Сразу скажу, преступником я себя не считаю, хотя формально то, чем я занимаюсь для души и для заработка, незаконно. Таких, как я, называют «черными копателями». Вооружившись старыми картами и металлоискателем, я периодически отправляюсь в экспедиции в поисках кладов и других ценностей. К сожалению, далеко не всегда удается обнаружить что-то хоть сколько-нибудь ценное, но одна находка с лихвой окупает все неудачные вылазки.
Обычно мне приходится выезжать далеко за город, но недавно до меня дошли слухи: старинную больницу для душевно больных в моем городе решили сносить, чтобы построить на ее месте большой жилмассив. Удача как будто сама шла мне в руки, ведь раньше в ее корпусах располагался военный городок, в котором в годы гражданской войны размещались белогвардейские войска. Как знать, может, мне с моим поисковым опытом удастся обнаружить легендарное «золото Колчака», загадочно пропавшее где-то в наших краях, ну или хотя бы пару слитков из той сокровищницы.
Вскоре слухи подтвердились. Пациентов стали спешно развозить по другим клиникам, а я с нетерпением ждал своего часа. Один из санитаров закрывающегося медучреждения согласился стать моим тайным информатором – разумеется, за скромную плату.
Спустя неделю он позвонил мне и сообщил, что последнего психа они вот-вот выведут и увезут, никого из персонала на территории больницы также не осталось. Однако уже завтра сюда заедет техника и начнет сносить ветхие здания. У меня оставалась лишь ближайшая ночь. Но санитар порадовал и хорошей новостью – поскольку бесхозной территория будет меньше суток, а всё имущество лечебницы уже вывезли, охрану на объекте решили не оставлять. Путь был абсолютно свободен.
На сборы мне не понадобилось много времени – вся амуниция было давно готова. Дождавшись темноты, я прыгнул в свой джип и уже через 15 минут был на месте. Экспедиция обещала быть самой легкой и быстрой из всех в моей жизни – так мне на тот момент казалось…
Лечебница находилась на отшибе – вблизи не было ни жилых домов, ни административных зданий, поэтому скрываться мне было не от кого. Насвистывая, я спокойно шагал к глухому высокий забору, опоясанному сверху колючей проволокой. Такая преграда меня уже давно не пугала – поднявшись по складной лестнице, я перекусил клещами проволоку и вмиг перемахнул через забор.
Напугать меня было сложно, но оказавшись здесь, даже я почувствовал себя, как минимум, неуютно. Своими окнами на меня смотрели полтора десятка безжизненных корпусов теперь уже бывшей психиатрической больницы. Это были невысокие кирпичные здания с узкими окнами, на многих из которых виднелись решетки. Но более всего пугала абсолютная тишина – ни разговоров людей, ни шума машин, ни щебетания птиц, будто всё вокруг вымерло.
Недолго думая, я взялся за дело. Фронт работ был немалый, а до рассвета оставалось всего шесть часов. Переходя от корпуса к корпусу, я всё больше разочаровывался – ни в самих домах, ни возле них мне не удавалось найти чего-либо стоящего, попалась разве что пара медных монет царских времен. Впрочем, самый сладкий кусок я оставил напоследок. Я говорю о небольшом приземистом доме на краю больничной территории. Согласно архивному плану, этот дом, как и весь военный городок, был построен больше ста лет назад и предназначался для проживания самых высокопоставленных офицеров. Возможно, в нем бывал даже сам адмирал Колчак, а это значит, шансы чем-то поживиться возрастали многократно. Единственное, что меня немного насторожило – ни на одном современном плане психбольницы этого корпуса не было отмечено, будто его и вовсе не существовало. Я даже сначала испугался, что его давно снесли, но сейчас я видел его перед собой во всей красе.
Впрочем, красой это было сложно назвать. Небольшая кирпичная двухэтажка почернела от времени, а первый ее этаж настолько глубоко просел, что напоминал скорее полуподвал. Но больше всего вопросов вызывало то, что все окна этого корпуса были замурованы…
Однако сам он не выглядел заброшенным: дорога к нему была расчищена от листвы, а входная дверь выглядела самой дорогой и крепкой из всех, что были здесь. Войти в домик оказалось ой как непросто: замок оказался не менее надежным, чем сама дверь. «Какого черта, эту халупу всё равно на днях снесут, могли бы и не запирать!», – ворчал я себе под нос. Но отступать я не привык. Хоть и пришлось попыхтеть, через 20 минут я наконец шагнул внутрь этого загадочного строения.
В нос ударил резкий химический запас. Я, конечно, понимал, что еще вчера в больнице проводились различные медицинские процедуры, но такой плотный запах медикаментов ощущался лишь в этом корпусе. Внутри из-за отсутствия окон была абсолютная темнота. Я сразу же включил налобный фонарик и осмотрелся. Первый этаж не представлял собой ничего особенного: пустынные кабинеты, старая мебель, которую решили отдать под ковш вместе со зданием, и обычный мусор, оставленный в спешке врачами. Но что действительно привлекло мое внимание, так это роскошная лестница в центре, придававшая убогому, в общем-то, домику вид небольшого дворца. Она явно была ровесницей всего здания. Ее ступени вели и вверх, на второй этаж, и вниз, в глубокий подвал. Понимая, что именно под землей, в стенах и полу подвала, больше всего вероятности обнаружить те сокровища, за которыми я пришел, я решил оттянуть этот интригующий момент и отправился наверх.
Лестницу и правда за последнее столетие, кажется, ни разу не ремонтировали, а потому скрипела она на всю округу. Каждый мой шаг разрезал гнетущую тишину, всё так же царившую вокруг. Вдруг одновременно со скрипом я услышал какой-то другой звук. Скрип почти заглушил его, и всё же что-то я определенно слышал и был уверен, что донесся звук изнутри здания… Я остановился и прислушался, но вновь все стихло.
Как я и ожидал, второй этаж тоже не представлял собой чего-то впечатляющего. Но как только я повнимательнее оглядел один из кабинетов, я изменил свое мнение: в углу стоял довольно большой сейф. Зациклившись на поисках древностей, я как-то забыл, что и в самой больнице могло храниться что-то очень дорогостоящее, например, редкие лекарства, которые я мог бы выгодно загнать на черном рынке.
Мою радость подпортила разве что мысль, что эту тяжелую махину придется тащить на себе до машины, ведь вскрыть его подручными средствами точно не получится. Но сейф оказался не запертым.
К моему большому разочарованию, в сейфе не оказалось ни денег, ни лекарств, ни чего-то иного, что могло бы пополнить мой капитал. Всё, что было в нем – толстая старая папка, почему-то перевязанная на несколько оборотов толстой леской. Я решил потешить свое любопытство, раз карман потешить не удалось, и разрезал леску.
На папке была выцветшая рукописная надпись: «Пациент «Сигма». «Что ж, посмотрим, как этого бедолагу сюда угораздило попасть и каким Наполеоном он себя вообразил», – усмехнулся я, открывая папку. Но ничего забавного внутри не оказалось. Я стал по диагонали читать страницы, вложенные в папку, и вот что выяснил.
Десять лет назад в эту больницу поступил необычный пациент. Это был мальчик лет 12 (точный возраст его не удалось узнать, поскольку при нем не было никаких документов). Он рос в семье алкоголиков и от побоев родителей с раннего возраста прятался в собачей будке. В итоге он и вовсе поселился там с овчаркой, которая делилась с ним пищей, и, по сути, воспитала его, как вторая мать. Ребенок перенял все повадки животного: бегал на четвереньках, лаял, рычал. А когда парень слегка окреп, он своими зубами загрыз собственных родителей. Тогда-то он и попал в эту психиатрическую клинику.
Из витиеватых формулировок я понял, что официально юного пациента, у которого не осталось ни родственников, ни близких, не внесли ни в какие базы данных. Сделано это было для того, чтобы любые доктора и ученые могли испытывать на нем самые разные методики лечения. Разумеется, всё это делалось неофициально и секретно. На большинстве страниц описывалось, какие экспериментальные медикаменты вводили этому бедолаге и какой эффект они на него оказывали.
Увлекшись этим чтивом, я совершенно забыл о времени. Дочитав папку примерно до середины, я взглянул на часы и ахнул – уже через 40 минут начнет светать, а я еще даже не спускался в подвал. Я бросил папку и хотел было бежать вниз, но решил напоследок взглянуть на самую последнюю запись. Она гласила: «Пациент окончательно потерял человеческий облик, как внешне, так и внутренне. Вердикт: оставить в особой палате, перестать давать пищу и воду».
Мне стало не по себе от прочитанного, но дела не ждали – нужно было срочно довести начатое до конца. Спускаясь, я снова услышал что-то, но теперь уже гораздо более отчетливо. Это было что-то среднее между криком и воем, и на этот раз звук доносился уже снаружи, неподалеку от входной двери, которую я оставил открытой. «Наверное, бездомный пес забрел», – решил я на ходу, в глубине души понимая, что собаки таких звуков не издают…
Я забежал в подвал и сразу же приступил к поискам – времени на предварительный осмотр не было, хотя здесь тьма была еще гуще. Водя металлоискателем по стенам, полу и потолку, за его мерным пиликанием в наушниках я будто слышал что-то еще. Эти звуки напоминали шаги босых человеческих ног, хотя и слишком частые. То мне казалось, что они бегают где-то далеко на улице, то – на втором этаже, то прямо надо мной… Но поисковый азарт заслонял любые мои страхи и подозрения, да и откуда тут было взяться человеку, да еще босому: всех пациентов увезли, а соваться сюда ночью никто, кроме меня, точно не рискнул бы.
И вот, наконец, я на что-то наткнулся. Приглядевшись, я увидел, что это была старинная цепь. Не самая ценная находка, но, как говорится, на безрыбье… Один конец цепи вел к стене подвала и был прибит на столь же старинный гвоздь, второй – к браслету от кандалов. Я рассудил, что в далекие времена на этой цепи держали военнопленных или провинившихся солдат. Я нагнулся, чтобы разглядеть цепь получше, и тут свет фонарика пал на нечто жуткое и отвратительное. Рядом с цепью, в луже запекшейся крови лежал оторванный палец. Он был странной вытянутой формы, и все же точно был человеческим.
Это мне уже совсем не понравилось. В конце концов, здесь не морг и не хирургическое отделение, где такие картины, вероятно, в порядке вещей. Подумав, что никакое золото Колчака не стоит таких приключений, я решил возвращаться к машине. Я уже поднимался по лестнице, но любопытство и жажда наживы взяли свое – я принял решение буквально несколько минут уделить второй части подвала, в которой еще не успел побывать. Как же я впоследствии пожалел об этом своем решении…
Шаря глазами по стенам подвала, чтобы не упустить что-то ценное, я совершенно не смотрел под ноги. Вдруг моя стопа провалилась во что-то неприятно мягкое. Я медленно опустил голову с фонариком вниз – и едва сдержал рвотный позыв. Моя нога увязла во внутренностях свежего трупа. Его горло было разодрано, кишки выпущены наружу, будто какой-то хищник глумился над несчастным не один час. Несмотря на обезображенность тела, я узнал в нем того самого санитара, которого я несколько дней завербовал как своего информатора. Забыв обо всем, я ринулся бежать, но обернувшись, увидел перед собой это…
Мне преградило путь существо, которого я никогда не забуду. Его руки были такой же необычайной длины, как и ноги, и упирались в пол ладонями. Кожа была абсолютно бледная, уши вытянулись в стороны, под глазами зияли ярко-фиолетовые синяки. В глазах этого чудовища вместо зрачков и белков было какое-то кровавое месиво. И все же оно видело меня, ну, или по крайней мере, чувствовало… Я это понял по тому, как агрессивно оно скалило свои гнилые зубы. Несмотря на все эти ужасающие черты, я понимал – передо мной стоял человек. Или по крайне мере то, что им когда-то было…
Я попытался пробежать сбоку от этой твари, но она тут же кинулась в мою сторону. Защищая лицо, я выставил вперед руку, и существо впилось в нее с невероятной силой. В один миг его челюсти раздробили кости в моем предплечье и вырвали из него большой кусок мяса.
Я заорал от дикой боли, но инстинкт выживания придал мне силы. Я схватил металлоискатель, валявшийся рядом, и несколько раз со всей силы ударил им монстра. Он тут же отпрыгнул в сторону, обнял руками колени и зажался в углу, будто боль для него была некой командой. Путь к спасению открылся, я что было мочи побежал на улицу, а затем – к той части забора, где была обрезана колючая проволока. Выбегая из злосчастного корпуса, я слышал, что существо на своих четырех конечностях устремилось вслед за мной и быстро нагоняло. И вот, уже взбираясь на край забора, я почувствовал, как урод так же сильно укусил меня за голень и потянул вниз. Вырваться я смог, лишь оставив еще один кусок своего тела во рту моего преследователя.
Бежать я уже не мог и до джипа полз на четвереньках. С ужасом я осознавал, что если существо переберется через забор – а сделать это оно могло с легкостью – меня ждет та же участь, что и санитара в подвале. Но обернувшись, я никого не увидел. Видимо, оно само считало территорию за пределами больницы запретной для себя.
Рассказать врачам, что на самом деле со мной случилось, я не мог – опасался, что в этом случае вскроются мои черные делишки, за которые мне грозил реальный тюремный срок. Поэтому придумал историю со стаей бездомных собак, от которой я с трудом отбился. Ногу мне удалось восстановить, а вот с рукой пришлось распрощаться – рана оказалась слишком глубокой.
Через несколько дней, отойдя от шока, я попытался воссоздать в голове все обстоятельства произошедшего. Конечно, я сразу понял, что та неведомая особь и была пациентом «Сигма». Тяжелое детство, издевательства в психушке и многочисленные медицинские эксперименты окончательно убили в том парне всё человеческое, оставив лишь простейшие инстинкты.
Перевозить пациента «Сигма» решили в последнюю очередь, и вывести существо из подвала стало последним заданием для моего знакомого санитара. Но он не знал, что стремясь к свободе, особь откусила себе большой палец и сняла цепь, на которую была прикована. Едва дверь палаты открылась, тварь напала на санитара, загрызла и выпотрошила его. А остальные сотрудники, увидев это, просто заперли дверь в корпус и поспешно ретировались, надеясь, что здание во время сноса погребет под собой и то, что они породили своими бесчеловечными экспериментами.