На улице май.
Люблю весну за насыщенную зелень, за то, что все пробуждается ото сна. Все… Кроме меня, наверное. Уже несколько дней меня не покидало чувство тревоги. «Бабушка говорила, что ты ведьма, – захихикала я про себя. – Ага, ага. Ведьма, куда там!» Но вот даже сейчас идя по улице, полной людей, я ощущаю тревогу. И с каждой минутой она нарастает.
Я шла вдоль забора больницы скорой помощи. Дальше морг. Перекресток. Немного пройти дворами и будет парикмахерская. Туда я и направлялась.
– Светик, привет, это я, – в зале кипела работа. Было свободно только одно кресло, в него я и плюхнулась. – Прости, что опоздала. Представляешь, уснула в автобусе, остановку пропустила.
– Ну ты даешь, Маш! – засмеялась Светка. – Что сегодня делаем?
– Давай как обычно, лесенку и укладку. Времени не много, работы полно, хоть и выходные.
– Опять шеф нагрузил?
– Да не опять, а снова! Ой, Свет, когда уже отпуск?
– Ну у меня в июле.
– А мне раньше августа не светит. Все лето буду трудиться.
За веселой болтовней время пролетело очень быстро. Я вышла из парикмахерской весьма довольная собой. И даже напевала себе что-то под нос, торопясь на остановку. Внезапно я сбилась с шага и остановилась. «Блин, ну сколько можно, Маша! Вы разошлись уже почти восемь месяцев назад… Зачем ты думаешь о нем? Зачем?» – мои мысли были как тугой клубок, который я не могла распутать. Но руки уже набирали номер.
– Алло, теть Люба? Здравствуйте, это Маша. А Ваня дома?
– Маша? Маша? Ты зачем звонишь? Зачем? Вы расстались, а тебе все неймется. Ты уж, вон, хахаля себе нового нашла. А чего звонишь-то? А? – тетя Люба была очень рассержена, но я почему-то не положила трубку и она тоже.
– Теть Люб, я сон плохой видела про Ваньку. Не могу из головы выкинуть, — промямлила я в ответ. И, как не странно, даже всхлипнула.
– Машка, какой сон? Сильно плохой? Этот охламон увеялся еще вчера вечером с Федей и Серегой. Наверное пьют, – закончила тетя Люба.
– Ладно, теть Люб, извините, что побеспокоила. И Ваньке не говорите, что я звонила, ни к чему ему знать.
Я села в подошедший автобус и всю дорогу смотрела в окно. Выйдя на своей остановке, я с наслаждением вдохнула полный весенних ароматов воздух и пошла в сторону дома. Родители, наверное, заждались.
– Алло, мам, я уже в районе. Зайду за хлебом и домой.
Я уже подходила с полной сумкой к подъезду, когда зазвонил телефон. Взглянув на дисплей, поспешила ответить.
– Алло, теть Люб? Что-то случилось?
– Машенька! Только что звонили из больницы, из реанимации… Ванька… – тетя Люба зарыдала. Она сильная женщина и не плакала даже когда у нее сильно болела спина, а я ей делала болючие уколы. Даже когда несколько дней была обездвижена, она не показывала своих слез. А сейчас мне стало страшно.
– В какой больнице? Что случилось?
– Я знаю, что в первой. Врач сказал, что экстренно привезли несколько человек. У всех разные травмы. Поедешь со мной, а, Маш?
– Я бегу, теть Люб! – я кинулась к соседнему дому, где жила тетя Люба с Ванькой, на бегу набирай номер своего нынешнего парня.
– Алло, Виталик, привет. Я сейчас еду в больницу. Ты только не ругайся, очень тебя прошу. Я еду к Ивану, он попал в аварию, – я представила лицо Виталика. Уверена, что он скрипнул зубами.
– Не считай меня гадом, Маш. Но тебе ехать прям необходимо?
– Я не могу не поехать, Виталь, тетя Люба одна. У них никого нет. И если с ним что-то случиться… – я закусила губу, чтобы не разрыдаться.
– Ладно, позвони как освободишься. Пока.
Меня бросило в жар. Кружилась голова. И почему-то тошнило. Наверное, из-за волнения.
Мы с тетей Любой поймали такси и поехали в больницу. В ту самую, мимо которой я шла сегодня в парикмахерскую. «Не бывает совпадений, – подумала я». На тетю Любу было страшно смотреть. Она и так маленького роста, а сейчас как будто еще раза в два уменьшилась.
– Теть Люб, ну не плачь. Все хорошо будет. Он же сильный, молодой, справится!
***
– А вы, простите, кто? – строго спросил меня врач.
– Я… – я не могла подобрать слов, – я друг, – тихо сказала врачу.
– А, ну друзьям нельзя в реанимацию. В самых тяжелых случаях пускаем только родственников. Ждите здесь, – отрезал врач, взял тетю Любу под локоток и увел за дверь с большой красной надписью «РЕАНИМАЦИЯ».
Я села на холодный стул в коридоре. «Странно, на улице тепло, почти лето, а стул ледяной», – подумала я. Мои мысли путались, ноги и руки нервно тряслись. Я то вставала и ходила из угла в угол, то садилась и смотрела в одну точку. Время тянулось мучительно медленно.
Через пятнадцать минут из-за двери появилась тетя Люба. Она тяжело привалилась к стене.
– Что? Ну говорите!
– Маш, в общем, эти пьяные идиоты решили на озеро поехать. На перекрестке не справились с управлением и со всего маху врезались в стоящую на светофоре машину. Ваня на переднем пассажирском сидел, не был пристегнут, – я закрыла глаза от ужаса. Сколько раз его предупреждала, что пьянки добром не кончатся! А тетя Люба продолжила, – он через лобовое вылетел, на двадцать метров его откинуло. На ноге один ботинок остался. А сейчас он лежит неподвижно, весь в трубках, в себя не приходит, зубы выбиты. Врачи говорят, что травмы серьезные, – она закрыла лицо руками и зарыдала.
Я не могла пошевелиться. Жуть какая! Что делать? Как помочь?
– Маш, ты здесь, ты слышишь?
– Простите. Я задумалась. Вы скажите, чем помочь? Деньгами?
– Нет, Машуль. Ты просто приезжай к нему, если он выживет. Ты же знаешь, как он тебя любит.
«Любит… если бы любил, не вел бы себя как скотина. Сначала пьянки, компании какие-то непонятные. А потом корпоратив нашей фирмы…» – на меня накатили воспоминания.
Мы с девчонками болтали у бара и к нам подошла очень эффектная блондиночка.
– Девочки, привет. Слушайте, вы из фирмы N? – мы дружно кивнули, – У вас такой красавчик работает. Брюнет, среднего роста. Веселый такой парень и очень сексуальный, а целуется…ммм, – в этот момент в зал зашел Иван. Мой Иван. С которым мы уже пару лет вместе. – Ой, вот он!
Блондинка срывается с места и с радостным воплем прыгает Ване на шею. Он в шоке. Я в еще большем шоке. Девчонки стоят, открыв рты.
Это был конец наших отношений. Измену и предательство я не прощаю. Я выбежала из кафе и понеслась домой, размазывая слезы по щекам. Мы не общались несколько месяцев, затем решили, что останемся друзьями. Как наивно… Я отпустила мысли и вернулась в настоящее время.
***
Из больницы я поехала домой одна, тетя Люба решила остаться, чтобы еще раз поговорить с врачом.
Открыв дверь, я увидела маму.
– Машуль, Виталик приехал, в твоей комнате ждет, – неловко начала она. Я знала, что мама благоволит Виталию, поэтому не удивилась. Чмокнула маму в щеку и вошла в комнату.
– Привет, – тихо сказала ему.
– Привет, – он обнял меня и чмокнул в щеку, – как день прошел не спрашиваю. Размазанная тушь, сумасшедший взгляд. Что случилось, Маш?
Я села к нему на колени и уткнулась в шею, он обнял меня. И тут у меня началась настоящая истерика. Я не могла успокоиться, все говорила и говорила.
– А если он умрет? Или останется калекой? А что будет с тетей Любой?
– Маш, ну ты то тут при чем? – принесла мама валерьянку.
– Я не могу, понимаете? Не могу бросить его в такой ситуации! И вообще, он в реанимации, – я снова заревела.
Так прошло полночи. Виталик ушел почти в три часа, а я провалилась в сон около восьми. Через двадцать минут я проснулась, но чувствовала себя отдохнувшей, как будто проспала всю ночь.
Быстро собравшись, поехала в больницу. Тетя Люба была уже там.
– Маш, он очнулся, представляешь!
Из кабинета вышел врач:
– Так, очнулся ваш голубчик. Еще и встать пытался. Выдрал все трубки и звал Машу.
Я покраснела, а тетя Люба сердито сказала:
— Вот так, мать судно будет выносить, а он Машу зовет, – но в конце не сдержала улыбку.
А я думала: «Очнулся. Боже, спасибо, спасибо, спасибо!»
Через неделю Ваню перевели в обычную палату. Челюстно-лицевой хирург поставил какую-то жуткую конструкцию, чтобы челюсть срослась правильно. Поэтому можно было есть только жидкую пищу и соки. Вставать тоже запрещалось. Тетя Люба приходила ежедневно и оставалась с Ваней на целый день. Я приезжала по вечерам, после работы, и болтала с ним о пустяках. Я держала его за руку, гладила по волосам, но не испытывала той любви, что раньше. Мне хотелось помочь, поддержать его и его маму. И чувства у меня к нему были дружеские.
Однако в его глазах я видела другое. Любовь, нежность, надежду.
Из больницы меня забирал Виталик. Мы ездили кататься по городу, в кино, в кафе, или просто к кому-нибудь из нас домой. Так прошло три месяца. Я чувствовала, что Виталик уже на грани.
– Маша, ты ничем ему не обязана. Слышишь? Чего ты молчишь?
– Виталь, ты что хочешь от меня услышать? Что я не люблю его и не буду больше ездить? Но ты и сам знаешь, что я не люблю его как мужчину. Мне жаль его маму, мне его как человека жаль, он всему заново учится.
– Жаль, жаль… Я только это и слышу уже три месяца! Солнышко, надо что-то менять. Меня уже бесит это все, – Виталик пнул урну и пошел к машине. Я пошла за ним, села рядом.
– Виталь, я обещаю тебе, что как только все закончится, я полностью твоя, уедем, отдохнем.
Виталик махнул рукой, и мы поехали домой. Я его понимала, ему больно. Каждый вечер я пропадала в больнице. Но на тот момент я не могла по-другому.
Наступила осень. Мы с Виталиком уехали на дачу вдвоем. Впервые за долгое время я решила, что нужно отдохнуть.
– Маш, ну скажи мне, когда уже все? – мне казалось, что я смотрю на нас со стороны. Это «все» так некрасиво повисло в воздухе.
«Я не люблю его, – билось у меня в голове, – не люблю Виталика…зачем я делаю ему больно? Господи, я запуталась!»
– Маш, Машенька, любимая моя, единственная. Я не могу без тебя, – Виталик осыпал мое лицо поцелуями. А я плакала и смеялась одновременно. Потому что знала, что с ним я, конечно, не буду.
Ближе к концу осени Ивану сняли конструкцию и выписали из больницы. Зубов у него не было, и он ужасно шепелявил. Он всегда мог меня рассмешить, а сейчас и подавно! Мы с тетей Любой выгрузили сумки, она пошла накрывать стол.
– Маш, спасибо тебе, ты… ты золото. Я тебя очень люблю, – Иван уткнулся мне в живот, стоя на коленях.
– Ванечка, встань. Хватит. Мы с тобой это уже обсуждали. Я тебя тоже люблю.
– Маша, выходи за меня замуж. Я изменюсь, правда! Все будет хорошо, обещаю.
Я закрыла глаза и жадно втянула воздух. Перед глазами свадьба. Я с грустными глазами, потому что знаю, что после свадьбы будет недельный запой. Дальше картинка за картинкой: работа, дети, пьяные друзья и я… убитая и растерзанная от бесконечных пьянок. Бррр…
– Ваня, встань. Нет, я не выйду за тебя! И ты прекрасно знаешь почему.
– Маш, Маш, я исправлюсь.
– Ванечка, нет.
– Тогда… тогда уходи, пожалуйста. Уходи навсегда из моей жизни. Я не могу справится с собой, я тебя люблю.
Я посмотрела ему в глаза:
– Уверен? Уверен, что больше не будем общаться?
– Да! – он отвернулся.
– Ну что же, прощай. – я громко хлопнула дверью и побежала вниз по лестнице. Слезы застилали глаза. Что за несправедливость?! Почему так?
Возле подъезда столкнулась с Виталиком.
– Машка! А мне тетя Галя сказала, что ты здесь. Решил за тобой подняться.
– Виталик! Что тебе нужно? Мы неделю назад расстались.
– Маша, прости, я не выдержал. Я думал, что ты хочешь быть с Иваном, что все еще его любишь. А потом понял, что люблю тебя и плевать на все заморочки.
– Дурак! Какой же ты дурак! – я зло его оттолкнула.
– Маш, я все понял. Выходи за меня?- кричал мне вслед Виталий.
– Нет, Виталик, нет!
– Но почему?
– Да потому что пошли вы все к черту! Устала быть для вас хорошей! – я отвернулась и зашагала в сторону метро.
«Боже мой! Что будет дальше? Ненавижу быть одна! Но и с ними быть я не хочу. Я выбираю себя! Свои чувства и свои эмоции. Несколько месяцев как на пороховой бочке, и где благодарность? Зачем этот жизненный урок?» Просто я стала сильнее. Мне надоело.
Слезы лились по щекам, а я их не замечала.
– Девушка, вам плохо? – спросил меня молодой мужчина.
– Нет, нет… Мне хорошо. Мне очень, очень хорошо.
Я спустилась в метро, закрыла глаза и отпустила все эмоции и чувства. Мерный стук колес убаюкивал.
– Все будет хорошо. Всегда. Я так решила!
Друзья, не забывайте поставить лайк 👍 - вам не сложно, мне приятно)
Рассказ написан и впервые опубликован 12.01.2023г. на моем канале "Александрин" на платформе Яндекс Дзен. Копирование материалов без согласия и указания автора запрещено.
©Штыкова Александра, 2023.