Марфа смиренно направилась домой, захватила еду и отправилась кормить гнома. Тот уже сидел одетый на табурете и смотрел в окно. Женщина поставила миску на стол, порезала хлеб и ушла на кухню. Делала она все быстро и молча. Гость тоже ничего не говорил, внимательно следя за ней.
– Спасибо за гостеприимство, уважаемая, – сказал Дьэн, когда Марфа убирала со стола, – скажите, а где я?
– Среди людей, милый, среди людей, – ответила она.
– А могу я с вашим начальником поговорить?
– У нас нет начальника, Старейшина есть. Я скажу ему, а ты сиди и никуда не выходи. Слаб ты еще. Выпей отвару и полежи. Тебе силы копить надо. Стылая земля из тебя живые соки забрала. Спи, милый, а я твою просьбу передам.
Марфа вышла, а Дьэн выпил отвару и лег на кровать. За то время, пока он смотрел в окно, перед домом только одна телега проехала, запряженная лошадью. В телеге сидел мужик с бородой, одетый в какой-то длинный балахон. Детишки пробежали. Больше никого не было.
– Интересно, куда это я попал? Вероятно в скит. Их тут много в округе, – думал Дьэн, – это хорошо. Они с властями не дружат. А мне другого и не надо. Лишь бы местные мужики помогли.
Марфа снова навестила Фокия, передала ему просьбу больного. Тот руками замахал от возмущения, закричал на Марфу и прогнал. Тогда она рассказала все Вавиле. Небольшого роста, но крепкого телосложения, Вавила славился своей начитанностью. Он был хранителем старинных книг и постоянно их читал, трактуя выдержки по-своему, применимо к их религии. Фокия он считал выскочкой и глупым человеком. Вавила уже давно пытался занять его место, но случая пока не представлялось.
Выслушав Марфу, Вавила задумался.
– Надо этот случай использовать в своих интересах. Фокий не пошел к больному, отказал в помощи, как сказано в библии: "Помогай ближнему по силе твоей и берегись, чтобы тебе не впасть в то же”. Вот ты Фокий и попадешь в то же. Надо торопиться, этот богохульник может опомнится и опередить.
Но зря торопился Вавила. Фокий и не думал идти в гостевой дом. Они с Павлой отправились в лес за грибами, и прийти должны были не скоро.
Дьэн видел в окно, как по улице прошел мужик, постоянно оглядываясь по сторонам, как будь то, за ним кто гнался. Мужик постоял перед окнами дома и завернул за угол. Через минуту он уже стоял на пороге избы, с любопытством разглядывая необычного гостя.
– Доброго здоровья, извините, не имею чести знать вашего имени - отчества, – скороговоркой пролепетал Вавила.
Дьэн встал с кровати, подвинул табурет поближе к мужику и, сев на другой, ответил:
– И вы будьте здоровы, уважаемый. Как вас называть прикажите?
– Вавила мы, Вавила Петрович, если с отчеством.
– Очень приятно, Вавила Петрович, – улыбнулся Дьэн, – видите ли, в чем дело Вавила Петрович. Я геолог. Мы ищем месторождения медной руды. Так получилось, что мои товарищи зашли в пещеру, а тут случился обвал, и они сейчас нуждаются в помощи. Я был снаружи, поэтому и остался цел, но заболел. Скажите, вы можете раздобыть взрывчатку, что бы открыть проход? Я могу хорошо заплатить.
Дьэн достал коробку и показал мужику золото. Вавила при виде такого богатства заерзал на табурете. С золотом он мог стать не только старейшим убогой деревушки, но и возглавить общину в районе. Но хитрый мужик был осторожен.
– Дело благое, помочь людям, да ведь товар то уж больно опасный, больших денег стоит, – начал набивать цену Вавила, – потом идти далеко, взрывать опасно.
Дьэн, оценивающе посмотрев на мужика, положил на стол горку золотых монет. Вавила молчал, гном добавил еще немного, тот снова не сказал ни слова. Дьэн покачал головой и положил сверху блестящей горки толстую пачку долларов. Вавила так же молча сгреб это все со стола и положил в огромный карман.
– Ну, вот и договорились, – удовлетворенно произнес Дьэн, – завтра утром и отправимся. Я вас буду ждать вон в том лесочке, – он показал на лес в окне, – я думаю, что вам не надо напоминать о том, что этот разговор останется между нами?
– Да, да, конечно, ни одна собака не узнает, – закивал головой Вавила, – а позвольте узнать, ваши товарищи тоже все такие, – он смутился, – небольшие?
Дьэн взглянул ему прямо в глаза. От этого взгляда Вавиле стало не по себе. Он уже пожалел, что пришел сюда. Но Дьэн смягчил свой взгляд и миролюбиво ответил:
– Нет, я один такой. Не вырос, понимаешь. Капризы природы. Я вас больше не задерживаю. Завтра в лесочке. Не забудьте и не вздумайте меня обмануть.
– Что вы, мы всегда готовы помочь ближнему, – пятясь к дверям, уверял Вавила, – до свиданьица, до завтра, будьте здоровы.
Проводив жадного мужика, Дьэн проверил рюкзак, зарядил пистолеты. Один спрятал во внутреннем кармане. Он всегда верил, что в любом обществе обязательно найдется человек, готовый продать себя за деньги, а за большие деньги и всех остальных.
Но ни Вавила, ни Дьэн не знали, что, отправившись за грибами, Фокий поставил провинившегося Савелия следить за гостевым домом и докладывать ему обо всем, что вокруг него происходит. Тот, выследив Вавилу, вечером доложил обо всем Фокию, за что получил прощение.
– Ай да Вавила, – забегал по избе Фокий, – ай да…, прости господи, мои прегрешения, сукин сын! Ты слышала Павла, что этот читарь сотворил? Собирай сход, немедленно! Я выведу его на чистую воду, я заставлю его горячие сковородки лизать. Он у меня вечно в геенне огненной гореть будет! Скотина, прости меня господи еще раз.
Павла, ни слова не говоря, бегом отправилась собирать людей. Вскоре в молельной уже стояли все взрослые жители деревеньки. Вошел Фокий со скорбным лицом. Сзади него встала Павла.
– Слушайте меня, братия мои. Послал нам бог наш всемогущий нам испытание за наши грехи. Поселился в доме гостевом человек маленький веры поганой. Мы приветили его болящего и помогли ему, как в библии сказано, а он, аз многогрешный, пакости творить надумал. С истинного пути верующих сбивает, – Фокий указал пальцем на Вавилу, – отвечай, грешник, о чем с антихристом говорил!?
Вавила выпучил заслезившиеся глаза и упал на колени, крестясь двумя пальцами.
– Грешен, отец наш, батюшка, грешен, – завопил он, – это все она, ведьма Марфа заставила меня идти к нему. Прибежала и говорит, что зовет он меня, помочь ему надо. Как сказала она, так меня от ума сразу и отставило. Не помню, как и шел, не помню о чем и говорил, вот те крест.
– Врешь, Иуда Искариот поганый! – заорал Фокий, – глаголь истину, пес паршивый, к чему склонял тебя антихрист!?
Вавила посмотрел на толпу позади себя и, встретив суровые взгляды, понял, что жизнь его висит на волоске. Но и взгляд гнома не давал ему покоя. Проклиная себя за жадность и корысть, Вавила рассказал все, о чем они говорили с гномом. В доказательство вывернул карман и по полу покатились золотые монеты. При виде такого богатства у многих загорелись глаза.
– Продал, продал ты нас за поганое золото и бумажки, – воскликнул Фокий, – Павла, убери отсюда эту скверну.
Он обернулся к жене и подмигнул одним глазом. Павла мигом согребла деньги себе в подол и выскочила из молельной. Она не оглядываясь, помчалась домой и спрятала "скверну" в огромный, окованный железом, сундук. На обратном пути ей с трудом удалось убрать довольную улыбку с лица и повесить на него выражение бесконечной скорби.
А в молельной уже в более деловой обстановке решали что делать с Вавилой и гномом. Некоторые в запале предлагали сжечь гостевой дом вместе с жильцом. Другие советовали прямо сейчас изгнать его в лес и освятить деревню. Но Фокий думал иначе. Вера верой, а лишний раз привлекать власти к их поселению он не решался. Нужен был более хитрых ход, что бы и верующих ублажить и угрозу проверки избежать. Неожиданный выход подсказала Павла.
– Пусть Вавила его к горам отведет, как и обещал, – сказала она, – деревню освятим, а Вавилу поставим искупать грехи свои. А если не вернется, так тому и быть.
Вавила испугался, он заползал по полу, хватая всех подряд за ноги и целуя их без разбора.
– Помилуйте, братья и сестры. Виноват, каюсь, но не дайте душе загинуть в пещерах уральских с антихристом поганым, – он уткнулся в шапку и завыл, заскулил.
– Будь, по-вашему. Завтра отправишься с гномом и сделаешь все, что он скажет, а мы молиться будем за спасение души твоей грешной. За то, что ты сделаешь, грехом не будет, ибо на это дано согласие общины. Аминь, – Фокий помахал двуперстием и распустил общину по домам.
Продолжение следует.
