Летать Лариса боялась всю свою сознательную жизнь. До дрожи во всём теле, потери голоса и мокрых ладоней. Даже перспектива сэкономить целых два дня на отдых не могла заставить её променять душный поезд на быстрый самолёт. Главный аргумент: если вдруг что — шансов нет… Она охотно соглашалась с цифрами статистики, которая почему-то считала авиацию наиболее безопасным транспортом, но сама возможность оказаться в этом пусть даже ничтожном проценте сводила выбор на нет.
Вряд ли кому-нибудь из знакомых Ларисы пришло бы в голову назвать её трусихой. Особенно тем, кто был в курсе, через что ей пришлось пройти в девяностых. Бабушки на лавочке у подъезда, которые всё обо всех знали и перемывали молодым косточки, благоговейно кивали высокой статной женщине: ”Здрас-с-сте, Лариса Михайловна”. Потом шёпотом обсуждали, какие страшные бандиты к ней на джипе приезжали, целую охапку роз и ещё ящики с какими-то фруктами привозили. И с почтением, не просто так! Это не то, что к Вальке-шалаве таскаются… Тут другое: лысый тогда таким тяжёлым взглядом всех обвёл, что без слов понятно стало: ни дай Бог кто чего плохого скажет…
И всё же, страх преследовал её всегда. С самого детства она чувствовала, как сжималось сердце, когда боялась сделать что-то не так. В саду — неправильно надеть колготки, испачкаться на прогулке, ведь тогда её будут называть неряхой. В школе боялась, что получит двойку или забудет стихотворение, которое учила… Тогда опять стыд… Она боялась потерять свою любовь в выпускном классе, когда забеременела. Потом боялась за ребёнка, когда он не держал головку вовремя. Боялась остаться без образования и хорошей работы, поэтому закончила институт и устроилась в проектный. Боялась, что муж её бросит, поэтому старалась не обращать внимания на его психи… По сути, она всё время чего-то боялась.
Ларисе не было и тридцати, когда в одночасье всё рухнуло и мир ушёл из под ног. Страна развалилась, проектный институт, где она работала, расформировали, а муж объявил, что уезжает в Израиль. Впору руки на себя наложить, но сына жалко… Сашка в седьмом классе, трудный возраст, дурные компании. Мама никак не поймёт, что же произошло вокруг, почему всё по карточкам и куда смотрит партия… Слава Богу, отец не дожил… По специальности устроиться не получалось, да и везде зарплату по полгода и больше задерживали. А у Сашки ботинки в хлам и из куртки вырос. На одну мамину пенсию не прожить — Лариса пошла торговать в ларёк. Какие-никакие деньги и без задержек. Бывало, поначалу, и пацаны воровали по мелочи, и забулдыги за пузырь готовы были стёкла побить, но когда родная милиция потребовала ящик коньяка за то, что они сегодня “добрые” и не заинтересуются этой “лавочкой”, женщину со страху понесло. Она поднялась во весь свой немаленький рост, глаза навыкате, Мордюкова вылитая, руками в прилавок уперлась и на сержанта:
— Я вам тут что? Буржуй? Или, может, ларёк — мой? Я тут за зарплату работаю, как и вы, а за коньяк этот с меня вычитать будут! Ишь, добренькие нашлись! Мне сына и мать кормить надо, а не вас, бугаёв. Вон, хозяин с утра будет — к нему все вопросы. — И с грохотом опустила задвижку. Села, сердце из груди выпрыгивает, руки трясутся, слёзы текут… Чем это обернётся, кто знает… Наутро хозяина уже ждали. После разъяснений, кто и чего стОит, Ларисе была названа сумма, которую раз в неделю блюстители закона будут забирать в качестве “профсоюзного сбора”, ну и пару бутылок за спокойствие… Обошлось малой кровью. Но когда приехали “братки” в чёрных кожанках, “хабалка” у Ларисы включилась на автомате. То ли страх свой ей так спрятать легче было, то ли без денег остаться страшнее… Но снова получилось у неё перевести стрелки на хозяина. Он кавказец, договариваться умел.
Вот так и покатилась жизнь под горку. Как в сказке — чем дальше, тем страшнее. Зимой сгорел калорифер. Пожара удалось избежать, но новый обогреватель появился нескоро. Лариса промёрзла и застудила спину. А тут ещё Сашка в классе набедокурил — провёл эксперимент на химии, взрыв слышала вся школа. Ущерб возмещать, потолок белить, как всегда всё вовремя. К лету вроде стало полегче, сын в лагере, она с девяти утра до двенадцати ночи в ларьке через день, в остальное время дома, успеть купить, приготовить… И тут у матери инсульт. Снова страх — выживет ли, восстановится? Вроде пронесло, но дома чудить стала: то суп на плите забыла выключить, так что соседи дым учуяли, то дверь перепутала, этажом ниже ломиться стала… А в начале зимы поскользнулась у подъезда и головой об асфальт, да так, что скорая не успела.
Только отошла от потери и снова сердце не на месте. Сашка к концу школы совсем распоясался, дома почти не появлялся. Пока бабушка жива была, хоть за ней иногда присматривал, а тут совсем от рук отбился. С горем пополам закончил школу и стал шабашить с друзьями. Что уж там они делали, неизвестно. Но как только пришла повестка, Сашка быстренько отправился в военкомат, а оттуда долг Родине отдавать. Лариса через знакомых узнала: через полгода их отправили в Чечню. Сердце сжали стальной удавкой. Шикарные волосы продёрнулись сединой. Опять ожидание и страх. Через год сын вернулся с ранением, комиссовали. От прежнего Сашки не осталось ничего. Рана зажила, а вот с психикой что-то было не так. Злоба, ненависть ко всем искала выход. И однажды нашла. Как они столкнулись в большом городе, каким образом возник конфликт — неизвестно. Но Сашка не остановился даже тогда, когда весь покрылся кровавыми брызгами, он ритмично наносил удар за ударом по месиву, что осталось от головы уже мёртвого человека. Поверить в то, что такое совершил сын, матери почти невозможно. Она надеялась, что когда дадут свидание, Саша скажет, что это ошибка, что это не он или ещё что-то. Не сказал.
И тогда Лариса позвонила ему. Тому, кого боялись, кого избегали и кому не могли отказать. Ещё пару лет назад под Скатом было полгорода, а теперь у Валерия Ивановича Скатова был вполне легальный фармацевтический бизнес. И большие связи. Он прислал адвоката, через день Сашу перевели в ПНД для освидетельствования и больше в СИЗО он не вернулся. Принудительное лечение, но именно лечение, а не накачивание транквилизаторами, спонсировалось и контролировалось людьми Скатова, и через год Саша пришёл в норму. А через неделю после выписки его труп нашли на обочине дороги. Свидетелей не было.
С таким вообще справиться непросто, а Ларису это подкосило под корень. Сердце покрылось ледяной коркой. Единственный сын. Никого не осталось. Как жить, зачем жить… И снова Скатов пришёл на помощь. Уже год она работала у него на разных участках бухгалтерии и теперь принимала дела главбуха, уходящего на заслуженный отдых.
— Ты ж понимаешь, мне на этом месте свой человек нужен… Не могу я со стороны кого-то взять. — Она понимала, как понимала и то, что таким образом он не даёт ей уйти в свою потерю с головой. И действительно, ей пришлось быстро втянуться в новую должность, несмотря на то, что знакомство с бухгалтерией в принципе состоялось совсем недавно. Когда она позвонила, Скатов сразу предложил ей работу, мотивируя тем, что так будет удобнее и ей, и ему. В этот раз она согласилась. Да она бы согласилась тогда на что угодно, лишь бы помочь сыну.
А в первую их встречу она так испугалась, что только и могла изумлённо хлопать глазами при виде ящиков с экзотическими фруктами и охапки роз, принесённых здоровенными коротко стриженными мужиками с убийственными взглядами. Скат сказал тогда, что обязан ей жизнью своей дочери, и перед ней он в вечном долгу, так что “чем могу, как говорится”. Любые проблемы, хочешь — на работу денежную устрою, только скажи. Она еле проговорила:
— Мне ничего от Вас не надо.
— Ну, если когда-нибудь понадобится — звони в любое время. Помни, я твой должник. А долги я всегда отдаю, — и протянул визитку.
Лариса ещё долго сидела в оцепенении и думала о той малолетке, которая бежала и падала в темноте, не разбирая дороги. Часов в одиннадцать отключили свет во всём микрорайоне, поэтому двенадцати ждать не стала — собралась закрывать. А тут эта дурёха размалёванная в разорванном платье… Лариса её за руку и в ларёк. Закрылись и просидели так до утра, слышали тех, кто искал девку. На ларёк они не подумали — пронесло. Но сердце колотилось барабаном.
А теперь она главбух преуспевающей фармацевтической компании. Первые проверки не заставили себя ждать и добавили Ларисе немало седых волос. Дальше — больше. Через пару лет слияние с московской фирмой, расширение производства, сотрудничество с Болгарией. Благо и профессионалов добавилось. Даже появилась возможность съездить в санаторий в Золотые пески, тем более, что усталость стала непроходящей.
Там на обследовании как-то нехорошо забегали врачи. Даже предложили съездить в кардиодиспансер, где довольно неплохо говорящий по-русски врач посоветовал беречься и побольше отдыхать, а перед отъездом обязательно ещё раз посетить его клинику. Ну что ж, Лариса догадывалась, что её ждёт неприятный разговор. Но то, что она услышала, её совсем не испугало. Казалось, теперь она скинула с себя страх как ненужную пижаму. Вдохнула полные лёгкие. В самом деле, что такого ужасного её ждёт, чего бояться-то? Что может умереть в любой момент? Так никто от этого не застрахован. Ей ничем не могут помочь, операцию, которая может спасти, а может убить, делать никто не возьмётся. По сути, можно выдохнуть и наконец просто жить, наслаждаться тем остатком времени, который у неё есть. На полную катушку.
Вернувшись домой, первым делом всё рассказала Скатову и положила перед ним заявление об уходе.
— Что делать будешь?
— Буду жить. Попробую сделать всё то, что откладывала на потом. Здесь меня больше ничего не держит. Подруга школьная давно во Флориду к себе приглашала. Продам квартиру и махну к ней, оторвусь по полной напоследок, а там видно будет. Если вдруг деньги кончатся раньше, чем моя жизнь — на кусок хлеба с икрой заработаю, — и подмигнула напоследок.
Следующим вечером Лариса с бокалом шампанского удобно устроилась в кресле комфорт-класса у иллюминатора и улыбнулась. Сегодня она встретит закат высоко над землёй. Без страха. Впервые…
Автор: Екатерина Незина
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ