Светлана Березкина проснулась ночью от какого-то кошмарного сновидения. Поймав рукой шнур, включила ночник, села на кровати, с минуту бессмысленно смотрела перед собой, прогоняя тяжелый сонный дурман. В сознании проносились какие-то обрывки: искаженное жуткой гримасой страшное лицо преследовавшего ее человека, его липкие руки, от ледяных прикосновений которых она пыталась ускользнуть…
Встряхнув головой, Светлана окончательно пришла в себя. Сердце застучало ровнее. Она выключила ночник, свернулась калачиком под одеялом, пытаясь снова заснуть, но не смогла. Тревожные мысли потекли одна за другой.
«Почему Игорь не написал в своей записке, куда убывает? Черкнул всего несколько слов: «Не теряй, скоро вернусь». Наверное, не имел права сказать больше, дело-то военное… Хотя ни для кого не секрет, что вот-вот начнутся большие учения, слухи об этом уже давно ходят по гарнизону. Скорее всего, срочная командировка Игоря связана именно с этим, ведь даже ребенку известно, что в подобных делах первой всегда начинает разведка…
Сколько уже прошло дней? Целых три… Но скоро утро, а значит уже начался четвертый. Не сегодня-завтра Игорь возвратится, и они снова будут вместе… А вообще-то он сильно изменился за последнее время, стал задумчивым, отчасти даже замкнутым. Может, обиделся из-за того ночного разговора, когда она сказала, что не желает, чтобы он тащился позади всех, был тыловиком-обозником… Да-а, хороша жена, нечего сказать! Нашла время читать нотации и проповеди. Знала ведь, как трудно дается ему воинская служба. Видела, что приходит домой измотанный, убитый своими постоянными неудачами. Могла бы, кажется, утешить теплым словом, как-то поддержать. А она ляпнула: «Может, ты с парашютом прыгать боишься?» А он, тем не менее, прыгает! Да, да, именно после того дурацкого разговора он и замкнулся, совсем перестал рассказывать ей о своих делах. Что ж, виновата в этом сама, это надо признать со всей ответственностью…»
Светлана снова включила свет, поднялась с постели. Нет, сегодня больше не уснуть, душу изводила какая-то глухая тревога. Женщина медленно прошлась то тесной комнатке, остановилась у стены, на которой висела их большая свадебная фотография в рамке. Со снимка на нее смотрел тот Игорь, каким она его увидала впервые. Светлана вспомнила, как это произошло. Однажды, еще на третьем курсе медицинского института, она ехала в троллейбусе на лекции. Стояла на задней площадке и обратила внимание на новенькую белую «Волгу», которая уже давно следовала позади троллейбуса. За рулем машины сидел парень и почти не обращая внимания на дорогу, не сводил глаз со Светланы. «Какая циничная бесцеремонность!» - подумала она и демонстративно отвернулась. Но буквально через пару минут девичье любопытство победило, и она снова посмотрела на дорогу. «Волга» продолжала двигаться за троллейбусом как привязанная, а парень все так же не сводил со Светланы глаз. Она всмотрелась повнимательнее: лицо у него было открытое, приятное, на губах – хорошая улыбка… И тогда она тоже улыбнулась. Между ними начался долгий молчаливый диалог. «Сойдите!» - умолял парень глазами. – Мне надо поговорить с вами. Вы мне понравились с первого взгляда… Я давно ищу встречи с такой, как вы девушкой…»
- «Но я же совсем не знаю вас, - отвечала Светлана взглядом. – Кто вы, откуда взялись?»
Троллейбус затормозил на конечной остановке. Институт был рядом, надо было выходить, но она почему-то струсила и, купив новый билет, поехала в обратную сторону. И «Волга» тоже повернула за троллейбусом. Светлана не сводила с незнакомца глаз, а он умолял ее жестами и глазами выйти на следующей остановке. Всем сердцем Светлана чувствовала: если выйдет сейчас, то вся ее дальнейшая жизнь потечет другим руслом. На нее уже стали обращать внимание пассажиры, а одна старушка с авоськой в руке, проговорила ворчливо: «Какие они нынче гордые-то стали… Парень за ней полчаса ездит, а она и выйти не желает, набивает себе цену!
И тогда она вышла. Парень, наскоро приткнув автомобиль к обочине, бросился ей навстречу. Так в жизнь Светланы раз и навсегда вошел студент политехнического института Игорь Березкин…
А вот теперь его уже четвертый день нет дома. И все-таки, где же он сейчас, куда его послали так срочно, что он даже не успел ее найти, чтобы попрощаться.
В эту бесконечную тягостную ночь так и не смогла больше заснуть разволнованная своими мыслями Светлана.
***
- Гусаров, старшина! – громкий крик из пыльной темноты или из пламени пожара.
- Здесь я, товарищ капитан! – прохрипел Андрей.
- Цел?
- Вроде цел, успел добежать…
- Идти можешь?
- Могу, только кровь из носа течет, камнем шибануло…
-Это ничего, была бы голова цела… - Никитин быстро осмотрелся. Глаза выхватили из лунной полутьмы скрюченную фигуру человека, неподвижно лежавшего под гранитным карнизом. Капитан поднял его, рывком поставил на ноги. Это был ефрейтор Дудкин. В отсвете близкого пламени его глаза смотрели на офицера с диким ужасом, рот был распялен в немом крике. Тогда капитан наотмашь, хлестко ударил его несколько раз ладонью по щекам. Дудкин очнулся, из глаз потоками хлынули слезы.
- Приди в себя, Петр! – рявкнул Никитин.
- Я-я-я… уж-ж-е… п-пришел… - трясясь, забормотал тот. Откуда-то сбоку вывернулся Жаргалов с винтовкой в руке.
- Цел, Бато?! – торопливо ощупал его Никитин.
- Да, только шишка вот на голове…
- Лейтенанта не видел?
- Я тут, - Игорь силился подняться из-под карниза, где лежал засыпанный мелким щебнем и сосновыми ветками, со сдавленным стоном схватился за бок.
- Зацепило? – бросился к нему капитан.
- Немного… - скрипнул зубами Игорь. – Терпеть можно.
- Кто видел Абшилаву? – Никитин в который уже раз огляделся.
- Он впереди меня бежал, однако, где-то внизу сейчас, - сказал Жаргалов.
- Старшина, срочно ищи, жив ли он? Ты, Бато, со мной к Павлову!
Михаил Павлов лежал неподвижно, из уголка приоткрытого рта струйкой стекала кровь, на лбу виднелась рваная рана. Рядом с солдатом валялся автомат с разбитым цевьем и погнутым откидным прикладом. Никитин опустился перед Павловым на колени, оглянулся на Жаргалова:
- Быстро аптечку!
Вдвоем они принялись наскоро перевязывать солдату голову.
Абшилаву старшина нашел внизу, метрах в ста от места ночлега, каменная осыпь стащила его по склону. Пламя уже подбиралось к нему, приваленному деревом, когда Гусаров, обломав ветки, выволок сержанта из-под завала. От губительного града камней Резо спас наброшенный на голову ранец и мягкие густые ветки свалившейся сосны. Едва отдышавшись, он жадно припал к фляге с водой, зубы застучали о горлышко. Сержанта тошнило: рот, нос, глаза, уши – все было забито песком и пылью.
Торопливо подбежал Никитин.
- Абшилава, ты пришел в себя?
- Вроде… кх-х-х… кх-х-х… пришел… - хрипло закашлялся тот.
- Тогда быстро наверх, к Павлову, он самый тяжелый! – капитан подтолкнул сержанта в спину. – Остальные за мной, забрать оружие, вещи, отходить вверх по ручью, огонь сейчас будет здесь… Лейтенант, вы можете двигаться? – Никитин тряхнул Игоря за плечо.
- Могу.
- Тогда вперед! – забросив за спину два автомата и чей-то ранец, Никитин метнулся к камню, на котором с вечера стояла радиостанция. Там ее не было. Капитан спустился вниз, к подступающему валу огня, и, закрывая лицо рукой от нестерпимого жара, продолжал искать рацию. Внезапно перед ним вырос Игорь.
- Вот она, товарищ капитан, - он протянул смятый металлический ящичек.
Офицеры стали подниматься в гору, пламя широкой сплошной полосой шло за ними по пятам. Едкий дым от горящих кустов багульника разъедал глаза. Когда они догнали группу, разведчики успели отойти к вершине метров на триста, неся Павлова на плащ-палатке.
- Как он? – озабоченно выдохнул капитан.
- Плохо, не приходит в себя, - Резо закашлялся.
- Быстрее, быстрее, ребята! – Никитин тоже вцепился в край плащ-палатки. - Надо успеть спуститься с противоположного склона, пока пламя не замкнулось кольцом. Иначе погибнем, в огне брода нет!
Задыхаясь от дыма, гонимого ветром, разведчики почти побежали вверх, лавируя между деревьями. Ветки хлестали их по лицам. Павлов, раскачивался на палатке, его голова безжизненно моталась из стороны в сторону.
Перед самой вершиной капитан, оставив группу, вырвался вперед, чтобы подыскать место для спуска. Конусный луч его карманного фонаря метнулся влево – вправо, потом застыл на месте. Офицер окаменел: под ногами лежала пропасть. Задняя часть сопки обрывалась почти отвесной гранитной стеной. Места для спуска здесь не было. Запинаясь о камни и падая, Никитин ринулся вправо. Снова остановился, как пригвожденный. На самой вершине горы, в широкой гранитной чаше, освещенное луной, лежало небольшое озеро, ветер рябил его черную воду. Именно из него и брал начало ручей, возле которого заночевали разведчики. Путь к отступлению был отрезан.
- Товарищ капитан, где вы? – донесся голос Гусарова.
- Идите сюда, я здесь! – отозвался Никитин.
Разведчики бережно опустили Павлова на землю. Он издал громкий мучительный стон. Над ним тотчас же склонился Абшилава.
- Нашли спуск? – Игорь едва переводил судорожное дыхание.
- Нет здесь никакого спуска, обрыв метров двести, с раненым не спуститься, а огонь скоро будет здесь…
- Ветер еще проклятый помогает! – Игорь оглянулся на близкие языки пламени. – Что же делать, товарищ капитан, ведь заживо сгорим?! – в его голосе Никитин уловил панические нотки. Вплотную придвинувшись к лейтенанту, он медленно и раздельно проговорил:
- Возьмите себя в руки, вы, офицер! И не сметь сеять панику! Поняли меня?!
Впервые за все время, сколько Игорь знал замполита, он услышал в его голосе едва сдерживаемое бешенство.
С минуту капитан стоял неподвижно, о чем-то напряженно раздумывая. Отблески близкого пламени освещали его лицо.
- Гусаров, быстро измерь глубину возле берега! Остальным искать жерди для носилок, нам придется войти в озеро и держать раненого на руках.
Старшина передал свой автомат и ранец Жаргалову, шагнул в воду и тотчас же исчез с ее поверхности. Барахтаясь, всплыл через несколько секунд.
- Бесполезно, тут прямо с берега обрыв, дна не достаю!
- Ч-ч-ерт! – Никитин оглянулся на сплошную стену подступающего к вершине огня. Подбежал Абшилава.
- Товарищ капитан, Павлов очнулся, вас зовет!
- Потом… Иди к раненому, сержант, не оставляй его, - Никитин обернулся к молчаливо стоявшим вокруг разведчикам. – Что будем делать, ребята? Времени у нас мало, думайте быстрее!
- Плот надо вязать: стропы есть, бревна можно найти, - сказал за его спиной Жаргалов. - Отплывем немного и переждем пожар.
- Не успеть с плотом, - Дудкин в отчаянии стиснул кулаки. – Дождь бы сейчас, ливень… Столько воды под боком, и ничего нельзя сделать!
Гусаров выполз на гранитный валун у берега, вода стекала с него ручьями. Неожиданно его как будто что-то осенило, и он выпалил:
- Товарищ капитан, а дна я даже шестом не достал, глубина порядочная!
- Я это уже слышал, чего повторять?!
- Я к тому, что берег-то узкий, будто край у чашки. Тут ломом ударь – потечет… Хотя бы вот здесь, где ручей выбегает. И склон крутой, градусов сорок будет, не меньше…
- Понял тебя, Андрей! – озаренно воскликнул Никитин и быстро оглядел десантников. – Кто нес остаток взрывчатки?
- Я! – отозвался Дудкин.
- И у меня в ранце шашек десять лежит, - доложил Жаргалов.
- Дудкин, готовь заряды и «дэ ша»[1], рванем сразу в двух местах: здесь, где стоим, и немного подальше, чтобы поток был как можно шире.
- Есть, товарищ капитан! – мгновенно среагировал подрывник.
Через несколько минут все было готово. Всепожирающее оранжевое пламя уже накатывалось на густые заросли сухостоя, плотно окружавшего берег. Плоскую вершину сопки заволокло угарным дымом. Когда огонь с гудением подступил совсем близко к гранитной чаше озера, ударил сдвоенный взрыв, гулким эхом разнесся по окрестностям. В пробитую брешь устремились потоки воды, растеклись по склону десятками ручьев, гася бушующее пламя.
Разведчики дружно поднялись из каменного котлована, послужившего им укрытием. Неся раненого товарища, бросились вниз по пробитому водой коридору, пригибаясь от нестерпимого жара полыхающих крон деревьев.
***
Услышав взрыв, Ральф Чекерз схватил за рукав идущего впереди Зверева.
- Что это, старик?
- Вот теперь-то уж точно всем конец! – коротко оглянувшись, бросил тот. - Сами себя добили, сволочи… Сурьезные вояки, мать их так, взрывчатку с собой таскали…
- А почему так поздно рвануло, ведь бивак сгорел еще полчаса назад?
- Может, убежал какой из них наверх, думал там спастись? – неопределенно процедил Зверев и, словно сам себе, добавил. – От таежного па'ла далеко не убежишь, он где хошь достанет…
Зверев в последний раз оглянулся на догоравшую в ночи сопку, далеко и смачно плюнул в кусты. Рядом с хозяином, ощерившись на далекое пламя, стоял огромный кобель Волк, черная шерсть на его загривке поднялась дыбом, зловеще светились зеленые не собачьи глаза.
[1] ДШ – детонирующий шнур. Применяется для производства одновременного взрыва нескольких зарядов.
Продолжение
