Пятилетний Максим долго тер кувшин в восточной комнате. В татарской… Решил: это волшебная комната Алладина! В ней обязательно должен обитать джинн. С бородой и в чалме, старый-престарый, с кожей, похожей на мятый пергамент, с которым беспощадны время и люди…
Мы пытались ловить его, этого седовласого старика… Забегали стремительно в комнату, чтобы тот не успел нас заметить, исподтишка смотрели в щели… Искали сети, чтобы поймать… Напрасно…
Джинн не показывался.
Максим просто не знал, что искать проказника надо совсем не в кувшине.
Я тоже не знала.
Он сидел в керосиновой лампе…
Ровно три месяца назад об этом сказала мама.
Дух прошлого сидел в лампе… А мы не догадались ее потереть. Да и сложно это – ламп у нас пять. Поди догадайся, в какой из пяти…
… Одно время папа работал на деревенской подстанции. Как называлась его должность, по малолетству не помню. Мама не помнит тоже. В общем, папа был главным по свету – отвечал за электроэнергию в нашей деревне. Утром и вечером ходил на подстанцию, что находилась на противоположном конце деревни, почти на самом берегу Иртыша…
Часто с этой железной коробкой случались проблемы. Выходила из строя, у папы - ремонт, и в Ренчиках не было света. Не редкими были дни, когда ужинали и читали сказки при свете керосиновых ламп. Одна стояла на кухонном столе, другая висела у печки…
Ситуация с отсутствием электричества была привычной, нисколько не удивляла и не пугала. Лампы разных видов имелись в каждом доме, были обычными предметами обихода. Любой ребенок мог зажечь их, ловко выкручивая фитиль, регулируя уровень пламени… Наверное, поэтому до сих пор свет керосиновой лампы рассказывает мне о домашнем уюте, тепле истопленой печи и бесконечных папиных сказках…
Однажды света не стало в деревне надолго. Смутно помню: папа бежал на берег, волновалась мама… Потом папа пришел расстроенный… Сидел и курил у печи, выпуская тяжелый серый дым в открытую дверцу… И думал… Они о чем-то говорили с мамой. Мы не вникали. В детстве, даже будучи очень любознательными, никогда не лезли в дела взрослых, не задавали лишних вопросов…
Оказалось, сгорела подстанция. На ней внезапно случился пожар, железная коробка теперь не гоняла ток от столба к столбу по высоким алюминиевым проводам…
Кажется, после этого папа перестал быть «главным энергетиком» деревни. Его карьера электрика бесславно закончилась…
Не знаю, что он тогда делал и что решал… Что думал. Эх, спросить бы! Жаль, невозможно…
Знал ли он правду? Правду, которую мы узнали спустя 50 лет. Пятьдесят!!!
Пятьдесят лет, из которых папы нет уже почти тридцать… Пятьдесят, из которых его считали не справившимся с порученным делом… Пятьдесят с воспоминаниями о сгоревшей подстанции и сидении без света и энергии несколько томительных дней…
Недавно одна из соседок вдруг рассказала маме, что подстанцию поджег местный мужик… Назвала его имя и все подробности случая, когда папа не просто лишился работы, но и запросто мог сесть в тюрьму - не сберег государственное имущество…
Этот дядька, которого я прекрасно помню, решил отомстить отцу – за какую-то обиду. Папа был человек резкий, не терпел неприятных речей… Скорее всего, позволил себе высказать все, что думает о соседе…
И обиженный облил ватную фуфайку бензином и бросил на станцию… Конечно, она полыхнула. Пожар случился, пока папы не было рядом… Он был на похоронах - умер сын дядьки Мухлиса…
«Мститель» надеялся, что папу посадят…
Вся деревня долго сидела без света.
Отца не посадили…
Слава богу, все тогда обошлось! Молитвами седой матери или жены своей, имевшей уже шесть детей, папа был спасен. Карающий меч сельского правосудия как-то не дотянулся до него, без вины виноватого…
Слава богу, папа не знал имени «мстителя»! Убил бы, если узнал. Не только из-за себя. Бил бы за порчу народного добра, от которого столько пользы деревне…
Мама говорит: однажды он чуть не побил молодого шофера, что приехал за урожаем и в сапогах при нем прошелся по рассыпанному зерну… Папа считал: топтаться по хлебу – святотатство… Он по зернышку собирал урожай в военное время. Горсточка пшеницы была лакомством, платой за тяжелый труд на колхозном поле – ему всего десять, хочется спать, а деревенский бригадир поднимает плетками в 6 утра…
Где-нибудь в своих записях я оставлю имя этого человека. Чтобы мой сын и его дети знали того, кто способен на подлое дело… Чтобы никогда, никогда не имели дело с его детьми… Чтобы знали: такие могут и в спину… Ночью… Поджечь… Подставить… Оклеветать…
Думаю, как только напишу об этой истории, она дойдет и до папы…Кажется, он читает все мои опусы… Сигналы я чувствую… Даже вижу… Потом он встретит там того старика и скажет: «Ну и плохой ты человек, яман!»… И даже, может, плюнет ему под ноги: тьфу, ну и подлец!
И тогда джинн, который спрятался в керосиновой лампе, вылетит на божий свет и навсегда оставит нас – мы же его разгадали…
Оконфуженный, полетит под небесные своды и затеряется где-то в неведомых нам мирах, чтобы никогда больше не управлять нашим светом, нашим настроением, нашей памятью…
Фото: Настасья Жукова, Наталья Зинорова, Зулейха Алишева
Модель: Оксана Климерова