Перевод: Ганс Сакс и Анастасия Ладанаускене
Иллюстрация: Ольга Сафонова
XXXV
Пиявка
— Подожди. Что это, Платеро? Что с тобой?
У Платеро изо рта идёт кровь. Он кашляет и ступает всё медленнее с каждым шагом. Я моментально всё понимаю. Переходя утром Сосновый ручей, Платеро утолил жажду. И, хотя он всегда пьёт из самого чистого места с сомкнутыми зубами, пиявка, без сомнения, вцепилась в язык или нёбо.
— Обожди, родной. Покажи...
Я зову на помощь Рапосо, тележника, спускающегося из миндальной рощи, и мы вдвоём пытаемся открыть пасть Платеро. Но та у него будто сделана из римского бетона. Я с сожалением понимаю, что бедный Платеро не столь умён, как мне казалось.
Рапосо берёт толстую подпорку и, сломав её на четыре части, пытается просунуть обломок между челюстей Платеро. Затея это непростая. Платеро задирает голову, встаёт на дыбы, пытается сбежать, выворачивается... Наконец, в удачный момент, палка сбоку входит в зев Платеро. Рапосо садится на осла и тянет обеими руками выступающие концы, чтобы Платеро не выплюнул деревяшку.
Да, там внутри пиявка, чёрная, раздувшаяся. Сделав пинцет из двух веток, я вырываю её. Она похожа на мешочек с красной охрой или крошечный бурдюк с красным вином; а против солнца — на соплю индюка, раздразнённого красной тряпкой. Чтобы больше никогда она не сосала ослиную кровь, я разрезаю пиявку над ручьём, на мгновение окрашивая кровью Платеро пену маленького водоворота.