Года шли. Валька, теперь уже баба Валя, вырастила единственного сына, обзавелась внуками и правнуками. Петр помогал и не раз предлагал опять сойтись своей бывшей жене. Но Валя отказывалась. Она всю жизнь ждала свою единственную, умопомрачительную любовь и жила в родительском старом домике, надеясь, что хоть когда-нибудь Ваня приедет.
-- Мама, поехали к нам,- в очередной раз уговаривал Валентину сын по приезду,- Татьянка съехала, комната свободная.
-- А куда ж она съехала, Вась? Неужто и ей квартиру осилил купить?
-- Нет, мам. Нам бы с той покупкой еще рассчитаться. У нее муж есть. Пусть он теперь и заботится о своем угле. Комнату они пока сняли. Говорят, отдельно пожить хотят. А там видно будет.
-- Нет, сынок, не могу я. Кто ж будет присматривать за Шариком и кошками. Не потащу же я их всех с собой в вашу квартиру.
-- Давай попросим кого-нибудь присмотреть, кормить. Ты ж сама уже еле ходишь. Болячек куча. Скоро сляжешь, кто за тобой ухаживать тут будет. А я каждый день не наезжусь.
-- Сам знаешь, что некого тут попросить. Несколько стариков на всю деревню осталось. Вот, когда слягу, тогда и заберешь. Договорились?
Валентина Михайловна грустно улыбнулась и подмигнула сыну. Поднялась, покряхтывая и держась за спину, чтобы его проводить и заодно накормить собаку, машина отъехала и она увидела, что калитка отворилась.
-- Что-то ты совсем, сестренка, сдала,- седовласый, очень пожилой мужчина подошел к крыльцу,- и дом обветшал, крыльцо совсем поизносилось... Ну, ничего, завтра постараюсь починить. А сейчас устал с дороги. Может покормишь?
Валя всматривалась в знакомые черты лица и не могла поверить своим глазам. Ваня приехал. Он все-таки вернулся. Столько лет прошло.
-- И где ж тебя носило всё это время?,- взволнованно интересовалась Валентина у Ивана, накрывая на стол нехитрый ужин.
-- Ты б лучше спросила, где только не носило. О, это очень долго рассказывать.
-- А ты не спеши. Иль ненадолго заскочил?
-- А я и не спешу. Я не решил еще. Что-то очень сильно так потянуло домой, что не смог сдержаться и решился приехать. Поживу пока, если не помешаю. Можно?
-- Спрашиваешь. Живи, конечно, сколько хочешь. Хоть всегда. Это ведь и твой дом.
В воздухе завитало всё то же нервное напряжение недосказанности, как и много лет назад. Валька ждала любви, душа просила. Она же всегда молодая, душа-то. Как будто и не было всех этих лет. И никого в мире, кроме него не существовало.
-- Валя,- тихо, но решительно произнес Иван,- я люблю тебя и всю жизнь любил. Но как сестренку. Поэтому я и уехал так надолго и подальше. Я вообще не хотел возвращаться, но что-то меня потянуло и я не смог себя перебороть. Ты сразу скажи, если тебе тяжело меня до сих пор видеть, то я тут же уеду.
Мысли завертелись роем в голове женщины. Столько ждать, дождаться и опять потерять...
-- Нет. Ну что ты. Я давно уже все забыла,- выдавила из себя Валя,- я просто молоденькая тогда еще совсем была. Что только в голову не придет в таком возрасте. Одни глупости на уме. Кто не ошибается...
-- Вот и славненько, сестренка. Тогда давай спать укладываться. А завтра попробуем крыльцо починить. А то ненароком и кости старенькие можно поломать, если сослепу споткнуться. В нашем возрасте это ой как опасно.
В окно, сквозь полупрозрачные шторки, отсвечивала все та же желтая луна, как и много лет назад и бросала отблески лучей на их кровати. И опять они всю ночь проболтали как тогда, заснув лишь под утро.
А потом, к обеду, Ваня проснулся, а Валя нет.
***
Моя бабушка была соседкой Валентины Михайловны. Уж она то знала какие муки испытывала её подруга. Она делилась с ней. И не было дня, чтобы она не вспоминала Ваню. Что это было за чувство такое, она и сама не понимала. Но оно было такое сильное, что никакому контролю не поддавалось.
-- Надеюсь она умерла счастливая,- говорила бабушка, когда рассказывала мне эту грустную историю,- хотя бы дождалась, хотя бы увидела, хоть наговорилась с ним вдоволь... Ну хоть так...
Бывает же... Вот такая семья была...