– Идите и смотрите. Мне-то что за дело. Общество несравненной Мары намного приятнее вашей кислой физиономии.
Несколько удивлённый разрешением, Феоктист Петрович откинул брезент. Пришлось повозиться, прежде чем на спидометре показалась последняя точка назначения. В действительности соседняя высотка. Это ничего не меняло в плане Чигина. Наверняка Семарг что-то подкрутил, раз с такой лёгкостью согласился на проверку.
– Я отвезу в участок, чтобы оформить находку, – крикнул он в балконную дверь.
– Валяйте, – раздалось в ответ. Что окончательно убедило Чигина в скором нападении печальных эльтов.
«Надо срочно избавиться от серёжек, чтобы лишить их корабли маячка. Всё-таки академик был прав: эльтам нужно что-то очень важное. Серёжки, подаренные Персефоне – вот та самая вещь, за которую они зацепились своими чувствами. Но как от них избавиться?» – думал сыщик, подводя тяжёлый плазменный самокат к воздушному пирсу.
Он уже приготовился к старту, когда из дождя вынырнул тыжёлый имперский плазмолёт с вольфрамовым гербом на лобовой части. Грозный жилистый кулак торчал прямо в грудь сыщика. Из люка показалась голова Зыбина-Шкловского, следом академик и адъютант старшего советника.
– Товарищ генерал, вы ругались, а зря. Вот мой самокат. В целости и сохранности. Доблестная полиция нашла транспорт! – радостно закричал Герман.
Увидев Чигина, генерал сразу заподозрил неладное. Сбывался самый мрачный его прогноз: объект эксперимента приготовился бежать. А как ещё можно было расценивать его стартовую позицию? Вместо того чтобы сообщить о находке телеграммой, он почему-то сидел на самокате с работающими плазменными дисками.
– Чигин, вы куда-то собрались?
– Товарищ Зыбин, у меня крайне важное сообщение.
– Так говорите.
– Дело секретное, требует конфиденциальности.
– Герман, возьми у товарища сыщика транспорт.
– Подождите. Самокат проходит по делу государственной важности. Я не могу его отдать.
«Хитрит, точно, хитрит. Сбежать хочет, а нам просто заговаривает зубы. Ждёт, когда освободим пирс. Ага, вобла с дробью, щас мы тебе сделаем побег в космос» – мелькнуло в голове у Зыбина.
– Бросьте, Чигин, если нужно где-то расписаться, так Борман мигом. Нашли и молодцом.
Зыбин широко улыбнулся и повторил:
– Борман, забери аппарат.
«Что-то здесь нечисто. Почему им обязательно нужен самокат? Вдруг они тоже участвуют в заговоре?» – подумал Чигин, пряча серёжки в бардачок на приборной доске. У него родился абсолютно безумный план.
Солнечный диск матовым пятном освещал площадку для летательных аппаратов. Струи воды били в титановые поручни непрерывным потоком телеграфных лент. Тире и точки мелькали в воздухе с огромной скоростью, не давая прочесть очень важное сообщение. Миллионы мгновений спрятались в бездушные чернильные отметины. Чигин прошептал:
– Генерал, неужели вы тоже участвуете в заговоре?
– Что, что? Говорите громче. Борман, ну что ты там копаешься?
– Я нашёл предателя, – во весь голос крикнул Чигин.
– Отлично! Сейчас пойдём к академику, и вы мне всё подробно расскажите.
Из-под днища самоката вырвались струи холодной плазмы, и аппарат голубым метеором рванул навстречу солнцу.
– Чигин, вы что творите?
– Спасаю Империю! – с высоко поднятой головой заявил сыщик.
– Болван, такой аппарат отправил в космос. Где его теперь искать? – проворчал Герман по прозвищу Борман.
– Я отправил его прямых ходом в звезду Солнце.
Подняв воротник, сыщик безропотно позволил себя заковать в наручники. Генерал в недоумении посмотрел на академика:
– Это что за демарш?
– Уже неважно, сейчас его надо быстрее уговорить. Время-то тикает. У вас что, нехватка самокатов?
– Да нет, но странно всё как-то…
Застав в бункере Семарга с Марой, генерал громким шёпотом поинтересовался:
– Вы случайно не напоили сыщика озёрной водичкой, – он кивнул на картину с весёлым Бахусом, разливающим манговый сок страстотерпцам в белых простынях.
– Это он от любви к Маре. Совсем растерялся товарищ!
– Господин Семарг, я смотрю, распустили персонал. Ну ничего, скоро мы побеседуем при других обстоятельствах.
– А будут?
– Обязательно! Академик, ну где вы там? Идёмте в вашу лабораторию. Герман, смотри за Чигиным. Он у нас теперь крайне важная персона.
– Совсем голову потерял. Мара, я понял, почему он к вам потянется.
– ?
– Устал смерть ждать.
– Юмор у вас, товарищ хранитель, очень грустный. Моё имя здесь совсем ни при чём. Феоктист Петрович – личность романтическая, вот и расклеился.
– Он циник.
– И я о чём: испорченный жизнью романтик. Разве не так? Бедняга.
– Вот кого надобно пожалеть, это меня. От этого дождя люди последние нервы потеряли. Всего несколько дней – и какой результат.
– Правильно, кроме испорченной вентиляции, ещё эскалаторы начали барахлить.
– Это от сырости. В Замке у всех такой энтузиазм, а дома вечный ремонт. Надобно устранить, Мара Филипповна.
– Кстати, что это за история с самокатом?
– Хотел сюрприз вам устроить, но теперь лучше рассказать.
– ?
– Помните проститутку из соседней высотки? Ну ту, которая нас в прошлый раз выручила ?
– Индианку, Жозефину?
– Точно. Хочет парикмахерскую открыть в Замке.
– Я Замка не касаюсь.
– Любезная Мара, женскую, женскую! Всё для вас. Разве не чудо: гермафродит с машинкой. По-моему, должно отлично получиться.
– Своих не хватает?
– А где крики восторга и чулки в небо?
– Извините, с этим Чигиным мысли совсем вразброс. Полностью поддерживаю. И разговоров будет меньше про ваш Замок.
– Наш! Я попросил бы использовать местоимение “наш”.
– Ой, какая разница? Вы полагаете, что Зыбин справится?
– У меня без него забот не перечесть. Видите, эскалаторы заскрипели? Кстати, что там с моей просьбой о субботнике?
– Субботник? У меня лопат не хватает. Вы же знаете, у нас народ всегда за, но что делать с блокадой? Может у генерала попросить?
– Мара, вы и блокада – понятия несовместимые. Вы у нас в таможне работали. Решите как-нибудь. Подключите контрабандистов. Людям нужен праздник, а то совсем расклеятся. Готов выделить из резерва пищевой спирт. Но только чур, чтобы без энтузиазма. У нас сами знаете, какой народ. Ещё вздумают с астероидом поздороваться. А нам это зачем? Пусть Зыбин резвится. В конце концов, это его забота.
Тем временем Зыбин проводил воспитательную работу с Феоктистом Петровичем. Сыщик сидел на знаменитом барном стуле Персефоны, прикованный за ноги к полу. Руки удерживал за спиной огромный Герман. Однако, несмотря на своё положение, сыщик держался с достоинством. Прямая спина и бесцветный взгляд со всей очевидностью указывали на не сломленный обстоятельствами дух.
– Что на вас нашло? Заговоры какие-то! Да разве так делаются подобные заявления? Совсем порядка не знаете! Вначале требуется подать рапорт на имя Аристова, а вы через голову и сразу ко мне? Безобразие какое-то. Распустил вас товарищ Семарг не в меру. Форменный коммунизм организовал! У нас здесь… Вот посмотрите в окно. Что видите? Правильно – Дождь! А вы заговор! Запомните и зарубите себе в тупой мозг: задачи решаются последовательно! Сначала прямая угроза, и только потом второстепенная. Понятно говорю?
––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Внимание! Знак Ер (Ъ) со всей очевидностью указывает на вторую часть главы.
Глава 20 Самокат Германа
Глава 21 Резоны академика – Финал...
#фантастика #стимпанк #антиутопия #детектив #юмор #гиперпанк