Он ударил кулаком по косяку двери так сильно, что планка отлетела. Она упала на пол и зацепила его по ноге, прорезав гвоздем ногу. Выступила кровь, но ему было все равно. Боль, что разъедала его нутро, жгла каленым железом душу, была страшнее всего. Он смахивал слезы, и еще раз бил и бил кулаком, не чувствуя боли.
- Она ушла, бросила нас. Совсем бросила! Как она могла? Зачем? Что мы теперь без тебя будем делать?
К нему подполз малыш, дергал его ручкой за штаны и пытался встать на ножки. Тут подошел Сережка.
- Папа, папа, Денис кушать хочет. И я тоже, - добавил он тихо.
Максим поднял малыша на руки. Притянул к себе Сережку.
- Пойдемте. Сейчас что- нибудь придумаем.
В холодильнике было пусто. Маленький кусочек сыра не поможет накормить малышей.
Он снова подхватил малыша на руки, и взяв Сергея за руку, пошел через дорогу к бабе Мане.
Постучались в калитку, во дворе сразу отозвалась собака. Она выскочила из будки и громко залаяла.
- Тихо ты, оглашенная, - послышался голос бабули, - ой, Максим, проходите скорее. Цыть, дружок, чтоб тебя. Не узнал поди вас.
Все прошли в кухню и Баба Маня кормила детей супом и котлетами с гречкой. Максим сидел, наблюдая за детьми. Все оборвалось в его жизни в один момент.
- Родителям надо сообщить, - говорила баба Маня, - чтоб приехали, на почту сходи с утра, я за детьми пригляжу. Пойду уложу их спать, а ты поешь. Силы тебе теперь, ой, как нужны.
Полтора года назад он познакомился с обворожительной женщиной. Алена была королевой их таксопарка. Все мужики желали бы провести с ней не один вечерок, но всех их ждало фиаско. Даже Леха, гроза женского пола, первый красавец на деревне и тот оказался за бортом. А вот ему, Максиму, повезло. Она сама оказывала ему всяческие знаки внимания. Подмигивала, улыбалась, посылала воздушные поцелуи и всегда расстегивала пуговку на блузке, когда он подходил забирать документы, открывая свои безупречные прелести...
Максим долго сопротивлялся. Да и зачем ему связи на стороне. У него жена, красавица и вообще, скоро второй ребенок родиться. Ирка уже на пятом месяце. Правда беременность ее в этот раз, так выводит из себя. То у нее плохое настроение, то ее тошнит и мучает токсикоз до такой степени, что она перестала готовить дома, и убегала гулять в парк, когда он разогревал себе еду из столовки. Достала со своим положением дальше не куда.
А тут! Свежие булочки каждый день, мягкие, ароматные, с кофе, горячим, прегорячим! Мясо любое, какое закажешь.. Улыбка во все лицо и томные взгляды, обещающие многое… ну скажите, какой мужик устоит от такого соблазна? Вот и понесло парня во все тяжкие. Ему было хорошо, замечательно, можно сказать: великолепно. Он был на седьмом небе, получая очередную порцию блаженства. Давно он уже не чувствовал себя так волшебно, в нежных, заботливых, трепещущих руках любовницы. Фу ты! Слово- то какое. Любимой женщины. Он ощущал себя королем рядом с ней. А с Иркой? Отбывал наказание.
Правда, дома, он чувствовал сильные угрызения совести. В глаза жены старался не смотреть. Играл с сыном в соседней комнате, пока она лежала на кровати, задрав ноги на стену. Приносил много фруктов, продуктов, старался исполнять все желания жены. Хотя их было и не так много, по правде сказать одно: не трогайте меня, мне очень плохо. И он не трогал. Положение не сильно изменилось после рождения Дениски.
Зато жена совсем изменилась. Она ходила по дому, словно тень. Все ей было неинтересно. Только кормила Дениса по часам, пела ему какие то песни, заунывные и слезные. Сама рыдала над ним. Ходила вечно с опухшим от слез лицом. Домой идти не хотелось. Вот если бы не Алена, совсем бы пропал. с ней было весело и интересно. Он часто оставался у нее ночевать. Редко появлялся дома. А когда приходил, Ирина кормила его в гробовой тишине, только смотрела искоса, наблюдала. Он чувствовал ее пронзительный взгляд, и наклонялся над тарелкой все ниже.
А потом она укладывала Дениса, читала сказки Сереженьке и уходила тихо спать.
Пробиралась к кровати на носочках, ложилась рядом, стараясь не разбудить, обнимала его сзади и иногда гладила по волосам. А он делал вид, что спит.
Каждый день он видел ее глаза, полные слез, иногда грубо спрашивал:
- Случилось что?
- Нет, милый, все хорошо. – Отвечала она ему.- Все хорошо, а у тебя как?
- Нормально. Тогда я на работу.
- Тебе бы отдохнуть, выспаться.
- На том свете отоспимся, а здесь надо деньги зарабатывать, пока в руки идут. – Сказал он ей однажды, с какой- то злостью в голосе. Она вскинула на него свои глаза, они заблестели и она отвернулась. Ему казалось, что жена все знает про него и Алену, но упорно молчит. Сам он разговор о разводе не начинал. Бежал к своей побочной любви, летел орлом, ждал встреч, радовался, нежился в объятьях умелой соблазнительницы, совершенно забывая о доме. А потом возвращался, словно побитая собака, уставший, осунувшийся, вроде, как после тяжелой работы. И так каждый день. Боялся во сне произнести имя Алены, произнести его вслух утром, когда просил принести чистую футболку. Очень тяготился такой двойной жизнью и ждал момента, когда можно будет начать тяжелый разговор о разводе.
Алена уже просила, настаивала и требовала развода с женой.
- Мы же любим друг друга. Почему ты ей не скажешь? А хочешь, я сама ей скажу. Хочешь?
- Даже не вздумай. Я сам. Если ты скажешь ей о нас сама, меня больше не увидишь.
Алена обиженно уходила в ванную, и, всполоснув лицо холодной водой, возвращалась обратно. Она натягивала улыбку на лицо и нежно говорила:
- Я же люблю тебя, мой медвежонок, ну что плохого, если два любящих человека будут вместе. А? – она ложилась к нему под бочок и гладила его плечо, целовала, терлась головой. И вздыхала горестно и грустно. Ему было жаль ее, жену, детей и себя.
- Дай мне разобраться. Дай время. Там же дети.
О! это был весомый довод для каждой стороны. Дети, куда их девать? Оставить с женой – он их любит и хочет видеть, как они растут. Забрать себе – как Алена будет к ним относиться. Мозг разрывался от страшных думок.
Все решилось иначе, само собой. Однажды он пришел домой грустный, голодный и уставший. Ирина сидела у окна, опустив голову на руку, лежащую на подоконнике.
- Ты что не спишь? Уже поздно.
- Жду тебя! – она посмотрела на него, пытаясь улыбнуться. Но у нее не получилось. И вообще, она выглядела устало. Осунувшееся лицо, землистого цвета.
- Иди, поспи, ты устала.
- Да, я устала, дорогой. Устала так жить. Я уйду….
- Вот только не начинай, а? Завтра поговорим. Так хочется покоя. – Сказал он раздраженным голосом.
- Хорошо, пойдем спать. – Она прошла в спальню и легла. Он еще копошился у двери, снимал одежду и лег к ней под одеяло. – Спокойной ночи, дорогой.
- Спокойной ночи. – Он отвернулся и слышал, как она дышала рядом, тихая, безропотная, тяжело вздыхала, а потом отвернулась от него, и, наверное, уснула. Утром он встал пораньше, чтобы не видеть ее, чтобы снова не начался сложный разговор. Улизнул в дверь и усмехнулся: не поймала!
Весь день он бегал воодушевленно по работе, смеялся с ребятами над очередным Лешкиным анекдотом, предвкушая вечерние посиделки с Аленой. Она сегодня готовила курицу в духовке и уже звонила, чтобы он был без опозданий. Подогревать чудесную курицу она не намерена. Он торопился, спешил на встречу, заскочил за цветами, когда телефон снова зазвонил.
- Это Максим Олегович?
- Да!
- Вам звонят из больницы, здесь ваша жена с ребенком, ее скорая привезла.
- Что? Что с ним.
- Приезжайте в первую городскую больницу.
Он выскочил из киоска и бросился к машине. Тяжелое предчувствие охватило его целиком. Одному богу известно как он добрался до места, не попав в аварию. На глаза опускалась непонятная пелена.
- Переверзеву где можно найти? – спросил он на стойке администратора.
- Вы кем ей приходитесь, молодой человек?
- Муж.
- Ах муж. Возьмите халат. В седьмой она, слева по коридору на втором этаже.
Он бежал вверх по лестнице через две ступени, ворвался в палату. Она лежала на кровати под капельницей, смотрела на него испуганными и такими преданными глазами.
- Успел!- Тихо прошептала она.
- Что с тобой, что случилось? Я думал Денис? – спрашивал он.
- Тише, тише. Дорогой. Я ухожу от тебя. Все хотела тебе сказать, да не получалось.
- Ты, что? Куда ты уходишь, Иришка, милая моя. – Он целовал ее руки. Прятал в ее ладонях свое лицо, а они вдруг стали такими невесомыми безжизненными, холодными. – Ира, Ирина, Ирочка!
Врач тронул его за плечо:
- Не тревожьте ее, все кончено.
- Сделайте же что нибудь, - он схватил врача за грудки.
- Тише молодой человек, держите себя в руках, ей уже ничем не поможешь. Она и так пережила свое время на полгода. Мы сами удивлялись, как она смогла протянуть столько. Примите наши соболезнования.
Он шел по больничному коридору, отмеряя тяжелыми шагами новое время: без нее. Медсестра догнала его у двери и передала Дениску.
- Его привезли вместе с ней, на скорой. Будет хорошо, если вы его покормите. Мы его кормили, правда, кашей и печеньем. А сейчас он уже снова проголодался. – Он смотрел на нее совершенно отрешенно, - Мужчина. Ребенка покормите, говорю, вы слышите меня? – она тормошила его за плечо.
Он держал Дениску на руках, это все, что осталось после нее. Да Сережка. Ой! Его же надо забирать из садика. И он включился в водоворот жизни.
Так они и оказались у бабы Мани в доме. он застыл, сидя за столом. ужин остыл. а он так и не притронулся к нему.
- Почему она мне не говорила? – Вдруг спросил сам себя Максим.
- Так ты же все время работал. Я думала, ты денег зарабатываешь на лекарство! Когда тебе…. А ты что не знал? Да и то правда, зачем тревожить понапрасну. Изменить то уж ничего нельзя было. И так она протянула больше, чем ей отвели.
Он поднял на нее свои глаза, полные слез. Она медленно умирала, день за днем, день за днем. А я и не знал, вот откуда ее слезы и бледный вид, а я в это время развлекался с Аленой.
- Так вы знали?
- Недавно она мне сказала, просила присмотреть за детьми, если что.- Бабуля смотрела на него удивленно.
Стыдно то как. Он курил на улице.
Я же только хотел отвлечься от быта, шума, ее слез. А она, взяла и бросила меня. Навсегда! Я мечтал бросить ее, а она бросила меня, меня! Совсем бросила! Только вернуть уже ничего нельзя. Он вдовец. Это слово буравило его мозг. И двое детей на руках. Как жить дальше? Ирка? Вот это поворот. Вот это вопрос. Я же просто…. Он еще долго оправдывал себя, бил кулаком в стену и выл, уткнувшись в подушку от боли и несправедливости жизни.
А потом были годы одиночества и печали, забот о малышах, они подрастали, радовали отца первыми стихами, первыми отметками, своими ошибками и проблемами, которые надо решать вместе. И он понял главное: только вместе семья бывает сильной и крепкой. Порознь, легко убить в человеке и веру, и силу и желание жить.
Желаю всем удачи и быстрого решения любых проблем. Удачи.