Снова Дайне шла по джунглям чуа, но уже не медленно и неохотно. Она почти бежала, не чувствуя усталости. Ее словно несло что-то доброе, хорошее, ее словно поддерживали невидимые руки.
Скоро она увидит бледнолицего чуа!
Сердце Дайне колотилось, как бешеное. Правое же билось ровно. То, что должно было произойти, касалось лично Дайне, а не того, что жило в ней.
Утренний лес, пронизанный лучами солнца, радовался вместе с ней. Деревья, самые разнообразные – с белой, желтой, черной, серой корой словно сторонились Дайне, давая ей дорогу, чтобы она могла пройти к Сердцу горы как можно быстрее. Земля под ногами была гладкой, ровной, почти как асфальт на улицах Москвы.
Дайне не выдержала и побежала. Давно она не бегала по родному лесу, по знакомым местам.
Дайне бежала небыстро, испытывая огромное удовольствие от движения, от своего сильного, гибкого тела. Она нисколько не утомлялась и дыхание ее было все таким же ровным, как если бы она лежала, отдыхая, на ветке дерева. Прошел час, а она была в таком же энергичном, приятном состоянии, как после листиков куки.
Вот здесь она встретила ягуара. Вот здесь она бежала, чувствуя за собой легкое дыхание хищника. Сейчас все было другое, словно кошмарный сон завершился и настала легкая, ясная реальность.
И вот здесь она наткнулась на Сердце горы. Дайне резко остановилась, как и тогда, перед внезапно выросшей перед ней полого уходящей вверх каменной пирамидой.
Огромная. Больше любого многоэтажного дома в Москве. И вся поросшая деревьями, оплетающими их лианами, кустами и травой. Джунгли поглощали пирамиду, но не могли переварить ее и она стояла уже несколько тысячелетий нерушимо.
Дайне осторожно коснулась одного из камней. Светлый, выщербленный временем, нагретый солнцем. Что бы ни жило в этом месте, сейчас оно спало.
Или наблюдало. Дайне ощущала мощную энергию этого места, она была частью этой энергии. Все волоски на ее теле встали дыбом. Она чувствовала свое единение с пирамидой, с ее сущностью и хотя она не знала, что это, она это понимала.
Внутри пирамиды было золото. Много, очень много золота. Не хватит нескольких кораблей, чтобы вывезти его. Один из камней частично разрушился и Дайне чувствовала запах множества змей, копошащихся внутри пирамиды. В нее не было входа, только отверстия, в которые можно пролезть.
Сердце горы молчало и словно наблюдало за ней. Дайне развернула проекцию и та показала ей, что группа профессора Конюхова во главе с Мейсоном идет точно по направлению к пирамиде. С той скоростью, что они двигались, группа будет здесь через четыре часа.
Подождем.
Дайне хотелось двигаться. Она то вставала, то снова усаживалась на ветку дерева. Сорвала и воткнула себе в волосы красный цветок. Посмотрела на себя через проекцию, расхохоталась и выбросила его. Пригладила волосы. Вновь взбила их, пожалев, что они гладкие и не вьются, как у Луизы.
Вскоре в сельве послышались и начали приближаться голоса. Дайне планировала встретить экспедицию, сидя на ступени пирамиды, но передумала. Вскочила и спряталась в зарослях. Лучше сначала послушать, посмотреть и оценить обстановку.
Вот по одному начали появляться из сельвы ее старые знакомцы. Не думала Дайне, что когда-то увидит профессора, Нелли, Оксану и остальных. Лица у них были усталые. За плечами у каждого огромные рюкзаки, к которым снаружи привешена уйма предметов. Кружки, фляги, еще какой-то хлам. Если бы бледнолицые могли, они таскали бы с собой сразу весь свой дом, не иначе.
Нелли сбросила с плеч свой рюкзак и в изнеможении опустилась на ступеньку пирамиды.
- Я больше не могу, - пожаловалась она появившемуся следом за ней Олегу. – Долго еще идти?
- Понятия не имею, - ответил тот. – Джордж обещал, что уже скоро, но что-то не похоже. Пирамиды нет и близко.
- Опять гора, - сказал профессор, снимая с головы шляпу и вытирая потный лоб. – Мы преодолели столько холмов и гор за это путешествие, что я уже разучился ходить по ровной местности. Джордж, друг мой, - обратился он куда-то в сельву по-английски. – Долго ли ты еще будешь мучить нас?
- Не беспокойтесь, дорогой профессор, - раздался знакомый голос. – Мы уже на месте.
Дайне замерла. Из зарослей прямо к пирамиде вышел Мэйсон. На нем была расстегнутая рубашка и широкие штаны. За плечами он нес рюкзак, как и все и он был единственным, чья кожа не была расчесана в кровь от укусов насекомых.
- Присмотрел отличное место для стоянки метрах в пятидесяти отсюда, - сказал он. – Нелли, милая, не советую вам сидеть на пирамиде, - добавил он. - Мы, аборигены, верим в то, что в пирамидах живут духи.
Нелли вскочила, как с раскаленной сковороды. Обернулась и посмотрела с ужасом на то, что считала горой. Все остальные тоже задрали головы и воззрились на пирамиду.
- Это и есть пирамида? – недоверчиво спросил профессор. – Что-то не похоже.
- А вы как ее себе представляли? – рассмеялся Мэйсон.
- Ну, я изучал пирамиды инков, - ответил профессор. – Они … впрочем, конечно. Прошло столько веков. Конечно, пирамиду поглотили джунгли.
Он подскочил к Мэйсону и принялся энергично жать ему руку.
- Джордж, дорогой! Без тебя мы бы не справились с этой задачей. Спасибо огромное!
- Да, нам очень повезло с проводником, - Нелли подошла и поцеловала Мэйсона в щеку. Тут Дайне поняла, какие чувства испытывала к ней Оксана. Захотелось выскочить из своего укрытия и оттащить ее от Мэйсона за волосы.
- Да ладно, ребята, - рассмеялся Мэйсон. – Вы же платите мне за это.
Из сельвы вышли все остальные, в том числе и наемники. Множество молодых мужчин с автоматами, рациями, кинжалами. Чуа, конечно, могли бы перебить их всех, но Икхмо заметил верно – невозможно убить всех бледнолицых.
Тем временем наемники принялись разбивать лагерь. Ставили палатки, разводили костры. Кто-то умывался, кто-то начал готовить похлебку из картофеля и мяса. Лес наполнился голосами, громким хохотом, стуком топоров.
Профессор, Нелли и остальные русские достали сигареты и закурили их. Сигаретный дым немного отпугивал кровососов. Так и делали все дела, не вынимая изо рта сигареты и морщась от попадающих в глаза струек дыма. Работали они ловко. Расчистили от кустов небольшую полянку метрах в пятидесяти от пирамиды, разожгли костры, поставили палатки. Потом начали разбирать свои рюкзаки. Дайне продолжала прятаться за деревьями, переходя с места на место и наблюдая. Не стоило сразу представать перед бледнолицыми. Ее появление в любом случае вызовет у них шок, так что нужно было быть очень осторожной.
- Нам придется провести здесь не одну неделю, - сказал профессор, обращаясь преимущественно к Мэйсону, который стоял спиной ко всем, пристально глядя на пирамиду и думая о чем-то. - Так что устраиваться нужно с максимальным комфортом.
- Джордж! - раздался капризный голос Нелли и Дайне поморщилась. Мэйсон обернулся.
- У меня опять не получается развернуть палатку! Я все делаю так, как ты показывал, а она заедает!
Мэйсон повернулся и пошел помогать Нелли. Та щебетала с ним так ласково, что на них с удивлением посматривали остальные. Оксана, впрочем, была не против. Она как тень следовала по пятам профессора Конюхова, стараясь поймать его взгляд и помогая ему во всем, что он делал. Скоро бледнолицые поставили свои палатки, развели несколько костров и устроились вокруг них. Кто-то принялся чистить картошку, наемники достали из мешков несколько тапиров, прошитых автоматной очередью, и принялись сноровисто разделывать их.
Чем больше Дайне наблюдала за Мэйсоном, тем больше волновалась и трусила, но, к сожалению, у нее не было времени малодушничать весь день. Икхмо сказал, что если бледнолицые не уберутся с территории чуа через сутки, он отправит к ним отряд воинов. А Дайне хорошо знала, на что способны воины чуа и как беспощадно они истребляют бледнолицых, своих самых ненавистных врагов.
Чуа учат ненавидеть бледнолицых захватчиков с самого детства. С незапамятных времен матери рассказывают своим детям истории о битвах с отрядами пришлых завоевателей. Рассказывают о страсти бледнолицых к наживе, об их ненасытной жажде золота, об их жестокости. Изредка рядовые чуа общались со своими соседями - чучи, мору, синдами и могли видеть, во что превратились эти народы под влиянием бледнолицых. Не белые и не индейцы. Когда-то гордые и свободные люди, променявшие и гордость и свободу на сомнительную привилегию пить вдоволь спиртного, смотреть телевизор и пользоваться мобильной связью.
Мэйсону удалось-таки отделаться от Нелли и он снова отошел ото всех. Его явно притягивала пирамида. Он скрылся в зарослях и приблизился к пирамиде вплотную. Дайне следовала за ним, держась с подветренной стороны, чтобы он не мог почувствовать ее запах. Мэйсон протянул руку и задумчиво дотронулся до древнего сооружения. Дайне не умела читать мысли, но она могла видеть. Мэйсон был взволнован. Он рассматривал пирамиду с непонятным удивлением, потом поднялся на первую ступеньку. Постоял на ней немного, потом сделал еще шаг и очутился на второй.
- Не стоит этого делать, - не выдержала Дайне.
***
Мэйсон резко обернулся и чуть было не упал с высоких ступенек. Дайне вышла из зарослей. Ей больше не было страшно, наоборот - весело. Она снова оказалась с ним лицом к лицу.
- Ты же сам сказал, что в пирамидах живут духи, - продолжила Дайне. - И ты был прав, особенно насчет этой пирамиды. Поэтому не нужно подниматься туда, наверх.
Мэйсон смотрел на нее и молчал. Дайне вдруг растерялась. Странно. Она ожидала, что он хотя бы удивится.
- В этой пирамиде есть что-то, - продолжила Дайне после паузы. - Что-то живое спит там внутри. И будет лучше, если ты не станешь это будить.
Снова пауза. Дайне ничего не понимала. Они стояли и смотрели друг на друга несколько секунд. Потом что-то произошло. Мэйсон не просто разволновался. Он просто затрясся от волнения и, спрыгнув со ступеней, подошел к ней. Протянул руку, словно не веря, что это и вправду она и дотронулся до ее волос. Его голубые глаза смотрели на нее с невиданным ею прежде выражением радости и нежности одновременно. Дайне заметила, что он загорел. Значит, альбиносы тоже загорают.
- Дайне, - наконец сказал Мэйсон на языке чуа. - Как я рад тебя видеть!
- Я тоже, - ответила Дайне.
- Я искал тебя.
- Я знаю.
- Не спросишь, зачем?
- Я догадываюсь, - сказала Дайне, не в состоянии сдержать улыбку. Он искал ее. Он и правда ее искал!
- Не нужно гадать. Я искал тебя потому, что после того, как мы расстались там, в лесу, я думал только о тебе. Ты особенная. Ты единственная. Я понял, что не смогу жить без тебя, но я никогда не верил, что и самом деле найду тебя.
- Я пошла в земли чуа, как и говорила.
- Для меня дорога в племя чуа уже заказана. Меня бы скорее всего убили. Так что для меня было даже безопасней передвигаться под личиной бледнолицего и в их компании. Чуа не всегда убивают бледнолицых, хоть закон и велит поступать именно так. Иногда их отпускают с миром, чтобы избежать дальнейших проблем. Я собирался переговорить с теми, кто пришел бы к нам от чуа и расспросить о тебе. Больше я не смог придумать ни одного способа найти тебя.
- А пришла я. Тебе повезло.
- Да, очень. И мы должны будем с тобой серьезно поговорить.
Дайне украдкой оглянулась, нет ли поблизости кого-нибудь. Не было. Они были одни. Дайне приподнялась на цыпочки, обхватила шею Мэйсона руками, как это всегда делают бледнолицые в кино и прижалась губами к его губам. Она хотела показать ему, что она уже не маленькая девочка, какой он ее считал, а взрослая женщина и у нее уже есть кое-какой опыт. Хотя бы в плане поцелуев.
Мэйсон растерялся на минуту, держа Дайне за талию так осторожно, словно она была сделана из бумаги. Дайне не сдавалась и не отстранялась от него. Спустя несколько секунд она победила. Мэйсон поцеловал ее по-настоящему, так, как это делают взрослые мужчины со взрослыми девушками. Дайне была счастлива. Поцелуи Мэйсона отличались от поцелуев дона Эстебана. Все казалось ей другим, более ярким и сильным.
Отстранились они друг от друга нескоро. Мэйсон посмотрел Дайне в глаза, улыбаясь. Она тоже улыбнулась.
- Тебе идет этот наряд.
- Спасибо. Я старалась.
- Хочешь проверить, будут ли тебе к лицу вечерние платья? Или бриллианты?
- Ты хочешь подарить мне бриллианты?
- Очень. Но не сейчас. Позже, когда мы извлечем золото из этой пирамиды. Нам с тобой хватит на все. В том числе и на колечко на безымянный палец. Но мне важно твое согласие принять его.
- Колечко?
- Я хочу жениться на тебе. Я никогда и не в чем не был так уверен в своей жизни.
Дайне молчала. Бледнолицый чуа хочет взять ее в жены!
- Что ты скажешь? - поторопил ее Мэйсон. - Ты хочешь выйти за меня замуж?
- Да, - ответила Дайне. - Пожалуй, я тоже не была еще ни в чем так уверена.
Они снова начали целоваться, уже на более законных правах.
- Мы поедем в Боготу? - спросила Дайне, чуть отстранившись, но все еще касаясь губ Мэйсона своими.
- В Америку, - ответил Мэйсон. - Тебе понравится там. Это чудесная страна. Там есть все, что только может пожелать человек. Ты поступишь в университет, получишь образование. Если захочешь, будешь где-нибудь работать. Это неважно. У нас будет достаточно денег, чтобы прокормить наших детей.
- Детей?
- Да. У нас будут дети. Несколько красивых мальчиков и девочек. Похожих на тебя.
- И на тебя.
- На меня вряд ли. Альбиносы рождаются очень редко. Скорее всего, наши дети будут смуглыми, как ты.
Дайне снова рассмеялась. Неужели случилось то, о чем она мечтала столько времени? Она нашла наконец свой дом. Этот дом не в племени чуа, Дайне ошибалась, стремясь туда. Ее дом будет в Америке, стране мечты ее отца. У нее будет семья, своя собственная. И дети. Много детей. И любовь. Любовь того единственного человека, который похож на нее, потому что как и она знаком с обоими мирами - миром чуа и миром бледнолицых. Они понимали друг друга. Они будут счастливы.
Духи леса, благодарю вас, благодарю, благодарю.
- Сначала, - Дайне высвободила свою руку из его, - я должна многое тебе рассказать о себе, о своей жизни до тебя.
Она расскажет ему все. У нее никогда не будет от него секретов.
Мэйсон задумался. Потом кивнул.
- Ты права. Мы обязательно поговорим обо всем. А сейчас я схожу и приведу профессора. Будет лучше, если мы переговорим сначала с ним одним.
- Да, хорошо, - кивнула Дайне, почти не слушая, что он говорит. Только смотрела на него не отрываясь. Заметила, какие у Мэйсона сильные, красивые руки, длинные пальцы. Как твердо, серьезно смотрят его голубые глаза. Это был взгляд человека, которому можно довериться.
Мэйсон ушел в лагерь. Дайне подождала, пока его шаги не стихнут там, откуда шел шум голосов и запах костров, потом счастливо вздохнула, потянулась и огляделась.
И вздрогнула так, что чуть не потеряла равновесия и ее оба сердца так резко ударились о ее грудную клетку, что в глазах Дайне потемнело и в ушах раздался странный гул, похожий на рев турбины самолета. На секунду ее обдало жаром и снова вся кожа покрылась мурашками. Несколько полноценных секунд Дайне лишь стояла, пошатываясь и смотрела перед собой, не пытаясь даже осознать то, что она видела.
Прямо перед ней стоял огромный, мускулистый полуобнаженный воин. Его смуглая кожа была покрыта сложными рисунками, странными иероглифами и испещрена страшными рваными шрамами, свидетельствовавшими о том, что воин побывал в свое время не в одной кровавой переделке. Его волосы были сплетены на голове в косы и укреплены в форме рогов. Его лицо, тоже покрытое шрамами и татуировкой, было совсем близко и Дайне видела его глаза. Черные, умные и очень внимательные глаза, смотрящие на нее со странной нежностью.
- Нопту, - прошептала Дайне. Ее колени подогнулись непроизвольно, но Дайне сдержалась и не упала перед ним лицом вниз, как уже делала сегодня дважды. После общения с Икхмо и с мамой у нее почему-то пропало желание снова преклонять перед кем-то колени. Возможно, потому, что это ничего не меняло.
В душе Дайне что-то переворачивалось и обретало новый порядок и смысл, как стеклышки калейдоскопа, складывающиеся в новый рисунок. Она падала на колени перед смертными, перед вождем и перед мамой, но теперь она смело смотрела в глаза богу.
- Здравствуй, - сказал бог войны на языке чуа. Его голос казался приглушенным, словно шел из подвала и Дайне заметила, что он стоит перед ней не во плоти. Нопту отражался перед ней в огромной, выше человеческого роста, проекции. За его спиной, словно в зеркале, отражалась сама Дайне и спина Нопту и за ним было еще одно отражение, и еще одно и еще, словно тысячи зеркал стояли друг перед другом, отражая бесконечность.
- Ты вернулась, - продолжил Нопту. Дайне лишь кивнула, потом попробовала свой голос и у нее получилось сказать хриплое и тихое:
- Да...
- Иди сюда, - Нопту протянул к ней руку и Дайне, как под гипнозом, шагнула к нему, не отрывая взгляда от его глаз. Их доброе, любящее выражение не соответствовало грубому и жестокому лицу бога войны.
Сейчас. Правое сердце Дайне колотилось так, что пульсация сотрясала все ее тело. Вокруг струились и разбрасывали искры потоки энергии. Глядя как завороженная в глаза бога войны, Дайне тем не менее замечала, что происходит вокруг нее. Лес шумел, деревья качались то в одну, то в другую сторону, клонясь под порывами неизвестно откуда взявшегося ветра. С криками разлетались в разные стороны попугаи. Небо заволокла черная туча, в которой что-то ворчало так, словно там готовились к схватке тысяча ягуаров.
- Как я ждал тебя, - сказал Нопту и Дайне сделала еще шаг к нему. Рядом с ней ударила в землю молния. Потом еще одна. Потом молнии стали бить землю одна за другой, словно вокруг танцевали огненные великаны.
То, что происходило, было непонятно, но правильно и прекрасно.
Нопту протягивал Дайне руку. Она протянула свою. Оставалось несколько сантиметров или один маленький шаг до того, как они дотронутся друг до друга.
- Я люблю тебя, Иоли, - сказал Нопту и Дайне остановилась.
- Как ты назвал меня? – спросила она.
Нопту молчал. Смотрел на нее, словно не понимая вопроса.
- Меня зовут Дайне, - Дайне опустила свою руку. Не отступила, но и не сделала последнего шага. Ветер стих. Молний больше не было. Черная туча посерела, потом побелела, потом расползлась на тысячи белых лоскутков и над древней пирамидой снова засияло солнце.
- Неважно, как тебя теперь зовут, - сказал Нопту. Дайне смотрела на него так, словно старалась разглядеть что-то за его спиной. Чуть заметно покачала головой.
- Я не Иоли, - сказала она. – Я не та, кто ты думаешь.
- Я знаю, кто ты и что с тобой было, - сказал Нопту твердо. – Ты была здесь, когда тебе было семь лет и с тобой здесь произошло то, что ты не хочешь никогда в жизни вспоминать. Сказать тебе, что это было?
- Нет! – вскрикнула Дайне, сама не понимая, почему ей стало так тоскливо и страшно. Словно ей предложили покончить с собой.
- Произвольное проникновение статично, - сказал Нопту. Дайне смотрела на него и молчала. Словно забыла, как говорить.
– Ты – маленькая Дайне, - продолжал бог. - Единственная выжившая после чудовищного обряда. Но ты – не только Дайне. Ты – моя Иоли.
- Когда мы встречались с тобой? – спросила Дайне, не понимая ничего из того, что говорил ей бог войны. Она – не Дайне? Она – Иоли? Кто такая Иоли?
- Мы встречались с тобой, когда я был по материальную сторону зеркала, - сказал Нопту. – Когда я был там, где сейчас ты. Когда я был человеком, как и ты.
- Но я – не Иоли, - Дайне даже помотала головой. – У меня другая жизнь. Я никогда тебя не видела.
- Иди ко мне и я покажу тебе все, что было, - Нопту снова протянул к ней руку. – Я не могу дотянуться до тебя отсюда, но ты можешь прийти ко мне.
- Но ведь тогда я умру, - прошептала Дайне.
- Смерти нет, - Нопту даже улыбнулся, как улыбаются лепету несмышленых детей. – Ты удивишься, узнав, насколько реально то, что есть вокруг меня.
- Но я не хочу, - Дайне отступила на шаг. – Я хочу жить. Я хочу выйти замуж, хочу иметь детей, жить в своем доме с Мэйсоном.
- Ты не можешь иметь детей, Иоли, - сказал Нопту. – То, что живет в тебе, убьет любой другой живой организм в твоем теле.
- Что? – Дайне посмотрела на бога войны так, словно хотела броситься на него и разорвать его в клочки. Так примерно и было. Бог нес какую-то несусветную чушь.
- Сожалею об этом, - Нопту вмотрел на нее все так же ласково, даже влюбленно. – Ты была бы отличной мамой, если бы с тобой не случилось то, что случилось.
- Да это ерунда какая-то! – закричала Дайне, но Нопту вдруг отошел от нее на шаг и словно стал более прозрачным. Его образ словно покрылся легкой дымкой и стал менее видимым и четким.
- Стой! – Дайне бросилась к проекции, отражавшей Нопту. Коснулась ее рукой, но там уже ничего не было. Словно туман, растаявший при первых лучах солнца.
- Нет! – закричала Дайне изо всех сил. – Ты не можешь просто так уйти! Ты не ответил на мои вопросы! Я по-прежнему ничего не знаю!
Вокруг было тихо и пусто. Даже проекции не летали.
- Кто я? – продолжала Дайне, уже не крича, а тихо, пытаясь сдержать рыдания. – Почему это случилось со мной? Что все это значит? Что мне с этим делать?
- Дайне? – голос Мэйсона, прозвучавший за ее спиной, заставил Дайне вздрогнуть. Она обернулась. Мэйсон был один, без профессора и вид у него был удивленный, но не шокированный. Он ничего не видел, да и не мог видеть.
- Почему ты плачешь? – подошел он поближе и притянул Дайне к своей груди. – С кем ты говорила? Почему ты кричала?
Дайне уткнулась в его плечо и наконец заплакала по-настоящему. Приятно было знать, что есть кто-то, кто готов тебя утешить.
- Не плачь, моя хорошая, - руки Мэйсона гладили Дайне по волосам. – Я испугался за тебя. Думал, что ты пострадала при этом ужасном урагане.
Он потянул ее пирамиде и они сели прямо на ее ступеньку. Дайне подняла голову и посмотрела на него.
- Я никогда не смогу родить тебе детей, - сказала она. Дайне не сомневалась, что Нопту сказал правду. Она чувствовала всегда, хотя и не осознавала этого, что ее тело уже занято кем-то другим.
Или чем-то другим.
- И в этом все твое горе? – улыбнулся Мэйсон и снова улыбка преобразила его лицо, сделав его молодым и красивым. – Моя дорогая девочка, мне сорок лет. Если бы я хотел детей, они были бы у меня давным-давно. Мне нужна только ты. Ну хочешь, усыновим кого-нибудь, когда поженимся? Хочешь, сразу пятерых?
Дайне рассмеялась сквозь слезы и уткнулась лицом ему в грудь.
- Хочу, - сказал она и Мэйсон вытер ей слезы и поцеловал ее в макушку. Нахмурившись, с недоумением оглядел глубокие дымящиеся воронки вокруг, оставшиеся после ударов молний.
- Пойдем, - сказал он. – Профессора я привести не смог. Этот странный ураган разнес его палатку и теперь он занят своими делами. Тебе придется пойти со мной в лагерь.
Дайе поднялась и пошла за ним. В который раз за этот день она перешла от отчаяния к надежде, словно из-за туч снова показалось солнце. Все будет хорошо.
Следующая глава здесь