Чё там по содомии Фёдора Басманова и Ивана Грозного? Если коротко – то это байка, даже не на уровне «одна бабка сказала». А теперь чуть длиннее.
Фёдор появился при дворе в качестве креатуры своего бати, служилого человека из древнего, но бедного рода. Вот батя-то был ого-го, пассионарий, отличился почти везде: Казань, Судьбищи, переговоры со Швецией, потом Ливония. Грозный пёр как танк, Басманов был на самом острие, но и сыновей своих успевал наверх двигать. Примерно в 1562 – это уже Ливонские войны в разгаре – старший сын Фёдор становится царским телохранителем и уже ездит обкашливать вопросики с царскими родственниками.
Через два года бахает Опричнина,. Басмановы быстро выбирают сторону: батя и сыновья уезжают в Александровскую слободу и вступают в уютную царскую секточку. Примелькавшийся при дворе Федор начинает потихоньку расти: через два года получает чин кравчего, то бишь организатора царских обедов; ещё через два года верховодит скидыванием Филиппа Колычева с митрополичьего места. Но удача обманчива. Через три года батя попадает в опалу, а с ним вся семья. Если батю и старшего брата гарантированно казнили, то с Фёдором всё мутно: в списках казнённых его нет. Скорее всего, он был сослан с семьёй кудат на севера или уморен в тюрьме.
Всего при дворе, по официальным источникам, Басманов провёл восемь-девять лет: приблизительно со своих 14-15 до 23-24. Самый смак для растления малолетнего, говорите?
Вот примерно об этом пишут иностранные источники, которые впору назвать неофициальными:
1) Альберт Шлихтинг, пленный ливонец, провёдший в России с 1564 по 1570;
2) Генрих Штаден, подавшийся в русское подданство в 1564 и сбежавший в 1576.
3) Алессандро Гваньини, итальянец, вообще не бывавший в России.
4) Андрей Курбский, который писал свою "Историю о великом князе Московском" в 1570-х, через десять лет после своего бегства, и соответственно имел доступ ко всем предыдущим источникам, уже опубликованным к тому времени в Европе.
Проблема в том, что Шлихтинг и Гваньини смакуют только один эпизод, который они лично не видели, но мамой клянутся, что всё так и было. Поссорились, мол, в 1563 или 1564 году молодые и горячие царские оруженосцы – Фёдор Басманов и Дмитрий Телепнев-Оболенский. Второй обвинил первого то ли в "нечестивых делах с царём", то ли в "содомии". Оскорблённый Басманов пошёл жаловаться Ивану Васильевичу, и тот обидчика казнил. Вот в общем-то и всё, вот такой вот забавный слух, который добавляет чёрточку к отрицательному образу Грозного в иностранных книжках.
Штаден кратко упоминает, что Фёдор был "употребляем для блуда" – то бишь был то ли сводником, то ли любовником царя. Но касательно этого немца есть бо-о-ольшие сомнения, что он вообще при царском дворе бывал.
Вот Курбский проходится по придворной жизни охотнее: он обвиняет Алексея Басманова в том, что он использовал сына "подобно жрецам Кроновым", то бишь как-то получал через его красоту царские милости. Можно ли доверять сбежавшему из России опальному князю, который и Фёдора-то толком не видел, решайте сами.
И... это всё. Больше источников нет. Зато целая куча историков и писателей, от Карамзина до Толстого, муссируют слух пятисотлетней давности, чтобы разнообразить своё скудное повествование. Вот их-то стараниями и имеем готовый образ царского любовника, который якобы отлично укладывается в тёмную легенду о Грозном царе. В нынешний развращённый век он стал основой для любимого исторического пейринга тринадцатилетних девочек и журналистов. Почти как Меншиков и Пётр, но их не экранизировали, а вот этот пасквиль – аж трижды.
Но Дмитрий Писаренко в фильме 1991 года так-то бесподобен, тут и спорить нечего.
Автор - Андрей Гуренко