Если мы взглянем на какую-либо развитую капстрану по состоянию на 1970 год, то увидим рыночную систему баланса между алчностью и страхом. Алчность в старом капитализме стимулировала и мотивировала рост производительности, рационализации производства, а страх перед массами населения не давал на этом пути наглеть. Так возникла модель, эффективно конкурировавшая с советским социализмом, у которого была своя ахиллесова пята: подавление алчности в советских людях незаметно для вождей подавляло и мотивацию к труду.
У капиталистической модели в 1970 году была другая ахиллесова пята: культивируемая под спудом страха алчность могла в любой момент сбросить с себя иго страха – и в итоге сбросила.
Победа Запада над СССР оказалась роковой для самого Запада. Финансовые воротилы, осознав, что они и есть теперь единственная власть на планете (Бога – и того «отменили») и что апеллировать не к кому, стали делать все что захотят. Мотивация – самая примитивная: если все в наших руках, то кто нам запретит?
Сегодня мы имеем систему, безмерно удаленную от реалий 1970 года. Это не капиталистическая система. И тем более не социалистическая. Строго говоря, это вообще не система. Это идиотская ситуация, в которой печь топят стенами дома.
С эффективной организацией труда без кровопийства покончено: сильные мира сего встали на путь тотальной конфискации имуществ государства и общества. Стандартная схема такова: набрать долгов, затем заставить государство эти долги покрыть под предлогом «спасения стабильности» и так (занимает один, а расплачивается по займам другой) перекачать деньги в личные закрома.
Когда своими спекуляциями «ведущие компании» довели себя до полного краха, налогоплательщиков заставили раскошелиться, чтобы банкротство «ведущих компаний» не привело к полному разрушению финансовой системы. И первое, что сделали топ-менеджеры «локомотивов экономики», – выплатили себе бонусы. Причем бонусы многомиллионные.
В последние десятилетия в странах Запада происходит очень серьезное расслоение населения. В витрине капитализма, США, после краха СССР быстро создалась своеобразная номенклатура – люди, получающие совершенно непристойные деньги вне зависимости от результатов своей деятельности. Только один пример: исполнительный директор компании Hewlett-Packard, уволенный за самые провальные решения, получил зарплату в 1,2 миллиона долларов и еще более 20 миллионов в качестве компенсации – входной бонус, выходной бонус, акции… Кстати, с предыдущего места работы его тоже поперли через 5 месяцев. Казалось бы, это личное дело компании и ее владельцев. Однако это не так. Владельцами компании являются несколько миллионов миноритарных держателей акций, у которых никто ничего не спрашивает. Но самое главное – это не просто единичный курьезный случай. Это уже норма.
Октябрь 2011 года начался с того, что в Нью-Йорке в ходе демонстрации протеста против жадности финансистов, социального неравенства, госпомощи банкам и безработицы задержали около 700 человек. Тысячи человек на несколько часов перекрыли автомобильное движение по Бруклинскому мосту. Демонстрация прошла в рамках бессрочной акции «Займи Уолл-стрит» (Occupy Wall Street), которая началась еще в середине сентября. Интересно, что у протестов отсутствует явный лидер, – люди самоорганизуются, используя социальные сети.
Противники антиглобалистов радостно заявляют: это все иждивенцы и паразиты общества, они хотят, чтобы государство их кормило, а нужно, чтобы они сами себя кормили!
Что на это возразить? У выражения «сам себя кормит» – два значения. Первое – прямой смысл, то есть человек должен питаться тем, что сам вырастил или добыл. Это отсылает нас в каменный век, но сторонники «самокормящихся» граждан вовсе не это, конечно, имеют в виду. Есть второе, переносное, значение. Оно означает, что человек должен добывать себе средства к существованию без помощи государства.
Нетрудно заметить, что в этом значении «сами себя кормят» воры и разбойники, наркобароны, мошенники-махинаторы и тому подобная публика. И очевидным образом в «тунеядцы» по определению попадают военные и полицейские, госслужащие и соцработники, библиотекари и ученые.
Нелепейшая глупость о «самокормлении» набила оскомину на экранах и в газетах, в выступлениях высоких чинов, в постоянной демагогии, парламентской и непарламентской. Те, кто ее бездумно повторяют, не учитывают, что, например, локомотив – это иждивенец железной дороги, так как без нее ездить не может и в этом отношении сильно уступает телеге. Да и автомобиль иждивенчески ждет подвоза топлива в город, тогда как лошадь сыта бывает любой травкой. Иначе говоря, горе-экономисты не учитывают того очевидного и фундаментального факта экономики, что любая возрастающая сложность системы требует возрастающих точности и обязательности.
Говорят, что неокапитализм XXI века страшен. И это действительно так. Но меньше говорят, что он еще и смешон. Это кровавый шут – жуткий, но и жалкий в своем шутовском фиглярстве.
Задумайтесь на минуту: притащить в XXI век доктрину XIX века – это нормально? Жить сегодня, в век космоса и атома, так, как жили люди с деревянной сохой и домоткаными рубахами, – это нормально?
Конечно, в 1870 году такое заявление было бы хитом. Мужик не ждал тогда от власти никаких пряников. Мужик целиком и полностью содержал себя сам, как получится, изредка помирая от голода, когда не получалось. Пенсий не было (вполне возможная перспектива и для нас), один земской врач на множество сел (и тот общей квалификации, как сейчас хотят сделать). Поэтому заветной мечтой мужика в 1870 году было: дали бы земли, не драли бы налогов, не собирали бы рекрутов – тут и жизнь хорошая началась бы…
Но что такое жизнь в XIX веке? Да, это самокорм, отсутствие «иждивенческих настроений» и полное соответствие требованиям рынка. Но это еще и курные избы с бычьим пузырем вместо стекла, это солома вместо шифера и лошадка вместо трактора. Тот, кто хочет вернуть первое (устранить «иждивенчество»), должен понимать, что первое без второго (курные избы) не ходит. Потому что реалии XXI века напрямую увязали уровень прогресса и уровень «социального иждивенчества». Чем лучше в плане техническом и плане обеспеченности мы живем – тем больше мы ждем от государства-организатора, государства-координатора, государства-гаранта.
Да, во времена Лорис-Меликова и даже Столыпина ничего, кроме куска земли, мужику не было нужно. Теперь огромные массивы земли в русской глубинке стоят непаханые, потому что никому не нужны. Не в земле сегодня русское счастье, а в прогрессе и цивилизации. Одно из важнейших требований прогресса и цивилизации – это узкая специализация профессионала, которая, собственно, и делает его иждивенцем по необходимости.
У мужика в натуральном хозяйстве смежниками были только солнце, ветер да дождь. Оттого мужик столыпинского типа не опасался разрыва хозяйственных связей с образованием русско-польской или русско-финской границы. Он, наверное, пришел бы в ужас, если бы ему показали схему жизнеобеспечения современного человека, эту сложнейшую паутину с точным расписанием поставок, доставок, реализаций. В одной ячейке возникнет тромб – вымрет вся паутина…
«Самокормящиеся» русский мужик или французский виноградарь, английский рыбак или американский фермер как типажи давно и безнадежно в прошлом. Загонять в их мерку современное население планеты – это, во-первых, означает раза в три как минимум сократить его численность, во-вторых – вернуть оставшимся все прелести лучины и земляного пола в доме.
В ХХ веке люди неспроста вылезли из раковины натурального хозяйства. Их выманила оттуда жизнь в современных городах. Эта жизнь дарила многое, очень многое – но истончала по необходимости запас жизнестойкости человека. Если у столыпинского мужика недород, куда он побежит? На реку за рыбой, на луг за дикой птицей, в лес за грибами. Если не платить зарплату современному горожанину – куда ему бежать? Где современный горожанин возьмет столько бесплатной и дикой рыбы, птицы, грибов, чтобы «переждать тяжелые времена»?
Негде. Помрет, да и все.
Поэтому цивилизация XXI века – вся насквозь плановая и гарантированная, вся страхованная-перестрахованная: тяжелых времен в ней просто не должно быть, такова плата за ее конструкцию.
Пытаться современное общество посадить на неопределенность рынка – это все равно что пытаться современный авиалайнер посадить, как первые самолеты сажали, на лужайку вместо бетонной полосы.
Первое, что порождает рыночная неопределенность, – попытку самострахования у узкопрофильного специалиста. Хирург начинает сажать для себя картошку «на всякий случай» – а у него, между прочим, руки хирурга. От гибкости его пальцев жизнь человеческая зависит – какая ему картошка, какая лопата?
Современность требует от человека, чтобы он всю жизнь тренировался в очень узкой области, – только тогда ему под силу будет управлять доверенным участком сложнейшей техносферы. Если же безработица будет его кидать из филармонии в свинарник, а с космодрома в филармонию, то он будет для современной техносферы некомпетентным, непригодным специалистом. Современная техника «широкого профиля» не терпит.
Но нам предлагают приспосабливаться к капризам рынка – и терять самое ценное, что есть в цивилизации: квалификацию. Будь на все руки мастером, каковым был… да-да, столыпинский мужик! Он сам себе хлеб растил, сам в хлеву сало обретал, жена ему рубашку сама шила, дом сам рубил, лечил себя сам бабкиными травами, детей учил сам. Да не было такого дела в жизни, которое столыпинский мужик не умел бы сделать для себя, – и роды у жены примет, и развлечение сам организует – споет, спляшет, былины-сказки расскажет…
Можно ли сегодня жить на таких принципах? Да, можно, если вернутся в избы с бычьим пузырем вместо стекол.
И. Липсиц, профессор ВШЭ, заведующий тамошней кафедрой экономики, автор множества учебников по экономике для школ и вузов, приводит в качестве эпиграфа слова англичанина из далекого прошлого: «Чтобы кому-то что-то дать, правительству нужно сперва у кого-то что-то забрать». Видимо, школьники должны умилиться этой великой мудрости эпохи натурального хозяйства.
А у меня вопрос к Липсицу: скажите, профессор, а у кого правительство забрало ракету, на которой Гагарин в космос полетел? Из какого мужицкого сарая вытащило оно Днепрогэс? В каком купеческом лабазе нашло для экспроприации современное градостроительство и ижорские карусельные станки во много этажей высотой? Ведь очевидно же, что, делая эпиграфом к параграфу учебника замшелую мудрость эпохи феодализма, автор не подумал об организующей и конструирующей роли государства. Чтобы кому-то что-то дать, вовсе не обязательно у кого-то что-то забирать. Современное государство может давать, не отбирая, – за счет улучшения организации, администрирования, стыкования потоков и корреляции обменов труда.
Но Липсиц в духе либеральной теории рассматривает государство лишь как бесполезную и непроизводительную нашлепку на экономике. Как необходимое (рэкетир, обирающий и защищающий) зло. В XXI веке подобный взгляд – безумное упрощенчество. Государство не просто производительная сила современной экономики, оно – главная производительная сила. Государство своим участием в экономике производит огромное множество сверхценных благ, которые в рамках рыночной системы (даже надежно защищенной «ночным сторожем») никогда не смогли бы быть произведены. Таковы, например, сверхприбыльные мегапроекты с долгим сроком окупаемости: частный инвестор их не выберет хотя бы потому, что окупаемость может зайти за рамки сроков его жизни, а зачем частному инвестору окупаемость после смерти? Только государству под силу полная и постоянная загруженность производственных мощностей, чтобы они не простаивали без дела под влиянием рыночных неудобиц, полная занятость населения, которое в рыночной безработице теряет невосполнимые человеко-часы труда…
Наконец, только сильное и независимое от олигархов рынка государство может обуздать практику перекачивания общих денег в частные карманы. Альтернативу несложно предсказать: если общие деньги перекачивают в частные карманы, то, значит, скоро не станет никаких общих денег, никакой экономической взаимосвязи сложной системы разделения труда. Вместо нее встанет натуральное хозяйство, этакий дедушка с лопатой и огурцами, которые он ведрами возит продавать на городской рынок. А если не покупают – то солит и ест сам. Сбережения свои – если они есть – дедушка не доверяет банкам (там слишком опасно, постоянно конфискуют), а держит в кубышке. Соответственно, свободные деньги дедушки не работают на экономику. Да и нет никакой общей экономики, есть замкнутые сельские миры, лишь эпизодически контачащие с внешним страшным миром распоясавшихся мошенников.
Далее – бычий пузырь вместо стекол и лучина вместо лампочки.
Автор: Александр Леонидов
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!