В Сирии я тоже в который раз убедился в том, что там, где есть русский солдат, там есть и «братья меньшие». Так уж устроены наши люди – подкормят бездомное животное, приласкают, приютят…
Первую часть, о "четвероногих друзьях" в Афганистане читайте здесь:
Сирия
Хмеймим поистине стал для псов «собачьим раем», - у нас в городке их никто не трогал, не пинал, а сирийцы в них бросали камнями: «нечистое животное»… Много было и «зверей» различных кошачьих пород… В первой моей командировке, летом 2016-го, кошка навела котят под машиной ребят одной из служб. И они не трогали эту семейку.
Зенитчики выходили подброшенного им сирийским мухабаратом* серенького полумертвого котенка, который вырос в красивого кота по кличке «Садык» («Друг»).
Рыжий Тошка
В нашем расположении мимо моей машины ходила бело-рыжая кошечка, я знал, что она навела котят где-то у БТРа связистов.
Когда я прилетел во вторую командировку, то обнаружил еще одного «члена» в нашем небольшом коллективе – рыжего котенка.
– Откуда? – спросил у Эдуарда, начальника типографии.
– Кошка «вывела в свет» двух голодных котят из своего укрытия, и этот сразу пошел к нам. Второго забрали связисты, но он вскоре умер, чем-то отравившись в их кимбе (так называли модули- вагончики в Сирии, в которых жил личный состав – примечание автора).
– Ребята очень переживали… А нашего мы назвали «Рыжим». Голоднющим был - страшно, ел сначала все, даже то самое протухшее сало из сухпайков, которое мы выбрасываем… Теперь вот прижился, кормим, воспитываем. Мировой кот!
– В России теперь всех рыжих котов как называют?.. - спросил кто-то из гостей редакции.
К нам же постоянно приходили и контрактники, и офицеры из различный подразделений.
Намек был понят…
– Тогда назовем его «Рыжим Тошей», - сказал я с улыбкой.
– «Рыжий» - он и есть рыжий, - ответил Эдуард… - Грязный весь, под машинами бегает, ночью может и под кунгом устроиться в ходовой части, и в двигатель залезть… Нос отмывать не успеваем…
Прокорм
Я потом понял, почему у многих котят носы грязные, – их кормили из консервных баночек, и животные расцарапывали свои «пятачки», а потом образовывалась темная корка…
- Так не пойдет, давайте принесем им из столовой пластиковые тарелки. Пусть едят из них, - сказал я.
И вскоре носик у нашего Рыжего Тоши очистился. Но мордочка все равно была постоянно испачкана или в мазуте, или в типографской краске, любопытный котенок исследовал все подряд. Я с трудом умудрился сделать его фото и на печатной машине, и даже на стопке газет в ее «приемнике». Как-никак, тоже «полиграфист».
Эдик был в восторге:
– И все-таки вы его «поймали», сфотографировали… И как вам удалось, он же ни минуты не сидит на месте…
– Подкараулил и «щелкнул»… - отвечаю.
Рыжего любили все. Многие приносили ему угощение – рыбные консервы и прочее. И я, конечно, тоже привязался к котенку. Правда, я его никогда не гладил, боялся, что привыкнет ко мне, а потом больно будет расставаться. Но он все равно полюбил меня. Ночевал со мной в кунге, когда я не ходил в кимбу, спал на шкафчиках днем, когда я работал. Приходили офицеры в высоких званиях, и все они гладили Рыжего:
- Какой хороший кот!.. Ну, точно, член вашей команды…
А Тоша лежал на шкафчике и жмурился от удовольствия.
Наголодавшийся, он был жадным до еды. Не скажу о том, что Рыжий был прожорливым. Нет, он ел так же, как и все котята. Но когда я приносил из столовой завернутые в салфетки кусочки мяса, порцию паштета, кусочек сыра, сосиску или сардельку и все это выкладывал перед Рыжим, он терялся и не мог решить, с чего бы начать – всего так много, и все так аппетитно пахнет.
Дружба
Пока Рыжий мучился над извечным вопросами «Что делать, как быть и с чего начать?», незаметно «подкатывалась» серо-бело-рыженькая кошечка, я ее называл «Покатушкой», и съедала сосиску или паштет. Тоша огорченно смотрел на оставшиеся кусочки сыра и мяса. И опять он не знал, с чего начать. Тогда Покатушка, быстро съев украденное, опять воровала очередную порцию тошиного угощения.
«Нет, так не пойдет, - решил я. – И Покатушка – хорошая кошечка, и ей кушать надо, но я буду кормить нашего Тошу отдельно, в своем кунге». Так и сделал: поставил мисочку, подстелив на пол чистый лист бумаги, и теперь наш воспитанник наедался вволю.
Когда была плохая погода, он ночевал вместе с начальником типографии Эдуардом. Но часто уходил на свои кошачьи «промыслы»… Утром мяукал: впустите его, замерзшего и голодного, грязного и «неприкаянного»… Я открывал дверь кунга, Тоша забегал с улицы, сразу доедал то, что еще оставалось в его «плошках», и ждал, когда же я пойду на завтрак и принесу свежее угощение.
С появлением Тоши у нас, у машин редакции и типографии, стал собираться целый кошачий прайд. Приходила и мама-кошка нашего Рыжего, и те котята, которые родились под машиной в одной из служб – прилетели по замене новые офицеры и престали кормить животных, - в общем, собиралось до десятка.
Связисты относились к кошачьему прайду по-доброму. Ругались только ребята из другой службы:
– Ходят здесь, гадят под машинами…
– Там, где котят кормят, - возражал я, - они не гадят. Подкармливайте их, и все будет в порядке.
– Еще чего?.. – возмущались те ребята.
– Дело ваше, но Рыжего не трогайте. Это наш, редакционный кот.
- Да мы знаем, его трогать не будем, а остальных гоним прочь…
Рыжий так привык ко мне, что бежал вслед, когда я уходил из расположения. А как он встречал меня по утрам! Со всех ног – прыжками – мчался навстречу. Видя это, связисты по-доброму улыбались:
– Как же, пришел хозяин…
– Ребята, задержите кота, - просил я связистов, когда шел, например, в штаб, а он мчался за мной.
– Мы его в свою кимбу заберем на пять минут, - отвечали связисты. - Он иногда и к нам приходит, спит у нас в плохую погоду…
– Спасибо, мужики, что не обижаете… Он – добрый и ласковый котенок.
- Да мы знаем. Он не только ваш, но и наш - общий…
Расставание
Иногда я задумывался: а не взять ли с собой в Москву Рыжего Тошу? Советовался с нашими офицерами санитарно-ветеринарной службы…
– Можете и забрать, - отвечал мне мой товарищ, - подполковник, - мы сделаем все прививки, выдадим бумаги, на таможне пропустят…
– Пропустят ли?
– А мы выдадим бумагу…
– Тут еще проблема – климат, - продолжал я рассказывать о своих сомнениях. – Здесь тепло, а у нас какие зимы бывают… Да и жалко увозить котенка с его «исторической родины»…
– Смотрите сами, - отвечали ветеринары, - если что – поможем.
Так я и не решался забрать с собой Рыжего.
– Будем его передавать по наследству следующим сменам, - заявил Эдуард.
Я согласился. В конце января 2017-го улетел Эдуард. Игорь, новый начальник типографии, тоже полюбил кота. Я улетал из второй командировки раньше, чем Игорь, потому был уверен, что он не даст в обиду котенка, вернее – уже кота, в которого быстро превратился наш Тоша. И Игорь его берег, он даже за доллары заказал сухую «котожрачку» для кошачьего прайда. Остальных котят и взрослых котов и кошек мы кормили размоченным в молоке белым хлебом, печеньем, остатками продуктов из своих сухпайков. В обиде никто из «четверолапых» не оставался…
Потом, где-то через два с половиной месяца, улетел Игорь. И «след» нашего Рыжего Тоши затерялся. Я прилетел в третью командировку в декабре 2017-го и сразу спросил про котов.
– А вот сегодня приходил рыжий кот, наверное, это ваш Тоша, он, видно, почувствовал, что прилетел хозяин, - подивились такому совпадению мои будущие подчиненные.
Утром я увидел рыжего «кота», но, увы, это был не кот, а кошечка, но тоже очень добрая, молоденькая и умная. Во многом она походила своей мастью на нашего Тошу, я даже подумал, что это его сестренка, а может, и дочка. Дело-то было в декабре, а я улетел весной. Рыжий Тоша уже в марте интересовался «невестами».
Смена
Я начал наводить справки у связистов. Мне ответили, что нашего кота забрал с собой какой-то их экипаж «радийной» машины, который уехал выполнять задачи в отдаленный район. Я ходил по Хмеймиму по своим делам, не забывая попутно искать и Тошу. Видел издали рыжего кота в автопарке, звал его, но он не подошел. Вряд ли это был Тоша, он бы вспомнил. Хотя кто знает, как другие относились потом к нему, – может, кто и пинал его, и гонял… Одним словом, Тоши у нас уже не было.
Но та рыженькая кошечка стала ходить к нам постоянно, и опять мы ее подкармливали, а вслед на ней пришли и некоторые другие «четверолапые», в том числе и выросшая уже Покатушка. Удивительное дело, но она меня помнила и тоже ластилась ко мне. Мы по-прежнему подкармливали кошачий прайд. Голодным не оставался ни один наш «четверолапый» гость. А рыжая кошечка – та смело заходила ко мне в кунг, видно, и в самом деле она была родственницей нашего Тоши.
Садык
В каждой командировке я проведывал Садыка, который жил у зенитчиков. Он был важным и степенным котом, но с бойцовским характером, порой с подранным носом, вырванными кое-где клочьями шерсти. Он как бы сообщал: да, дрался я, пропадал целый месяц на позициях, но изгнал оттуда всех пришельцев, и вот теперь опять вернулся в штаб…
А в прошлом году «капитан Максим», - мой младший товарищ из зенитного ракетного подразделения в первой и второй командировках, - позвонил и сообщил грустно: «Александр Александрович, Садык умер»… Я прикинул – кот прожил почти пять лет, если умножить на семь, значит, он покинул сей мир в молодом возрасте – в 35 лет по «человеческим» меркам. Но если и коту посчитать год за три на войне, то получится, что прожил он в Хмеймиме при выполнении специальных задач его хозяевами практически 100 лет, целый век… Такая вот «математика»…
***
Говорят, что сердце человека на войне черствеет. Это неправда. Я не раз видел, как плакали старики-фронтовики. А ведь они прошли Великую Отечественную и видели такое… Это добрейшие и душевные были люди. Такими стали и их сыновья и внуки…
*мухабарат – арабский термин для обозначения разведки. На большей части Ближнего Востока в разговорной означает агента тайной полиции, шпионящего за гражданскими лицами.
Александр КОЛОТИЛО, полковник, ветеран боевых действий,
© «Белорус и Я», 2023
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите канал, подпишитесь и поставьте лайк!