Роман "Переполох с драконом". Глава 2
Удар был такой силы, что я мгновенно отключилась, крепко приложившись головой об воду. Никогда бы не подумала, что она бывает настолько жёсткой. Ну шмякните кулаком по её поверхности. Ничего не случится, верно? Жидкость ведь! Разбежится в стороны. Это не желе, не батут и уж тем более не лёд. Первые двое вытряхнут тебя обратно из себя, а третий раскрошится на мелкие части, если не слишком толстый. Так вот, оказалось, вода при падении с такой высоты и с нешуточной скоростью – очень твёрдая.
Хорошо, меня буквально перед приводнением перевернуло потоком воздуха кверху ногами. Удар принял на себя дельтаплан. Я услышала треск и скрежет разваливающихся частей и рвущейся ткани. Меня, закованную в страховку, при этом так тряхнуло, что сознание помутилось. Кажется, после этого я начала медленно погружаться в воду. Смотрела на это, словно в замедленном фильме, внутри которого оказалась.
Очнулась когда, вижу: рыбка плывет. Маленькая, золотистая. Ну, думаю, попала ты, Таня Полякова, в рай. Только не воздушный, а подводный. Будешь теперь кружиться среди подводных обитателей, беззвучно рот разевать и смотреть в оба пучеглазых ока, чтобы тебя не схомячили. Хорошо, если щукой стала. Не акулой уж точно, поскольку озеро пресноводное. А ну как если раком? Они падалью питаются. Бр-р-р! Мне что ж теперь, до скончания веков искать, где в этом озере кто плавники двинул, и мчаться его тушку расковыривать?
От отчаяния я даже мотнула головой, и тут мне страшно захотелось воздуха. Самого настоящего. Глотнуть хотя бы ещё разочек. Ну пожалуйста! Тут же осознание пришло: если я стала рыбой и попала в рай, то где мои жабры? От удара в хвост провалились? Дёрнулась изо всех сил, стараясь выбраться. Серебряная рыбка в ужасе шарахнулась от меня подальше.
Тут я взмахнула плавниками… ан нет, оказались руки. Ну, раз так, надо на поверхность выбираться. Снова дёрнулась – не пускает что-то. Стал щупать. Вода мутная, зеленоватая, и сколько ни смотри – сквозь неё, если у тебя маски или очков плавательных с собой нет, ничего толком дальше собственного носа не увидишь. Между тем, кислород в моих лёгких стал стремительно заканчиваться, а я соответственно дрыгаться сильнее в попытке освободиться.
Через несколько секунд так устала, что уже было подумала, конец мне пришёл. Сейчас захлебнусь. Но внезапно замок, удерживавший ремни на моей груди, глухо щелкнул, и я почувствовала свободу движений. Тут же начала из последних сил отталкиваться от воды ногами и руками, пытаясь попасть наверх как можно скорее – туда, где сквозь толщу воды поблескивало солнышко.
Вырвалась я из холодных объятий озера аккурат в тот момент, когда последние молекулы кислорода в моей дыхательной системе превратились в углекислый газ и обещали немедленно утопить, если ничего не сделаю. Но смогла! Едва голова оказалась над поверхностью воды, я раскрыла рот пошире и вдохнула так глубоко, как только смогла. Конечностями при этом продолжала барахтаться, чтобы оставаться на плаву.
Сделала один вдох, другой, третий, и тут над моей головой промелькнула тень, на секунду закрывшая солнце. Я подняла голову и к ужасу своему заметила, как с неба что-то стремительно приближается. Начала что было сил махать руками, стараясь убраться подальше. Да не успела. Мне по голове что-то сильно прилетело, и даже шлем не помог. Белый свет, мигом обратившись к сверкающую копеечку, затем потух.
***
– Таня! Танюша, ты живая?
– А? Что? Где я? – пытаюсь раскрыть глаза, но веки почему-то слиплись. Протягиваю руку, снимаю с лица длинную водоросль. Фу, склизкая гадость! Отшвыриваю её от себя подальше и наконец-то вижу… перепуганную мокрую физиономию Ани, которая склонилась надо мной и изучает огромными серыми глазами.
– Аня?! Ты как тут оказалась?
– Слава Богу, ты живая! – от полноты чувств подруга даже бухнулась мне лбом в грудь, от чего у меня как у той вороны из басни – в зобу дыханье спёрло. У неё же шлем на голове!
– Тише ты, неловкая! – буркнула я. – Чуть рёбра не переломала!
– Прости, – проговорила Аня, снимая шлем и отбрасывая в сторону. – Как же я рада, Танюшечка, что ты живая! И даже, кажется, невредимая! – продолжила подруга свои причитания.
Танюшечка?! Она назвала меня так? В самом деле? Я с удивлением уставилась на подругу. Что это с ней такое? Причина прояснилась очень быстро.
– Я же думала, что ты погибла! Когда тебя ветром понесло, мы как глянули на скале: думали, всё, сейчас впечатает тебя в склон, и поминай, как звали. Но ты летела, и я тут сказала: «Вы как хотите, я за ней». Они стали меня уговаривать. Мол, да ты не успеешь, да как ты её догонишь, да чем ты ей поможешь. Но я послал их на фиг, кинулась к дельтаплану и за тобой. Летела, догоняла, а потом смотрю, что ты падаешь прямо в озеро, – говорила Аня быстро, почти захлебываясь, проглатывая окончания слов, из-за чего казалось, что у неё во рту манная каша, которую она никак проглотить не может.
– Короче, пожалуйста! – потребовала я, усаживаясь на песке.
– В общем, я кинулась за тобой, – сократила свою речь Аня. – И ты извини, на тебя приземлилась.
– Чем ты меня ударила-то? – спросила я, потирая ушибленную грудь.
– Это не я, это дельтапланом тебя приложило, – сообщила Аня.
Ну да, конечно. Придумала отговорку. Не она сама, а дельтаплан виноват. Вот есть у неё такая манера: если что сломает или испортит, так это «оно само». В её Вселенной обитают стулья, у которых подламываются ножки; жидкости, выливающиеся из ёмкостей; подгорающая еда на плите и так далее. Все они обладают собственным «разумом». Причем всегда – со странными наклонностями, оттого и хотят то пролиться, то сломаться, то сгореть. Но чтоб Аня призналась в этом – никогда! Вот и теперь. Дельтаплан меня ударил. Ну конечно!
– Ладно, что уж теперь, – примирительно сказала я. – Давай выбираться отсюда.
– Давай, конечно, а то ребята нас там заждались. Наверное, спасателей уже вызвали, – поспешно согласилась Аня. Чует кошка, чью мясу съела! Знает, что виновата, – неопытного человека в полет отпустила, да потом чуть не прибила. Но не признается, упёртое создание! С другой стороны… Я сама виновата. Не надо было без спарки лететь. Признаюсь.
– Ты прости, – сказала я подруге. – Глупо и опасно получилось.
– Главное, что обе живы, – улыбнулась она.
Мы отряхнулись от песка, сняли с себя одежду и тщательно выжали. Потом, чтобы мокрые комбинезоны не натягивать, остались в шортах и футболке. Конечно, во влажных, а куда деваться? И только теперь, глянув на подругу, я раскрыла рот в немом изумлении. Передо мной стояла, да, Аня Прошина. Только фигура у неё была мужская. На лице, несколько минут тому назад совершенно гладком, неожиданно стали отрастать, буквально на глазах, усы и бородка. Длинные волосы принялись сокращаться, и вот уже напротив не девушка, а миловидный парень, напоминающий Атоса из «Трёх мушкетёров».
– Господи, – произнесла я в ужасе.