Харти совсем ни о чем таком не думала. Ночами она сладко спала и виделись ей то перуанские холмы, то залитые солнцем поля Калабрии, то ставропольские нивы. Днем она с наслаждением принимала душ, сытно и вкусно трапезничала и лениво сплетничала с подружками.
Все мгновенно изменилось, когда появился он. Надменный, с легкой патиной седины, поджарый, узкопопый, с широченными плечами, аристократичным профилем… Харти пропала.
Она вздыхала и томилась, увлажнялась и набухала. Принимала соблазнительные позы. Под любым благовидным предлогом, как будто невзначай, приподнимала завесу над самым сокровенным. Он был холоден и равнодушен.
Тогда Харти сменила тактику. Она подкладывала ему самые вкусные кусочки, пускала к себе под тропический душ, вела умные разговоры о генетике и селекции.
Подружки хихикали над ней. «Он же того, не по девочкам, самоопыляющийся». Харти, как все влюбленные дурочки, ничего не желала слышать. «Я хочу от него детей!» — упрямо думала она. И от одной этой мысли сладкой судорогой сжималось все ее естество.
Харти понимала, что общепринятым способом у нее ничего не получится. «Значит, подсадка, значит, эко! Только придется давать взятку врачам. А где же я ее возьму?» Помог случай.
Однажды утром маленький человек пришел к ним со стаканчиком йогурта. Харти извернулась и зачерпнула изрядную порцию сладкой жидкости. Теперь ей было чем расплатиться.
Старшая мед-пчела поправила очки и в режиме скороговорки принялась инструктировать пациентку: «Все риски вы берете на себя. Оплодотворение — дело тонкое. Зародыши могут вообще не прижиться, а могут все сразу. И только вам решать, сколько оставить, а сколько ликвидировать. И еще. Одному Богу известно, сможете ли вы выносить плоды и избежать возможных генетических отклонений. Подпишите здесь и здесь».
«Получилось, получилось,» — ликовала Харти, нежно прижимая к груди своих пятерых малышей. Теперь она только иногда бросала длинные взгляды на предмет своей страсти, который по-прежнему не обращал на нее никакого внимания. Она с головой ушла в обожание его детей. Как курица-наседка она оберегала их от сквозняков, тщательно следила за дозой витамина Д, обучала водным процедурам и здоровому питанию.
Харти могла бы гордиться собой. Мать из нее получилась великолепная. Упитанные, здоровые, формами и характером в нее, жаркую, сочащуюся любовью южанку. Ничего не взяли они от отца. «И слава Богу», — иногда думала повзрослевшая и слегка очерствевшая Харти.
***
— Мам, а что стряслось с твоим фирменным Бычьим Сердцем? Фу, какая гадость! Горький, как перец Чили.
Высокий напористый голос хлестнул Харти, как дьявольский кнут с шипами, пропитанный солью.
— Да я сдуру посадила к помидорам в теплицу перец. Видимо, они переопылились. Ну и вот… Негоже насиловать природу и плодиться от кого ни попадя…
Но Харти ничего этого уже не слышала. Обмотавшись макушкой вокруг подвязывательной бечевки, она ринулась вниз с края высокой грядки всем своим щедрым на любовь, познавшим вопреки всему материнство, телом.