Дядька ни раз и ни два пытался выяснить у Нюры, что с племяшом приключилось. Бабы в деревне судачили разное: одни говорили, что Фёдор убился насмepть, стал полным инвалидом; другие болтали, что отморозил он себе, несчастный, обе ноги, и, теперь, как ни крути - стал полным инвалидом.
Инвалидности в те времена в деревнях боялись пуще огня жаркого.
Во-первых, инвалид уже не работник, во-вторых, обуза семье и лишний рот.
Дядька переполошился не на шутку, побежал к Нюре, но та, как обычно, дверь не открыла. Сосед-старик обстановку прояснил, дескать, сломал Фёдор ногу, забрали его в больницу, и если бы что случилось, им бы позвонили в медпункт.
Кровь ведь не водица, запасных племянников у дядьки не наблюдалось и потому, не долго думая, он двинулся к фельдшерице.
Маргарита Андреевна ни сразу поняла, чего хочет от неё этот странный угрюмый человек, а узнав, бросила все дела и стала дозваниваться в райбольницу до своей подружки. Именно в это время Федора перевели в кардиологию и сестричка в подробностях поведала Маргарите о его состоянии. Дядька ничего не понял, но «про себя» твёрдо решил сообщить об этом сестре.
Тем же вечером в адрес матери Фёдора полетело письмо:
Так, мол, и так, дорогая сестрица! Сынок твой, а мой, значит, единственный племянник, находится сейчас в больнице. Живой. Но есть шанс остаться без ноги и без сердца. Так, что, не медлите ни минуты, маменька, берите ноги в руки и шуруйте, сыночка своего выхаживать. Потому как ухода за ним никакого нет. Брат.
Прочитав такое послание, бедная женщина поручила соседке кота, цветы, почтовый ящик, съездила на кладбuще «к своим» и рванула к сыну.
Фёдор был ее единственным ребёнком.
Неважно, сколько сыну лет, для матери он все равно ребёнок. Отправив много лет назад Фёдора к своему брату, она считала, что тогда это было единственным и правильным решением. Каждый день на ее глазах сын сходил с ума от горя и материнское сердце сначала сжималось до крохотной точки, а потом раскрывалось до размеров вселенной, пытаясь укрыть, уберечь, спасти от страданий свою кровиночку.
И как бы тяжело ей не было отрывать его от себя, женщина все таки решилась. Они писали друг другу письма. Пространные и добрые, наполненные любовью и заботой. Из писем она узнала про Нюру, про Светочку, про больную тёщу.
Втайне от Нюры Фёдор отправлял матери переводы, немного, но постоянно. Естественно, ни одной копеечки ею потрачено не было. Все переводы лежали на сберкнижке и ждали своего часа. Там же лежали деньги от квартирантов, которые жили в квартире Фёдора.
Так случилось, что квартира, которая была несчастной для одной семьи, стала счастливой для другой. Молодая пара с маленьким ребёнком долго не могли поверить своему счастью, когда им удалось снять чистую и уютную квартиру, любовно оборудованную для жизни с малышом совсем недорого.
Они знали, что в семье сына хозяйки произошла какая-то трагедия, но в подробности не вдавались и лишнего себе не думали. Молодость.
Под монотонный стук колёс поезда дальнего следования, Тамаре Ивановне удалось и отдохнуть и выспаться. Попутчики попались чудесные - яйца с варенной курицей съели сразу, кроссвордами не кидались, с разговорами не лезли, ночью не храпели. И Тамара Ивановна, лёжа на жесткой полке, всю дорогу думала, вспоминала, опять думала. Вот почему ее сыну выпала именно такая судьба? Где они с отцом прогневили Бога?
Ее муж, отец Фёдора ушёл рано, замуж женщина больше не вышла, и, как говорят, всю себя посвятила сыну. Как ей удалось в одиночку вырастить из сына не маменькиного сынка, а настоящего мужчину, Тамара не знала. Жила честно, работала много, мужиков в дом не водила, сына любила, но не баловала. Вот и весь секрет.
А, уж когда он привёл в дом невесту, счастью женщины не было конца. Тамара сразу приняла невестку, звала дочкой, чем могла помогала молодым, вместе ждали внученьку….
Всё оборвалось в один момент.
Когда Фёдор впервые написал, что живёт у другой женщины, Тамара Ивановна долго не могла найти себе места. С одной стороны, раз сын так решил, значит это правильно, значит жизнь берёт своё и он отходит от горя. Она не сразу поняла, что Фёдор мало пишет про жену, в основном про дочку приёмную. Даже фотографию Светочки прислал.
Девочка на фото была хорошенькой, улыбчивой и Тамара с гордостью показывала ее соседкам и подружкам.
Фёдор на жизнь никогда на жаловался, берег мать, но ведь сердце материнское не проведёшь. Чувствовала Тамара, не все ладно у сына.
Вот почему брат написал, что некому за Фёдором ухаживать? А, как же Нюра? Почему она его в больнице не навещает?
Вопросов было много, но женщина мысленно строго приказала себе не морочить голову, а разобраться на месте.
Поезд прибыл в городок рано утром. Ни брату, ни Нюре телеграмму о дате приезда Тамара Ивановна не отбивала, а потому была избавлена от встречающих и сразу с вокзала поехала в районную больницу.
Сонная санитарка тёрла заспанные глаза и ворчала:
Ну, что за люди? Ни свет ни заря, ломятся в приёмной покой. Ладно бы больной со скорой, так нет, тётка какая-то с чемоданом и авоськой. Видно, что приезжая. А чего так стучать, все равно не пущу раньше срока.
Платили санитарке мало, характер был скверным, а ключ от приемного покоя в кармане ее халата был единственным. Тамара сначала просила по-хорошему, потом, когда замёрзли руки и ноги, стала ругаться и угрожать, а через полчаса просто расплакалась.
Вот такую ее, замёрзшую и зарёванную застала на крыльце больницы старшая медсестра Марина, которая спешила на дневную смену…
Продолжение следует…(жмите)
