Варлам Тихонович Шаламов. Поэт. Всем смертям назло.
Александр Исаевич Солженицын. Лауреат Нобелевской премии
-------------------------------------------------------------------------------
Григорий Иоффе
Из новостей:
Убрать «Архипелаг ГУЛАГ» из школьной программы предложил первый замглавы фракции «Единой России» в Госдуме Дмитрий Вяткин. Он заявил, что многие факты автор произведения «высосал из пальца», а само оно «не прошло испытания временем». Солженицын, по словам депутата, пытался получить Нобелевскую премию по литературе (писателю ее дали в 1970 году) за то, что «вымарал в грязи свою собственную родину».
Хорошая новость. Особенно радует, что прозвучали эти слова из уст заместителя фракции "Единой России" в ГД. Правда, некоторые другие официальные лица, не поняв, откуда дует ветер, поторопились эту новость опровергнуть. А ветром дунуло из Петербурга, где 18 января, в день 80-летия прорыва ленинградской блокады, побывал В.В. Путин.
Доверия к Солженицыну, "большим писателем" которого невольно сделал Твардовский, переписав его "Ивана Денисовича", у меня не было никогда. Лагерная правда для меня начинается с Варлама Шаламова и продолжается воспоминаниями моей бабушки Ксени, просидевшей в лагерях 10 лет и чудом избежавшей высшей меры. О бабушкиной судьбе я подробно рассказал в книге "100 лет с правом переписки. Народный роман". Есть там и фрагмент, посвященный Шаламову и Солженицыну, и их "дружбе".
Далее - из книги:
Вернувшись с Чукотки в Ленинград в конце 1988 года, я год проработал в Бюро пропаганды и рекламы Ленкниги, на скромно оплачиваемой должности литературно-технического редактора. Занимался я там составлением и макетированием рекламно-информационного бюллетеня «Каскад», маленького журнальчика, который мы с коллегами пытались делать читабельным и интересным, более близким к книге, как таковой, чем к рекламе. В каждом номере было приложение, в котором печатались какие-то не издававшиеся доселе произведения.
Одним из них стал рассказ Варлама Шаламова «Город на горе». Правда, приоритет публикации рассказа принадлежит журналу «Волга» (в № 8 того же1989 года), потому что наш «Каскад» был изданием, так сказать, местечковым, не зарегистрированным в министерстве печати.
А разрешение на публикацию и ксерокопию авторского машинописного
экземпляра я получил из рук самой Ирины Павловны Сиротинской, заместителя директора ЦГАЛИ, правопреемника и хранителя произведений Шаламова. Произошло это очень просто: нашел телефон, позвонил, она назначила встречу, я взял командировку и поехал в Москву. Подробностей не помню, но впечатления от разговора остались самые добрые. Этим шаламовским приложением я очень гордился: к тому времени еще ничего не написал о Колыме, и эта публикация была преддверием, предчувствием. К тому же действие рассказа происходило на Джелгале, в спецзоне, где «шли разводы “без последнего”», и где Шаламов выживал дважды. Километрах в 30 от Ягодного, в местах, мне знакомых. Сам этот факт обострял чувства, которые я питал к автору и его «Колымским рассказам». Это нельзя назвать любовью: «мой
любимый писатель Варлам Шаламов». Это было безмерное восхищение этим человеком и преклонение перед его писательским подвигом. И уже в моем столе лежала маленькая папочка с надписью наискось «Бабушка Ксеня», из которой через тридцать лет выросла книга "100 лет...".
А еще я благодарен Варламу Тихоновичу за то, что он избавил меня от
такой интеллигентской повинности, как чтение от корки до корки нетленного «Архипелага ГУЛАГ». Я уже был знаком с рассказами Шаламова, когда впервые открыл этот труд Солженицына. И эта занудь после первых же страниц вызвала чувство отторжения. Какая-то невидимая, подкоркой ощущаемая фальшь текста заставила отложить эту, как к тому же выяснилось через многие годы, во многом лживую и надуманную, далеко не всегда подтвержденную архивными документами и фактами книгу, созданную в жанре интеллектуальной графомании.
А вот мнение человека оттуда, из тех времен, когда будущий нобелеат еще только мечтал о мировой славе.
Ирина Сиротинская
Из статьи «В. Шаламов и А. Солженицын»
Я познакомилась с Варламом Тихоновичем в 1966 году, когда его отношения с А.И. Солженицыным ещё не прервались. Ещё какие-то надежды Шаламов возлагал на «ледокол» – повесть «Один день Ивана Денисовича», который проложит путь лагерной прозе, правде-истине и правде-справедливости. Ещё стремился обсудить с А.И. Солженицыным
серьёзные вопросы... Но трещина в отношениях уже наметилась и росла неудержимо. Не приносили удовлетворения беседы – они просто не понимали друг друга. Солженицын был далек от чисто профессиональных писательских проблем: «Он даже не понимает, о чём я говорю».
Да и мировоззренческие, нравственные проблемы обсудить не было возможности.
А.И. был занят тактическими вопросами, «облегчал» и «пробивал» свои рассказы, драмы, романы. В.Т. обитал на ином уровне.
Один – поэт, философ, и другой – публицист, общественный деятель, они не могли найти общего языка.
У В.Т. оставалось чувство тягостного разочарования от этих бесед: «Это делец. Мне он советует – без религии на Западе не пойдёт...»
Эта эксплуатация священного учения отталкивала В.Т. Он, не раз афишировавший свою нерелигиозность, был оскорблен именно за религию, к которой относился с огромным уважением. Использовать ее для достижения личных практических целей считал недопустимым. «Я не религиозен. Не дано. Это как музыкальный слух – либо
есть, либо нет».
По свойствам своей личности В.Т. просто не мог думать и чувствовать в этом направлении – как ему надо написать, чтобы иметь успех, чтобы напечататься в Москве или Париже. Возможно ли вообразить, что он переделывает «Колымские рассказы» в угоду «верховному мужику»? Или поучает страну, ученого и мужика, как ему жить по правде…
…Прям он был, негибок, и об имидже даже думать не умел, «хитрожопости», столь необходимой и полезной для практической стратегии и тактики, не имел ни грамма.
И тогда, в 60-е годы, растущее отчуждение от «дельца», как он называл А.И., уже ясно чувствовалось. Он рассказывал мне о неудавшихся беседах в Солотче осенью 1963 г. – куда он ездил в гости к А.И. Выявилась какая-то биологическая, психологическая несовместимость бывших друзей при таком длительном контакте. Вместо ожидаемых В.Т. бесед о «самом главном» – какие-то мелкие разговоры. Может быть, А.И. просто не был так расточителен в беседах и переписке, как В.Т., берёг, копил всё впрок, в свои рукописи, а В.Т. был щедр и прямодушен в общении, ощущая неистощимость своих духовных и интеллектуальных сил…
…Не сбылись надежды и на дружескую помощь А.И.: Солженицын не показал рассказов Шаламова Твардовскому. Может быть, это был естественный для стратега и тактика ход: уж очень тяжкий груз надо было подымать – «Колымские рассказы».
«Боливару не снести двоих!» Да и много бледнеет «Иван Денисович» рядом с «Колымскими рассказами».
А.И. оттягивал знакомство В.Т. с Л. Копелевым. Ему самому Копелев помог найти пути в «Новый мир», в конечном счете – на Запад. И делиться удачей вряд ли хотелось. На Западе важно было оказаться первым и как бы единственным. И А.И. всячески уговаривает В.Т. не посылать на Запад свои рассказы.
В 70-х годах Шаламов редко и раздражённо говорил о Солженицыне, тем более, что до него дошли осуждающие слова бывшего дpyгa, «брата» (как говорил Солженицын), с такой лёгкостью и жестокостью оброненные из благополучного Вермонта («Варлам Шаламов умер») о нём, ещё живом, бесправном, но недобитом калеке.
Сейчас распускаются слухи, что Солженицын помогал Шаламову. Нет, никогда, нигде и ничем не помог А.И. Шаламову, да и Шаламов не принял бы такой помощи.
Пусть Бог простит Александра Исаевича!
Шаламовский сборник. Вып. 2. – Вологда: Грифон, 1997.
О Солженицыне теперь написано немало, в том числе и нелицеприятного.
Особенно в Сети, где всё можно и где особенно тщательно приходится отделять зерна от плевел, действуя по правилу: один раз прочти – семь раз проверь. И сегодня Интернет оказался для титана мысли и совести нации чем-то вроде другого конца палки, которой он так удачно пользовался, создавая свои «Колеса» и «Архипелаги». Интернета в те времена не было и в помине, но впечатление такое, что многие факты и цифры "нобелевский лауреат" брал именно оттуда. Или придумывал сам, чтобы придать своим фантазиям привкус достоверности...
Книгу "100 лет с правом переписки", изданную в 2022 году, можно купить в интернет-магазине OZON, в магазине "Фаланстер" в Москве, а в Санкт-Петербурге – в издательстве «Петербург – ХХI век» (peterburg21vek.ru ), в ИЦ «Гуманитарная академия», Арт-пространстве "Марс" (Марсово поле, 3), в магазинах "Подписные издания" и "Кот ученый", а также на Книжной ярмарке в ДК Крупской (секция 27, со двора).
Реклама полна неожиданностей!