Я, чтобы не стоять дольше на ногах, поскольку моё рыцарское облачение слишком тяжёлое, устало опустилась на предложенный мне стул. Хотя вдоль стен стояли накрытые коврами лавки с толстыми витыми ножками. Видимо, здесь во время совещаний восседают помощники барона. Или советчики, вельможи, уж не знаю, как их здесь называют. Но таковые у него наверняка имеются – трудно в одиночку целым городком управлять.
Аня осталась стоять рядом, хотя тоже собиралась присесть, но я на него шикнула тихонько. Мол, так нельзя, ты чего? Где это видано, чтобы оруженосец рядом со своим сувереном восседал? Правильнее было бы сказать «господином», но «суверен» мне больше нравится. И вообще, я же не виновата, что мы оказались в такой исторической игре. Будь современность, там другие правила. Но тут приходится соответствовать, ничего не поделаешь.
– Сколько загадок надо для победы? – спросила я.
– Скажем… – барон задумался на несколько секунд, очевидно, прикидывая свои и мои шансы. – Пять. Да, всего пять. Вообще-то я играю в десять, но для вас, уважаемый рыцарь, сделаю исключение.
– Скидку то есть? С какой это стати, интересно?
– Вы же сами сказали, уважаемый, что идёте на дракона.
– Ах, ну конечно. Что будет, если проиграю?
– Ничего особенного. Заплатите мне пять дукатов за потерянное время и отправитесь обратно, искать другую дорогу через реку, – усмехнулся барон, сузив наглые глазки.
– А если не заплачу? – спросила я с вызовом.
– Лучше не пытаться, – усмехнулся барон. – Прошу, загадывайте!
«Ничего, толстопятый, сейчас я тебе устрою Варфоломеевскую ночь!» – язвительно подумала я. Ишь, пять дукатов захотел! Видать, его папенька в «лихие девяностые» рэкетом занимался, несчастных барыг на счётчик ставил, а потом утюг прикладывал, чтобы деньги выбить. Не те нынче времена, барон недоделанный! Во мне неожиданно злость разыгралась. Подумаешь, мост у него! Ну сделай нормальную стоимость. Так нет, вон сколько захотел. Жмот! Ненавижу жадных мужиков!
Я напрягла память и подумала, что мне очень повезло. Совсем недавно старший брат приводил ко мне племянницу, Дианку. Ей три годика, скоро четыре исполнится, девочка очень смышлёная. Мы с ней как раз играли в загадки. Это значит, что здесь и сейчас судьба дала мне шанс!
– Загадка первая! Два отца и два сына поймали трёх зайцев. Досталось каждому по одному зайцу. Как такое могло случиться? – спросила я.
Фон Лердебург почесал в бороде, посмотрел по сторонам задумчиво и ответил спустя несколько секунд:
– Ничего сложного! Эти трое были дед, его сын и внук!
– Верно, – сказала я с досадой.
– Проиграешь, – прошептала стоящая рядом Аня. – Ничего поумнее придумать не могла?
– Замолкни, – сквозь зубы проговорила я. – Это по твоей милости мы тут мотаемся который день.
– Ладно, – прошептал подруга, чтобы не спорить.
– Вторая загадка! – возвестила я. – Летели утки. Одна впереди и две позади, одна позади и две впереди, одна между двумя и три в ряд. Сколько всего летело уток?
– Ну, это совсем просто! – хмыкнул барон в бороду. – Всего летели три утки, одна за другой. Старая загадка, ничего интересного.
– Тогда слушайте третью. В мае месяце, четвертой тысячи проявился не рак, не рыба, не зверь, не птица, не человек. Нос долог, голос тонок, летит – кричит, сядет – молчит. Короли его боятся, рыцари страшатся. Кто его убьет, тот свою кровь прольет, – сказала я.
Барон задумался. Нахмурил кустистые рыжие брови, снова стал бороду чесать. Пыхтел, думал, а потом говорит:
– Комар!
– Верно, – призналась я. Ожидала, что Аня что-нибудь язвительное скажет, она промолчала. Мол, расхлебывайте сами, уважаемый рыцарь.
– Четвертая загадка. Породила меня гора каменная, крестила река огненная. Возили на торг продавать, покупала меня барыня добрая. Ударила меня золотым перстнем, и рассыпались мои кости бедные. Во гроб не положены, на них люди не глядят, и собаки не едят.
– Ха-ха-ха! – зычно рассмеялся барон. – Снова мимо цели! Эту загадку недавно мне один купец рассказывал. Проиграл, конечно. Ответ – глиняный горшок!
– Нам конец, – снова шепчет Аня, уныло глядя по сторонам. – Деньги отберут, по шее накостыляют.
– Не бойся, прорвёмся! – отвечаю я. – Ну, раз вы действительно такой знаток, барон, то последняя моя загадка наверняка вам дастся очень легко. Итак. Вы, барон, служите при королевском дворе. В один из дней король обвиняет вас в государственной измене и велит казнить. Но, предлагает выбрать способ смерти. Какой попросить, чтобы выжить?
– Э… – фон Лердебург снова чешет бороду, которая у него, видимо, стимулирует мыслительный процесс. – Ну…
– Жаль, не договорились, сколько времени можно отгадывать. Вдруг он скажет «три часа»? – шепчет недовольно Аня.
Я демонстративно постукиваю металлической подковой по каменному полу. Получается такой звонкий громкий звук, разлетающийся по высокой зале. Барон начинает заметно нервничать. Он елозит в своем просторном деревянном кресле, больше напоминающем трон. То бороду почешет, то пузо, то откашляется.
– Ну что же вы, барон? – тороплю я, прекрасно зная: чем больше человека подначиваешь, тем сильнее он волнуется, тем быстрее ошибётся. Это лишь в кино персонажи, если им в голове приставить пистолет, всё делают за секунду до взрыва. В реальности попробуйте, и сразу сядете в лужу на нервной почве.
– Я выбираю… Это… яд! Это яд, потому что он может и не подействовать! – заявляет барон.
Смотрю на рыжего толстяка с сожалением. Ох, не надо бы так. Он же все-таки местный авторитет, за него челядь крепко вписаться может, и тогда нашей веселой четверке придется в речке искупаться, а может побьют сильно. Но не могу сдержаться. Ведь продул барон-то, проиграл! Впрочем, все-таки надо уважать чужие капиталы. Мало ли что? Потому, старательно скрывая улыбку, говорю с сожалением:
– Простите великодушно, барон, но правильный ответ – смерть от старости.
Возникает пауза. Кажется, сейчас будут бить. Возможно, не только ногами. Но и всем тяжелым, что под руку попадёт. Я внутренне сжимаюсь и вижу, что с Аней творится то же самое. Отметелят нас с тобой, подруженька, ох и отпинают! Убивать не станут, конечно, поскольку мы все-таки в мире реконструкторов, а им по уголовному делу проходить не хочется, да о деле по нанесению тяжких телесных повреждений тоже. Но поколотят будь здоров.
Вдруг слышу, как что-то начинает свистеть, будто чайник закипает. Поднимают глаза, а это барон. Он широко улыбается и… смеётся! Прислуга тоже начинает вежливо хихикать, поддерживая своего сюзерена, и меня отпускает. Кажется, гроза пронеслась над нашими головами вместе с молниями, а возможно даже смерчем, из которого мы выбрались бы сильно потрёпанными. Потому что выглядеть мужчиной – это одно, а так же хорошо владеть новым телом – совсем другое.
Теперь фон Лердебург уже вовсю хохочет, так что даже из крошечных глаз покатились слёзы на рыжую бороду. Вместе с ним звонко смеются приближенные, и раскаты отражаются многократно от стен залы. Кажется, что здесь стенд-ап шоу снимают и полным-полно народу. Но вдруг всё внезапно стихает. Барон устал смеяться. Слишком толстый, тяжело ему. Жарко и дышать тяжело из-за внушительного пуза.
– Победили вы меня, рыцарь! – с улыбкой признает фон Лердебург. – Что ж, я разрешаю вам вместе со спутниками дальше проследовать по моей земле. Правда, скажу вам честно: обратно в гости не жду. Вы не вернётесь.
– Откуда же такая уверенность, уважаемый? – спрашиваю барона.
– Да вот откуда, – фон Лердебург неожиданно встает и задирает одежду, обнажая левый бок. Там виден длинный, идущий от груди вниз, до бедра, красный шрам. Причем очень неаккуратный, – видимо, хирург, который зашивал барона, только недавно ординатуру закончил или спешил. Но об эстетике не позаботился совершенно. Чтобы такой след от операции убрать, понадобится обращаться к пластическому хирургу, не иначе. – Я тоже был среди тех, кто ходил в долину Смерти к горе Вольфсбронн. Это было очень давно, лет двадцать назад. Я тогда был молод и глуп, а заодно слишком самоуверен. Потому взял с собой трех самых крепких парней из своего окружения, и мы двинули в те места.
– Ага, сейчас он скажет, что мальчики пали смертью храбрых во время разборки с местными, – шепотом хмыкнула Аня.
– Тише ты! – шикнула я на неё. Оруженосец обиженно засопела. – Что случилось дальше, уважаемый барон?
– На нас кто-то напал. Ночью, пока мы отдыхали в сосновой роще на поляне. Первым был убит стрелой тот, кто нёс ночную смену. Она попала ему прямо в грудь, и он погиб, не успев выкрикнуть об опасности. Затем враги набросились на нас. Мы вступили в сражение. Ах, каким славным оно было! Мой меч разил, словно молния, и враги падали один за другим, всё было залито кровью, которая чернела в сиянии луны! – барон пока всё это рассказывает, у меня в голове рисуется живописная картина ночной схватки. – Клинок блистал, и рука не знала усталости, и хотя щит мой разлетелся на куски от удара палицы, мы выстояли. Остались только я и ещё один мой оруженосец. Всё закончилось тогда…
– Слушай, его, случаем, не фон Муромец кличут? – саркастически хмыкнула Аня. – Интересно, как он с таким толстым задом вообще меч-то в руках удержал, никем не признанный герой.
Я стиснула губы, чтобы не рассмеяться. Уж очень пафосно фон Лердебург рассказывал о своем подвиге, подруга моя права. Меж тем он продолжал.
– … когда один из поверженных врагов неожиданно поднялся на колени и нанес мне снизу удар. Он пришелся под броню. Истекая кровью, я пронзил грудь напавшего своим мечом, а после рухнул без сознания. Очнулся уже дома.
– То есть вы даже до Долины Смерти не добрались? – спросила я.
– К сожалению, нет. Потом я несколько раз порывался отправиться бить дракона, но король мне сказал, что не разрешает, мол, ты здесь больше нужен, чем там, а желающие убить монстра всегда найдутся. Он даже не разрешил мне отправиться на битву со зверем, когда мы узнали о пропаже ребенка короля, – грустно сказал барон.
– Ну да, конечно, дела у него тут. С проезжих три шкуры драть. Бизнесмен несчастный. В обычной жизни, наверное, чиновником работает – обложил данью местных предпринимателей, как рэкетир в девяностые, и в бабле купается. Вон ряху какую наел – об лоб поросёнка убить можно, – пробормотала Аня едва слышно.
– Да, славный подвиг вы совершили, барон. Мне даже немного завидно стало, – сказала я, снова шикнув на подругу. Ведёт себя, как шутиха придворная, только те вслух говорили, что думают, а эта мне на ухо нашептывает, трусишка. – Кто же на вас напал?
– Это орден Дракона, – сказал фон Лердебург.
– Не понял?
– Когда зверь поднялся из чрева горы и стал разорять окрестности, нашлись люди, которые считают его… чем-то вроде справедливого божественного наказания за наши грехи. Дракон, по их мнению, выбрался из ада, в нем бес сидит, но послал его Бог, чтобы испытать нашу веру на прочность. Эти безумные организовали орден Дракона и защищают гору от всех, кто пытается туда проникнуть и уничтожить зверя, – рассказал барон.
– Почему король их не прикажет повесить? Ведь ересью занимаются, – спросила я.
– Пойди, найди их. По лесам прячутся, как зайцы. В пещерах скрываются, а их тут много, да ещё связаны между собой подземными переходами. Целое войско нужно, чтобы всех переловить. Да проку нет. Одного или десяток повесишь, на их место из других мест новые приходят. Такие же сумасшедшие, – ответил барон. – Так что, рыцарь, придется вам эту опасность учитывать.
– Придётся, – тяжко вздохнула я. – Что ж, барон, нам пора. Спасибо, что любезно разрешили пройти по своему мосту, – сказал и почтительно склонила голову. Аня последовала моему примеру, мы попрощались с фон Лердебургом и вышли из залы, а после покинули дом барона.