Николай Архипов. Писатель.

Жена Клима в этот вечер не стала дожидаться мужа, решив по привычке, что он будет ночевать на сеновале, спокойно уложила детей и сама легла спать. Новожилова нашли только под утро. Идущие ранним утром на работу женщины увидели лежащего человека и подумали, что пьяный гуляка с праздника ещё не оклемался, но, подойдя ближе, дико закричали. На деревянных мостках в луже крови лежал Клим Новожилов. Рядом валялась увесистая гиря с привязанным к ней ремешком. Допросы велись беспрестанно. В убийстве коммуниста подозревали всех бывших богатеев, не высланных из села...

Застолье затянулось до вечера. На улице уже ходили подгулявшие компании, из многих изб раздавались песни. К ночи село собиралось на гулянье на пятаке возле церкви. Играло сразу несколько гармоней, шли пляски, пели песни. Более степенные мужики и бабы стояли кучками и вели разговоры. Какие бы разные интересы у них не были, но в итоге все равно все сводилось к колхозу в частности и к политике вообще. Вокруг гулянья бегали ребятишки, получившие по случаю праздника полную свободу действий. Но какой же праздник, особенно в селе, не обходится без традиционной драки...

Картар задумался и посмотрел на свои ладони. На них четко было видно изображение ходов лабиринта в скалах. Знаки передавались по наследству, но он вспомнил, что отец ему рассказывал о человеке с такими, же знаками. Человек не принадлежал к их роду. Это случилось задолго до рождения Картара. Человек явился в Решт во время проведения праздника объединения племен, когда на площади собирались толпы горожан и гости со всех континентов. Он поднялся на возвышение перед дворцом и, подняв руку, заявил, что он настоящий повелитель и требует повиновения...

Когда полностью стемнело, Чарли с провожатым вышли из лагеря и по едва заметным тропам, отправились в сторону гор. Шумир уверенно шел впереди, Чарли едва поспевал за ним. Часа через три лес заметно поредел, и провожатый остановился, попросил Чарли погасить фонарь и стал прислушаться, подняв руку. Вскоре неподалеку раздался глухой топот и из кустарника вышел человек, ведущий больших животных, похожих на коней. – Ты должен переодеться, – сказал Шумир и подал Чарли сумку. Чарли открыл сумку. Там был костюм из тонкой легкой ткани, сапоги и плащ...

Из шалаша вышел молодой человек в кургузом пиджаке. Он без слов подошёл к Сергею и в упор посмотрел на него нагловатыми глазами. – Красный? Белый? Кто такой? – спросил он. – Да ни красный я, ни белый. Крестьянин. Вот домой иду, а тут ваши меня поймали. Вы бы отпустили меня, меня дома ждут, – ответил Сергей. – Руки покажи, крестьянин, – потребовал Ефим. Сергей в недоумении протянул руки. Ефим посмотрел на них и ухмыльнулся. – Крестьянин, говоришь? Терентий, подь сюда. Покажи ладони. Видал? Вот это крестьянин, а ты, дядя врёшь...

Поручик убрал револьвер и стал раздеваться. Сергей последовал его примеру. Через полчаса они уже бежали по улице в одежде рабочих, даже красные банты были на их груди. Отбежав, они спрятались на крыше пятиэтажного дома и дождались, когда улицы займут войска противника. Ночью они осторожно вышли и стали пробираться на окраину города, но наткнулись на конных красноармейцев. – Стой, кто такие? – окликнул передний всадник в кожанке, – документы. Офицеры подошли к конным и Сергей затараторил: – Браток, мы это, отстали от своих, потерялись в этой кутерьме...

Сергея Соколова призвали в армию незадолго перед революцией, так что на немецком фронте он успел побывать и даже отличиться. С детства смышлёный и отчаянный, Сергей не отсиживался в окопе и не прятался за спинами товарищей. Может поэтому пули и штыки щадили его. В первом бою молодой поручик повёл их в штыковую атаку. Серёга бежал вместе со всеми, судорожно сжимая в руках винтовку. Бежал молча, видя перед собой приближающегося немца. Почему Серёга именно его выделил из всей линии, он не знал, но смотрел только на него одного...

Добротный дом Кузьмы Новикова, крытый железом, стоял в центре села, недалеко от церкви. Сам Кузьма в одной рубахе во дворе чинил телегу. Тщедушный мужичек, лет около пятидесяти, он имел кроме мельницы большой клин отличной земли сразу за селом, вдобавок, занимался, как и Дмитрий, производством кирпича, держал десяток дойных коров. Его многочисленное семейство с утра до ночи бегало то в поле, то в коровник, то кирпич возило. Достаток в доме был всегда. – Доброго здоровьишка, Кузьма Никонорыч, – поздоровался...

А в избе в это время сидел Дмитрий и доказывал жене, что мельница нужна именно сейчас, пока есть возможность её купить. Авдотья вначале терпеливо слушала его и согласно кивала головой, пока ей вся эта кутерьма не надоела. Она встала и, взяв в руки ведро, заявила: – Покупай хоть мельницу, хоть черта лысого, только отстань, ради бога. Мне коров доить пора. Дмитрий растерянно посмотрел на неё, плюнул с досады и потянулся к кисету. – Иди, кто тебя держит, а я пойду к Новиковым, попробую цену сбить. Этот черт упрямый цену никак не сбавляет, но я ещё упрямей его, измором возьму, скупердяя...

По незаметной лесной тропинке глены шли друг за другом. Впереди шествовал тот самый зверь, который разговаривал с Чарли. За ним шла Анахит. В таком порядке они дошли до лагеря. Ведущий глен жестом пригласил девушку войти в один из шалашей. Она посмотрела на него и скрылась за дверью. Прошло около часа. Чарли несколько раз пытался вскочить и побежать к ней на помощь, но Бэрти с Диксом всякий раз сажали его на место. – У тебя совершенно нет никакой усидчивости. Как только вернемся, я обязательно займусь...

Бэрти, уже без скафандра, снова подошла к незнакомке и, улыбаясь, пригласила сесть на стул. Девушка недоверчиво посмотрела на нее, но на стул села. Люди без скафандров уже не вызывали у нее такого страха. Чарли уселся напротив нее и, глядя ей в глаза, стал произносить слова на всех известных ему языках. Незнакомка внимательно слушала его, но на слова не реагировала. Тогда снова вмешалась Бэрти. Она взяла чашку и, показав ее девушке, спросила: – Что это? Та посмотрела на Бэрти, потом на чашку и хриплым голосом произнесла: – Pay...

Дикс поднял иргнет, и группа отправилась за экспонатом. На этот раз в помещение полезли Чарли и Дикс. Женщины остались в машине, следя за ними по монитору. Перед отправкой Чарли закрепил камеры на шлемах. Они спустились на веревках в проем и стали не спеша обходить помещение. Фигуры стояли группами и поодиночке. Чарли, увидев скульптуры вблизи, уже не так уверенно себя чувствовал. Ему было не по себе при виде застывших обнаженных людей. Проходя между ними, ему казалось, что они наблюдают за ним, чего-то ждут от него...