ИГОРЬ
Дверь кабинета открылась. В проёме показалась девушка весьма упитанных форм. Держа дверь рукой и обводя собравшихся оценивающим взглядом, сказала, однако, довольно приятным голосом, чуть терявшимся под медицинской маской:
-На 12.20 к Ливаевой кто?
Собравшаяся толпа, состоявшая предпочтительно из лиц преклонного возраста, разбавленная несколькими чуть моложе, зашевелилась. Встал правда только мужчина. Выглядел он весьма неплохо. Опрятный, подтянутый, но всё-таки в его поведении было что-то этакое. Медсестра задумалась об этом, но ненадолго. Уже в следующую секунду зашла в кабинет. Следом за ней вошёл и мужчина. Обычный зубной кабинет. До боли(именно до боли) знакомые кресла с нависшими над ними лампами, контейнер, куда сплёвывать то, что образуется в результате усердной работы врача, ну и святая святых - сверлильный аппарат(бормашина). Милые глаза врачей, выглядывающих из-под масок. И приглашение поудобнее усаживаться в кресло. Безусловно, для большинства всё выглядело именно так. Да и боль как-то разом отступала перед кабинетом. Но для этого мужчины всё выглядело под несколько иным углом. Он уселся в кресло, искоса поглядывая на врача, которого или которую позвала медсестра. Монотонное бормотание и следом недовольный вздох. Вскоре уже врач была рядом с пациентом.
-Итак, Игорь Витальевич, - сказала она. - Хронические заболевания имеются?
-Да, - сухо сказал мужчина. - ВИЧ.
Игорь всегда задавался вопросом, зачем весь этот спектакль, ведь в его карточке всё написано. Но каждый раз заставляют проходить через это. Он бросил быстрый взгляд на врача. Там происходила самая настоящая церемониальная подготовка. Две маски на лицо, следом защитное стекло. На языке вертелось язвительное замечание, но Игорь сдержался. Он перевёл взгляд перед собой, ожидая лечения. Метка, которую он получил однажды, так и осталась с ним на всю жизнь. Раз за разом проходя через эти вот унижения, когда к тебе относятся, как к отбросу, поневоле начинаешь задумываться о том, чтобы однажды просто провалиться под землю. Неверное, его даже в ад не пустят, узнав, что у него ВИЧ. Игорь усмехнулся своим мыслям, на миг отодвинув смущение.
ВЕРА
"Как же глупо всё вышло", -думала девушка, вышагивая по мостовой. Мысли уносили её в прошлое, заставляя раз за разом переживать случившееся. Вот и сейчас она вспоминала, с чего всё началось и чем в итоге закончилось. Закончилось ли? Вера устроилась работать на завод. Её, как молодого специалиста, определили к опытному наставнику Ирине. Милая с виду женщина. Разговаривала вежливо и всё доходчиво объясняла, обучая азам работы. Вроде бы даже получалось, тем более, что Ирина оказалась весьма терпеливой. Коллектив казался неплохим. Конечно, со своими причудами. Ну а куда без них. Вера постоянно носила с собой множество таблеток. "Куда тебе столько?" - спрашивала наставница как бы между делом, внимание всё же на этом не акцентируя. Ну а Вера отмахивалась, мол, "мало ли." И вот как-то у одной из коллег на работе начались проблемы с желудком. У Веры и на этот случай оказались подходящие лекарства. Когда она вытаскивала их из сумочки, выпала пачка эмтрицитабина(антиретровирусный препарат, который применяют при лечении ВИЧ - инфекции). Ирина обратила на это внимание, но ничего не сказала. Но после этого Веру вызвал начальник и отправил на другое рабочее место. И это оказалось только начало. На девушку стали косо смотреть. А затем к ней подошла одна из сотрудниц и сказала, что все уже знают про её... э-э-э... заболевание. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, всем об этом рассказала наставница. Дальше всё стало только хуже. Одни коллеги сторонились Веры, другие, наоборот, лезли с расспросами и советами. Просили показать вены, чтобы убедиться, что она наркоманка. Всё это принимало уже характер сумасшествия. Что можно говорить и как осуждать всех этих людей, если сам начальник говорил, что у него шли мурашки по спине, когда Вера заходила в столовую общего пользования. Девушка в один момент стала изгоем. Удивительно другое. Её подруга оставляла с ней своего ребёнка. У самой Веры была семья. Муж и двое сыновей. Но в этом коллективе её будто отправили в средневековье. И если бы не элементарные нормы поведения современного общества, запросто всей толпой показали бы на неё и в один голос закричали: "Ведьма!" А потом сожгли бы. Какое-то время Вера пыталась донести до людей, что всё не так, как они себе это представляют. Чтобы просто почитали про это. Но куда там. Всё бесполезно. Приговор был вынесен. Вера похудела на нервной почве. Толпа же вновь решила по-своему. Ну, конечно, всё ведь очевидно, она просто перестала принимать лекарства. Потом Вера окончательно замкнулась. Ни с кем не общалась. В столовую перестала ходить. Переодевалась, когда все уже уходили. Работа превратилась в мученье. Так долго продолжаться не могло. И Вера в итоге уволилась с завода. Пыталась после этого устроиться на работу. И всегда одно и тоже. Сначала обнадёживали, а потом без объяснения причин отказывали. Идя сейчас домой, Вера думала о том, как вообще люди так могут относиться к ней. Чем она заслужила всё это? И заслужила ли? Хотелось плакать. Не хотела делать этого на улице. Девушка торопилась домой. Чтобы там уже закутаться в плед и дать волю эмоциям.
МАША
Очередной дебильный день в дебильной школе закончился. Будто на каторгу девочка каждый день шла на учёбу, где её уже поджидали те, кому ну никак она не давала покоя. Маша не понимала, как не надоедает этим неандертальцам постоянно пытаться задеть, уколоть. На большее у них смелости не хватает. Нет, конечно, пытались пару раз толпой избить её. Но мама дала один совет. "Раз уж считают тебя заразой, пользуйся этим. Скажи, если чувствуешь, сейчас побьют, ВИЧ передаётся по крови. Если кровь попадёт на вас, вы все заразитесь." И совет действительно помог. Толпа не стала избивать девочку. Но буллинг не прекратился. Когда всё началось? Как все узнали? Она никому никогда не говорила, что у её мамы ВИЧ. Не у неё. У неё как раз анализы были чистые. Но разве это кого-то могло остановить? Там всё было в кучу. Мать наркоманка, мать проститутка, сама она заразная. Её наглядно и демонстративно обходили стороной, обзывая и унижая. Те, с кем ещё недавно Маша дружила, теперь стали её врагами. Учителя недалеко ушли от школьниц, нет-нет, да и вставляя какую-нибудь колкость. И лишь мамин характер, передавшийся по наследству, держал девочку на плаву. Достали... Было одно место, где Маша чувствовала себя свободной. Преодолев несколько этажей, по лестнице поднялась на крышу многоэтажки. Бросив рюкзак, села на край, свесив ног вниз. Немного перехватило дыхание. И всё же хорошо здесь. Вот так смотреть на город. Где-то там эти... Пошли они. Не хочется о них думать. просто наслаждаться свободой. Подставить лицо вдруг активизировавшемуся на такой высоте ветру и дышать, дышать, дышать. Маша закрыла глаза и задумалась о том, что даже ветру нет внизу места, а здесь гуляет вовсю. А ведь они с ним похожи. Оба радуются одиночеству. Девочка открыла глаза. Оттолкнуться бы сейчас и воспарить над грешной сутью. Какой бы не был сильный характер, толпа может сломать кого угодно. А может прыгнуть? Эх, да бы. Говорят, люди с диагнозом ВИЧ вполне могут чего-то добиться. Были случаи, когда становились успешными спортсменами. А она? Она ведь не болеет. И мама. Неужели не хотела бы другой судьбы? Конечно, хотела бы. Но всё вышло как вышло. И ничего. Борется. Не сидит на крыше с мыслями о суициде. Вот и ей не стоит. Маша встала и, взяв рюкзак, пошла обратно. Каждый раз одно и тоже. Жалеет себя, жалеет, а потом волю в кулак, и заново жить. Дойдя до лестницы, Маша обернулась.
-До завтра, ветер, - сказала она и, улыбнувшись кому-то невидимому, пошла прочь с крыши.