Прапорщик Кантемиров знал, что после волнений народа в Восточном Берлине ужесточились правила посещения общежитий иностранных студентов…
(часть 1 - https://dzen.ru/media/camrad/dembel-63b5853678bdbe0135bc249f)
А самые дешевые шмотки и аппаратуру можно было купить за те же социалистические марки только у студентов развивающих стран Африки, которые могли запросто съездить к своим соплеменникам, учащимся в ФРГ. Так сказать, у чернокожих студентов определенных государств оказался свободный безвизовый режим, чем они и пользовались в личных корыстных целях.
Начальник войскового стрельбища, задумавшись о том, почему он не чернокожий, решил вначале обратиться к знакомым вольнонаёмным, работающим в Лейпциге на советском заводе «Торпедо» по ремонту военной и автомобильной техники.
В каждой части и в каждом гарнизоне работали вольнонаёмные гражданские специалисты: водители, электрики, сантехники, кочегары котельных. Многие оставались после срочной службы. В торговле работали женщины, завербованные через районные военкоматы. В общем, гражданские специалисты, которых в случае тревоги или войны переодевали в форму и выдавали личное оружие.
На Лейпцигском заводе работали высококлассные специалисты рабочих профессий, завербованные со всего Советского Союза. И что было удивительно, на «Торпедо» также работали немцы.
У Тимура в заводских цехах ещё оставались два земляка: Роман – электрик с Челябинска, и Александр – токарь с Кургана, к которым надо бы съездить обязательно, выбрав определенный день. И, конечно же, прибыть не с пустыми руками…
Кантемиров, получив отмашку от особиста, с вечера зашёл в силовой блок Директрисы БМП, вынул из тайника цинковую коробку с деньгами, отсчитал нужную сумму с запасом на три дня и, отозвав сержанта Басалаева в сторону березок, оставил ЦУ (ценное указание) до понедельника:
– Виталий, завтра в пятницу стреляет 3 батальон, там новый комбат. Проследи, чтобы всё прошло без нареканий. Если майор про меня спросит, скажи – выехал в штаб группы по важному делу.
Старший оператор полигонной команды перебил:
– От нас передайте привет генерал-лейтенанту.
– Это обязательно. Слушай дальше: В субботу общее ПХД до обеда, затем каждый оператор наводит порядок у себя на вышке. Вечером баня. В воскресенье все сидим на местах, культурно отдыхаем и ждём особиста. С проверкой приедет майор Яшкин, пусть радиомастер приготовит новую приставку. Особист заберет вас вдвоём к себе домой для установки и отправит обратно пешком…
Сержант возмутился:
– Товарищ прапорщик, ладно, радиомастер – он молодой. А мне то, Старому, с чего вдруг 11 км назад пехом шлёпать?
– Молодость вспомнишь! Жена майора обещала пирогов напечь. Сами только вдвоём не сожрите по дороге. А теперь, боец, слушай главное! Если за эти три дня будете нормально тащить службу, можете быть уверенными, что на дембель все Старики уедут с часами «Монтана-7 мелодий». Даю слово прапорщика ГСВГ.
Начальник стрельбища строго взглянул на удивленного заместителя. Даже для сержанта, получавшего около сорока марок, стоимость часов казалась огромной суммой. Басалаев знал, что те же поляки продавали музыкальные часы в наших гарнизонах за 120 – 150 марок ГДР.
Но, земляк не мог знать, что прапорщик всё же умудрился неделю назад съездить в Лейпциг и в ночном баре купил оптом сто штук новеньких часов всего за пятьдесят марок каждые. Продавцу арабу из Сирии срочно понадобились деньги.
И сейчас в комнате семейного общежития прапорщика-холостяка то и дело раздавалось странное пиликание из укромных мест. Кантемиров демпинговал в гарнизоне как мог, сбыл половину партии, отбил вложенную сумму и сейчас запросто мог подарить по одной штуке каждому дембелю полигонной команды в придачу к купленным когда-то спортивным костюмам.
И это был железный стимул для выполнения поставленной любимым командиром боевой задачи… Сержант в уме сосчитал общую стоимость обещанного приза и задумчиво произнёс:
– Товарищ прапорщик, это же бешеные деньги?
– Товарищ сержант, как вы ко мне, так и я к вам. Но, Виталя, предупреждаю сразу! Если надумаете сходить в самоволку за эти дни, дослуживать будете в полку. Я тут же забуду совместный арест и все былые заслуги. Так что выбирайте сразу: или водочка с пивом, пока меня нет… или часы на дембель?
– Всё, товарищ прапорщик. Выбор сделан! Не волнуйтесь, служба будет идти, как те самые часы. Это вы не забудьте про «7 мелодий», а я пойду, с парнями переговорю…
Начальник стрельбища смог дозвониться до советского завода, где через дежурного передал известие землякам о своём прибытии к обеду пятницы, прекрасно понимая, что ему в гражданке на территорию военного предприятия не попасть, а выезжать в форме очень не хотелось.
Иначе, как он попадёт в студенческое общежитие иностранцев? А потом выедет в Вюнсдорф через Восточный Берлин? Долгожданная поездка к любимой закончится тут же при встрече с первым патрулём.
Кантемиров, знал, что советские вольнонаемные стараются обедать вместе с немецкими коллегами в обычной рабочей столовой, расположенную через улицу, поэтому решил выехать не с утра пораньше, а чуть позже. С таким расчётом, чтобы к двум часам добраться до завода, дислоцирующемся на противоположной окраине Лейпцига…
Пассажирский поезд «Дрезден – Лейпциг» тронулся точно по расписанию – секунда в секунду. Молодой пассажир в стареньком джинсовом костюме местной фирмы «БоксЕр» и стоптанных кроссовках закинул спортивную сумку на верхнюю полку, занял место у окна и начал вновь и вновь с интересом разглядывать проплывающие мимо старые дома центральной части города, сохранившиеся после налёта союзнической авиации в феврале 1945 года, который практически стёр центр Дрездена с лица земли и привел к огромным жертвам среди мирного населения.
Жаль, конечно, мирных граждан; но, с другой стороны: «Посеявший ветер – пожнет бурю…»
Советский прапорщик, ничем не отличающийся от местной молодёжи, задумался и, разглядывая проплывающий за окном город, вспомнил последнюю встречу с любимой девушкой в родительском доме…
Коттедж генерал-лейтенанта Потапова, расположенный в частном секторе по улице Клараштрассе был просто огромным. Дом с остроконечной крышей, покрытой бордовой черепицей, прятался в глубине сада.Семья бывшего командующего гвардейской 1 Танковой Армией занимала самый красивый двухэтажный коттедж по элитной улице.
На первом этаже кухня совмещалась с большой столовой, которая выходила через арку в просторный зал. На втором этаже, напротив друг друга через лестничную площадку, располагались две спальни. Была ещё жилая мансарда, но это помещение использовали только под хозяйственные нужды: хранение вещей и сушка белья.
Прапорщик Кантемиров с двумя бойцами, сержантом Басалаевым и рядовым Драугялисом, приехали на рейсовом автобусе. И, конечно же, все в форме. Бойцы были в выглаженных парадках, начищенных ботинках и строго с армейскими причёсками.
Рядовой Драугялис нёс за плечом солдатский мешок с инструментом, сержант Басалаев гордо шагал рядом с начальником стрельбища в повседневном кителе и докладывал о ходе прокладки нового кабеля на танковой директрисе.
Сегодня прапорщик со своими солдатами должны были снять боксёрский мешок в комнате преподавателя немецкого языка Потаповой Дарьи Михайловны и помочь уложить остальные вещи генеральской семьи в заранее сколоченные ящики на пилораме стрельбища. Не самое веселое занятие, но приказ – есть приказ…
Прекрасный солнечный день в столице Саксонии. Тройка советских военнослужащих спускались по центру Дрездена вниз к Эльбе, а с противоположной стороны узкой улицы поднималась точно такая же тройка бойцов во главе с прапорщиком, но с чёрными погонами. На ремне солдат висели штык-ножи, а старший группы был вооружён красной повязкой на правой руке и пистолетом на поясе. Патруль! И не самый дружественный…
Сержант с рядовым полигонной команды, зная вечное соперничество в патруле и в карауле гауптвахты чёрнопогонников (танковый полк) с краснопогонниками (мотострелковый полк), по привычке заволновались и принялись осматривать внешний вид друг друга.
Прапорщик с полигона, совсем недавно примиривший два рода войск дрезденского гарнизона, спокойно скомандовал: «Бойцы, налево за мной, шагом марш» пересёк саксонскую улицу в неположенном месте и вместе с солдатами добровольно, без всякой команды, подошёл к патрульным гарнизона.
Прапорщик с пистолетом заулыбался и протянул ладонь:
– Здорово, пехота! Порядок нарушаем? Куда собрались? Что в мешке?
– И вам не хворать, бронелобые. Выполняем личный приказ генерал-лейтенанта Потапова. А что находится в мешке – это большая военная тайна…
– Увольнительных, конечно, нет?
– Натюрлих, камрад! – прапорщик пехоты усмехнулся и добавил: – Что означает: «Ну, конечно, товарищ…»
– Отойдём.
Начальник патруля и одновременно начальник вещевого склада танкового полка по имени Саша Матвеев отвёл коллегу в сторону и вполголоса спросил:
– Тимур, слух пошёл, что в Лейпциге волнения начались. Ты не в курсе?
– Слышал только про Берлин.
– Похоже, в ГДР тоже начинается перестройка с демократией… Едрит её в корень!
– Посмотрим…
Коллеги по воинской службе вздохнули и огляделись по сторонам. А на улицах Дрездена – тишь да гладь… Прапорщики подождали немного, пока их солдаты докурят, и выдвинулись дальше. Каждый в заданном направлении.
Подходя к калитке Тимур заметил Дарью, выглядывающую из окна на втором этаже, и приветливо махнул рукой. Солдаты заулыбались, разглядывая девушку в футболке, которая тоже махнула, приглашая гостей в дом.
Прапорщик вошёл первый и на всякий случай громко доложил:
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!
А в ответ – тишина в огромном доме… Гости недоуменно переглянулись. А где генерал с генеральшей? На втором этаже раздался звук открывающейся двери, и на лестничной площадке перед молодыми мужчинами появилась генеральская дочь во всей красе…
Минимум косметики и максимум открытого здорового девичьего тела. Строгий преподаватель немецкого языка вышла навстречу гостям в коротких синих спортивных шортах, в короткой белой футболке и в новеньких белых кроссовках фирмы «Адидас» (папин подарок). И так как, гостей оказалось трое, женский удар получился неожиданным, коварным и тройным. Как отечественный «Тройной одеколон».
Тимур застыл с открытым ртом. Обоих бойцов пришиб кондратий. Трое здоровых мужчин с очень даже правильной ориентацией на продолжение своего рода неприлично уставились на это видение совершенной красоты. Как сказал в своё время товарищ Платон: «Красота есть сияние истины».
Молодая женщина стояла на площадке между двумя этажами в лучах солнца с окна лестничной площадки и любовалась произведённым эффектом.
Длинные ножки девушки уходили куда-то ввысь. Идеальная женская грудь утонула в глазах бойцов Советской Армии. Хорошо, что Басалаев с Драугялисом успели прогуляться по городу и полюбоваться на легко одетых немочек...
Поэтому, переход от суровой армейской действительности к волшебной сказке гражданской жизни оказался несколько плавным. Иначе тройной удар вполне мог бы быть смертельным. Такими вещами не шутят.
Дарья упруго спустилась на две ступеньки. Каждая клетка её великолепного женского тела участвовала в этом спортивном празднике жизни. Победа над мужиками оказалась быстрой и ввиду явного преимущества.
Мужчины пока безмолвствовали, стоя у её ног, но если бы поступил женский приказ «упасть и отжаться», эти трое выполнили бы команду незамедлительно. Дочь русского генерала решила пощадить побеждённых мужчин:
– Здравствуйте, мальчики.
– Даша, привет! – очнулся от эротического нокаута начальник стрельбища. – А где товарищ генерал?
– Уехали с мамой за покупками. Будут через час. – По-деловому доложила дочь. – Мальчики за мной. Прапорщик, не отставать!
Дочь генерала выполнила команду «на месте, кругом» и также упруго, слегка покачивая бёдрами, начала подниматься наверх. «Мальчики», не отрывая взгляда от спины и чуть пониже, выдвинулись за своим новым командиром.
Командир летучего отряда взглянул на солдатский вещмешок, оставленный бойцами в углу прихожей, вздохнул, закинул инструмент на плечо и начал подниматься вслед.
В девичьей комнате быстро разобрались, что и куда складывать, солдаты разложили инструмент и принялись за демонтаж крепления боксёрской груши. Даша повернулась к Тимуру и сказала:
– Товарищ прапорщик, а мы сейчас плотно займёмся подготовкой обеда.
Махнула рукой в сторону выхода и быстро затолкала парня в противоположную спальню родителей, заперев при этом дверь изнутри. Молодой человек со здоровыми инстинктами моментально догадался, что произойдёт дальше, и, скидывая китель, только успел спросить:
– А как же обед?
– Мама всё приготовила и сказала, чтобы обедали без них. Раздевайся быстрей, у нас только час в запасе…
Почти раздетая девушка принялась помогать молодому человеку. А дальше был такой прощальный секс, что ни в сказке сказать, ни пером не описать… Но, именно картина стоящей наверху в лучах солнца девушки в шортах и футболке навсегда врежется в память Тимура Кантемирова…
Состав замедлил ход, железнодорожные пути начали множиться и разветвляться, впереди в лучах осеннего солнца мелькнуло высотное здание Лейпцигского университета.
Сердце начальника советского полигона забилось сильней, Кантемирову так нравилось въезжать под стеклянный купол огромного Лейпцигского вокзала, который считался самым большим в Европе.
Главный вокзал Лейпцига (Leipziger Hauptbahnhof) был не просто железнодорожной станцией, а настоящей городской достопримечательностью с вытянутым фасадом в сторону исторического центра. Поезда заезжали сюда только с одной стороны, и чтобы снова начать движение, должны были трогаться в обратном направлении.
Leipziger Hauptbahnhof – это красивое, завораживающее здание, но вечно продуваемое со всех сторон и зимой, и летом. Каждый день через Лейпциг проходят прямые поезда в Прагу, Вену, Дрезден, Берлин… (продолжение - https://dzen.ru/media/camrad/dembel-4-63bc1400823c0107ea989fed).
P.S. Первые дни службы в Германии будущего прапорщика: https://dzen.ru/a/Y7sPJ7PX2DsnuA2X
