В романах Э.М. Ремарка иногда встречается фраза «Meine Ehre heißt Treue!» - «Моя честь – моя верность».
Говорят, что фразе более ста лет, но использовалась и в нацистской Германии и означала, что честь слуги состоит в верности хозяину. Как сформулировал немецкий писатель, историк и правовед Феликс Дан – «И у вассала есть честь, она называется верность».
Однако наши переводчики Ремарка формулируют ее несколько иначе:
« — Господин Кноблох, — обращается к нему Георг. — Правда ли, что верность — основа чести, как сказал наш обожаемый фельдмаршал, или неправда? — Смотря по обстоятельствам, — осторожно отвечает Эдуард…».
Вот в таком виде «Верность - основа чести» мне она нравится больше, поскольку подразумевает не униженную верноподданность перед вышестоящим, а именно верность – Родине, долгу, присяге, семье, себе самому, наконец.
Нет, вы не угадали, я сейчас не на лингвистическую тему пишу. И не на литературоведческую. Просто фраза вспомнилась применительно к текущей ситуации с нашими, теперь уже бывшими, «звездами первой величины». Не, ну а ч0? Только ленивый не отметился по поводу эль-скандала с израильским гражданством четы Пугачева-Галкин. Так почему бы и мне не взглянуть на него с определенного ракурса, характеризующего их человеческие качества?
Вот смотрите, что получается. Согласно израильским законам право на получение израильского гражданства имеют:
1) евреи (то есть те, у кого мать еврейка);
2) дети и внуки евреев (то есть те, у кого евреем был отец или дед);
3) жены евреев, жены детей евреев и жены внуков евреев;
4) вдовы или вдовцы всех вышеуказанных, не вступившие в повторный брак.
Однако если еврей осознанно принял иное вероисповедание, получение гражданства этой страны для него закрыто.
А ведь для того, чтобы венчаться с Пугачевой по православному обряду, Максик принял православие. Здесь, в принципе, ничего страшного нет, такое случается.
Но дальше-то было хуже. Подавая документы (с нарушениями израильских законов, но сейчас не об этом) на гражданство, Галкин с небрежной легкостью отрекся от православия. В смысле, там, где в заявлении нужно было указать вероисповедание, он написал «нерелигиозен».
То есть с одной стороны он солгал, что уже само по себе человека не красит. С другой стороны свобода в выборе вероисповедания называется свободой совести. И отказываясь для начала от своего происхождения и веры предков, а спустя недолгое время (шесть, если не ошибаюсь, лет) от добровольно и осознанно принятого православия, Максик наглядно демонстрирует нам с какой легкостью, непосредственностью и, главное, свободой он своей совестью «вертит». Правда такая «свобода вращения совестью» свидетельствует как раз о ее об отсутствии.
Словом, верность соблюсти не получилось. Ни своим предкам, ни добровольно и осознанно выбранному православию. А так же стране, в которой вырос и которой служил отец. Задавать в этом месте вопрос про честь, как я понимаю, уже и не обязательно. Тем более, что солгав представителю израильского МВД (или кто там у них оформлением гражданства занимается), он уже нечестно поступил.
Ведь, согласитесь, такое «переобувание» в вопросах веры (совести) говорит только об одном – в деле обеспечения собственных комфорта и сытости никакие моральные ограничения препятствием для подобных персонажей не станут. Честь, стыд, совесть, ответственность выбора… Это, вообще, что, когда речь идет о себе любимом?
А под занавес – одно древнее, но очень точное и вечно актуальное наблюдение – единожды предавший, предаст снова. А Максик в данном случае предал не только страну, веру и предков, но и самого себя. Впрочем, отсутствие совести не позволит ему этого осознать. Поэтому он, подобно Ахеджаковой, будет долго удивляться-возмущаться, мол, а что это меня никуда не зовут, ничего не предлагают и денег не платят? За шо!?