В саду – если это конечно кусочек природы, а не фитодизайнерская инсталляция, в которой все по схеме/плану, все контролируется, все растения наперечёт и ничто не случается само по себе – многие жизненные процессы и циклы устанавливаются и протекают совсем от нас независимо, саморегулируются.
И вот есть большая группа цветов, которые когда-то показались интересными, были посажены, интерес угас, а они - нет сгинуть – продолжают расти, выживать, цвести и размножаться. Уже сами по себе, по своей воле, по заложенной в них Природой генетике/интенции. И ты их видишь постоянно. Иногда – трогательные, иногда – докучающие. Иногда – сюрприз неожиданный, иногда – привычный фон.
Рудбекии.
Уже и не припомню, как давно посеял-посадил рудбекии в своем саду. Давно. И только однажды. Тем не менее, как бы ни располагал растения в этом перечне, рудбекия будет на первом месте. И пусть я не уверен в видовом названии (полагаю, рудбекия блестящая, R.fulgida) и тем более, в названии сорта (чуть ниже поясню), она будет на первом месте. Верная, надежная, красивейшая. В самые сложные годы моего сада, когда он оставался полузаброшенным, его заполняли оптимистичные рудбекии, пышные, обильные, разнообразные.
Рудбекии с их двухлетним циклом я бы отнес к той группе самосевных/саможивущих цветов, которым совершенно не мешают ни сорняки, ни неугодья. Главное, чтобы мы им не мешали. Еще лучше - для них, чтобы я вообще убрался из сада. Разве что изредка удалял какие-то чрезмерно агрессивные сорняки, да приезжал любоваться тем, во что могут превратить участок свободно растущие рудбекии.
Впрочем, написал это, и спохватился. Все-таки рудбекий нет вообще у моих соседей: ни там, где все аккуратно выкошено под газон, ни там, где все дико заросло (счастье соловьям), ни там, где каждый клочок земли ухожен-прополот. Только мой полуухоженный сад для них оказался подходящим.
Не помню уже, какой сорт сеял, но в дальнейшем рудбекии радовали меня нескончаемым парадом всевозможных цветков. От светло-лимонных до густой охры; пестрые и однотонные; простые корзинки и разной степени махровости; с лепестками различной формы и изогнутости; с сердцевинами соцветий различной формы, размеров и окраски. Но! Всегда крупные, обильные, долгоживущие. С конца июня до морозов – цветение, которое невозможно не заметить, мимо которого не пройти равнодушно. Наверное, я вообще ничего не понимаю в сортах и в генетике – как возможно такое беспредельное разнообразие! Пары двух одинаково цветущих рудбекий не найти, даже когда их одновременно цвели десятки кустов. Постоянный и непременный сюрприз, эти рудбекии.
При этом они не болеют, практически не поражаются вредителями (и, соответственно, не способствуют размножению вредителей в саду), ухода не требуют, наши погодные оскалы на них не действуют.
Мечта, а не цветок.
Два последних сезона стал больше ухаживать за садом, и дружелюбные росточки рудбекий страдают – выдергиваю их вместе с сорняками, срываю на дорожках. Мало их остается, да.
Виола.
Откровенно говоря, эту мелкоцветковую анютину глазку сначала хотел поместить в список надоедливых сорняков. А потом понял, что в ней ничего сорнякового – просто жить хочет. В любых условиях. И никому не мешает.
Я ее заприметил на нашей дальней заброшенной даче, среди диких зарослей, на мусоре каком-то. Везде, где корешок может добраться хоть до какой-то земли и куда может пробиться хоть лучик света.
И принес в свой сад, вместе с еще несколькими полуодичавшими виолами. Но те, крупноцветковые, быстро поисчезали. А эта – нет. Растет, цветет повсеместно. И самый ранний цветок – она, и самый поздний – тоже она. Даже на совсем крошечных проростках. И пышные букеты летом – если они не мешают и если им позволить цвести в полную силу.
Нежная, трогательная. Почти как дикая лесная. А если что не по мне – не позволяю. Безропотная она ведь, беззащитная.
Нивяники.
Первые из моих сортовых ромашек-нивяников – оба немцы: ‘Früling Freude’ и ‘Siger’ («Весенняя радость» и «Победитель» соответственно). Совершенно разные ромашки, вода и пламень: «радость» - ранняя, обильно цветущая, с относительно небольшими цветками; «победитель» - мощный, крупный и с большими корзинками. Их и по всходам уже сразу можно различить.
Давно они ко мне попали. Уже и не вспомню наверняка, от кого. И радовали первое время. И сейчас цветут каждый год, но уж слишком привычные. Главное же: хоть и многолетники, но не вечные: стареют их кусты – оглянуться не успеешь, израстаются. Зато тут-там появляются детишки их. Как и рудбекии – повсюду, где их не выпалывают и не скашивают. И вроде такие же, как их родители.
Ничего не знаю про генетику нивяника и его сортов. Что у них с со скрещиванием, самоопыление ли, апомиксис ли. Но гибридов не замечаю, внешне вроде бы те же «радость» с «победителем», цветки чуть помельче только. Растут-не мешают – пусть цветут. Хотя на клумбу/в цветочник уже определенно не посажу.
Регулярно охапками выдергиваю кроликам. Вместе с мешающими рудбекиями.
Матрикария.
Еще одна «ромашка». Только однолетняя. Никогда бы не прельстился. Но кто-то из моих, восторженных, купил давным-давно на рынке, пологая, что многолетник.
Нет, не многолетник. И тем не менее много лет у нас живет. Ее жизнерадостные ярко-салатовые ростки ни с чем не спутаешь – ну и щажу ее при прополке. В сорняках – в отличие от нивяников или рудбекий – ей не выжить. И каждый год несколько обильно цветущих кустиков остается. Достаточно, чтобы наплодить море семян и чтобы весной я опять нескольких пощадил.
Тысячелистник.
Честно говоря, удивился, когда узнал, что тысячелистник – из сложноцветных (астровых) (не стыдно признаваться в неграмотности, если с ней все-таки борешься). Еще более удивился, когда познакомился с разнообразием видов и сортов тысячелистников. Даже подсобрал небольшую их коллекцию. И даже статью про них как-то опубликовал (мне и за нее не стыдно).
Вот только первое удивление и восторги прошли, естественно, поддерживать эту коллекцию стало недосуг, и они ушли.
Все, кроме тысячелистника обыкновенного (сеял когда-то пеструю смесь). Вот он-то и продолжает свою привольную жизнь в саду. Практически вытеснив при этом своего сорного природного прародителя и удивляя меня сюрпризами соцветий неожиданных окрасок.
Он в этом сходен с рудбекимия: неожиданно вырастает в самых разных местах и распускается цветками непредсказуемой окраски. Только он гораздо менее ярок и заметен. Боюсь, я и не замечу, если он совсем исчезнет.
Но пока он со мной. Никак не докучает. Вносит свою небольшую лепту в биоразнообразие сада, которое я так лелею.
А еще я все время держу в голове его лекарственную пользу. Хотя пока ни разу не приходилось…
Синеголовник.
Еще одно никогда не использованное лекарственное растение. Но посажено когда-то было не как полезное для здоровья, а за компанию с разными сухоцветами – случилось такое мимолетное увлечение.
Мимолетное, потому что сразу обнаружил отсутствие хоть какого сродства с ними – ни цветоводческого, ни флористического. Сухоцветы, как и любой на их месте, почувствовав это мое разочарование, обиженно удалились/исчезли.
Только не синеголовник.
Как многолетник, он продолжает из года в год расти и цвести все на том же месте – с прошлого века, замечу с уважением. Причем не разрастается и не теряет формы.
Как плодовитое растение, вокруг себя синеголовник ежегодно обзаводится молодью – далеко его семена не разносятся, но в радиусе нескольких метров весной появляются хорошо узнаваемые растеньица с широкими плотными листьями.
Какое-то достоинство есть в синеголовнике, как-то не раздражает ни сам, не ребятня его, не тянет выдрать/уничтожить. Без нужды мы их и не трогаем – растут и растут себе. Даже иногда кто-нибудь опору подставит – высокое же растение, тяжелое, когда цветет.
В синеголовнике нет цветочной яркости, но в пору зрелого цветения он хорош: весь остро резной, весь в благородных колористических переходах от глубокого фиолетово-синего к темно-зеленому.
Но все-таки не так хорош и замечателен (или настолько привычен), чтобы я считал его своим садовым питомцем. Так и остается задержавшимся в саду приживалой.
Нигелла.
Еще одно растение, которое почти случайно у меня оказалось как сухоцвет. Смотрю в справочники – и тоже лекарственное! Похоже, все, что вижу в саду, либо лекарственное, либо ядовитое…
Любопытный лютик. Странная резная травка с причудливыми цветками: окрашенные чашелистики в роли лепестков, причем каждый вроде сам по себе. Лепестки же у них – нектарники. Плоды – забавно вздутые шарики, все взъёженные какими-то разрастаниями.
У меня были посеяны сортовые нигеллы – махровые (несколько рядов этих чашелистиков) и разноокрашенные в нежные антоциановые тона: розовые, голубые, сиреневые.
Но ни эта пастельность, ни резная изысканность побегов не помогают нигелле выглядеть декоративным растением. Нет! Не у меня, не мое. Не буду больше.
Однако у нигеллы было свое видение будущего. Рассыпала она у меня свои пряно-кулинарные семена (вычитал, сам не пробовал) и растет теперь уже самостоятельно. Куда доберется, там и приживется. Если не помешают сорняки. Вот рядом с зимостойкими опунциями, например, или среди каких-нибудь камней. Маленькая же совсем, сама никому не мешает.
Сортового разнообразия в ней не осталось – только белые цветки.
Турецкая гвоздика.
Нежнейшие воспоминания из детства – не так разнообразен был цветочный сад, как теперешние. Каждый цветок был особенным и запомнился. Конечно, среди них турецкая гвоздика.
Впрочем, не всякая трогательная ностальгия – входной билет в мой сад. Иногда приятнее дистанционно поностальгировать. Не знаю почему, но никогда не возникало желания ее у себя посеять. Умиляюсь ковровой яркостью ее соцветий, с интересом смотрю на портреты удивительных сортов – но не тянутся к ним мысли и руки. Не знаю …
Тем не менее она у нас давно уже есть и каждый год ее наблюдаю с восхищенным удивлением. Цветет на другой, полузаброшенной даче. Невесть когда там посеянная и ежегодно самовозобновляющаяся, несмотря на бурьяновое буйство. И всегда в новых цветовых вариациях.
Дважды потрясающая: живучестью и бесконечными переливами окраски/узоров/тонов
Горицвет.
Лихнис-зорька-горицвет чем-то близок к турецкой гвоздике. Поярче только, повызывающе. Вот стал смотреть описания – какие у него народные названия: «боярская спесь», «баронская спесь», «американская (!) красавица» (притом, что растение исконно наше, российское). Настолько агрессивно ярок диковинно пылающий цветок.
Давно его посадил в саду, ничуть об этом не жалею и продолжал бы его выращивать, если бы горицвет не предпочел сам определять собственную судьбу. Хоть и многолетник корневищный, долго на одном месте не держится. Зато то тут, то там вспыхивают его потомки. Ну вот где вспыхнут, там и оставляю, если только уж совсем ни в какие ворота он на выбранном месте. Тогда пересаживаю в более подходящее (для меня). А так – волен спесивый горицвет самостоятельно выбирать себе место.
Седум акре.
Самый злокозненный из перечисляемых здесь растений. Откровенно говоря, мерзавец и прохвост этот седум-молочай-очиток. Едкий.
Определенно планировал про него написать и на него пожаловаться в очерке про сорняки. Но…
Во-первых, сам его когда-то добыл и посадил – стремился расширять коллекцию суккулентных растений открытого грунта, а как в ней без очитка-то едкого!
Во-вторых, не так уж он и агрессивно опасен – при должном контроле.
Ну и главное, в-третьих, чудо и восторг его цветения! Растеньице-то на самом деле крошечное/слабенькое/хрупкое – и всего себя выкладывает, чтобы где-нибудь в июне превратиться в огненно-желтый ковер, а дни своего цветения превратить в наш праздник.
Но претензии свои все-таки выскажу. Невероятно живуч и всепроникающ седум акре! Любым кусочком стебля или корневища – хоть самым крошечным, семенами, святым духом, наконец, – и ну просто повсюду! Сначала такой светлый (светло-зеленый), такой трогательный, такой для глаз приятный росток, потом – миниатюрный кустик, потом – изумительная дерника. А потом – давит все растущее поблизости, душит, подминает.
И очень дружит с садовыми муравьями. Оглянуться не успеешь – уже вот он, симбиоз: куст седума-муравейник, стремительно превращающийся в муравьиный холмик с короной нежных-добродушных побегов на вершине.
Я его, седум этот, извожу нещадно. Но и сохраняю его заросли там, где он безусловно великолепен. На берегу бассейнчика, на «зеленой» крыше куриного домика, на каменных бортиках. У нас с ним такой паритет: он пробивается везде – я сохраняю его в приемлемых местах.
Аквилегия.
Совершенная пара представленной выше гвоздике – аквилегия. Казалось бы, чего общего между такими далекими друг от друга и непохожими цветами.
Но в моем случае – много общего.
Начать с того, что аквилегия тоже растет/выживает на той же наше забытой-заброшенной даче. Тоже невесть когда посаженная. Тоже удивительно сохраняющаяся и дико размножающаяся в бурных сорняках при полном отсутствии ухода. И тоже поражающая многообразной россыпью вариаций окраски. Они на пару с гвоздикой создают там удивительный цветущий разнотравный луг.
Кроме того, и аквилегия росла-цвела в саду моей бабушки.
А еще, как и турецкая гвоздика, аквилегия мне симпатична, но не вызывает желания ее у себя заводить. И тоже не знаю почему. Несмотря на призывные портреты потрясающих современных сортов.
Наперстянка.
Наперстянка не может претендовать на царственное место среди свободно растущих/бродячих в саду цветов – цветение у нее относительно непродолжительное. Так что пальма первенства все равно у рудбекии.
Но хороша наперстянка! Великолепна, торжественна, нарядна. Вот только цикл этот ее двухлетний – устаешь поддерживать, заботиться. Так и оставил ее на вольных хлебах.
При этом нет-нет да и посажу какую-нибудь приглянувшуюся розетку-сеголетку на приличное место. Как беспроигрышная лотерея: какой на этот раз распустится в следующем году колос?
Летом поместил тут небольшой очерк о красавице. После него у меня прорезался приступ симпатии к наперстянке – наковырял в разных местах ее сеянцев и посадил почти клумбочку. Что-то там будет этим летом. Любопытно.
Люпин.
Люпин я тоже уже упоминал, но в другом аспекте – про одноразовый интерес к определенному сорту. Полуодичавшие же люпины бродят по участку с прошлого века. Их чудесные всходы с разлапистыми веерами первых листочков обычны весной повсюду. Но взрослые растения – грубые, агрессивные, нахрапистые. Цветение кичливо-яркое. Я их безжалостно и успешно извожу. Мало уже остается.
Коровяк.
И коровяк я уже упоминал. Но поскольку он вполне вписывается в рассматриваемую группу, вставил его и в это список.
Прошедшим летом опять выросла пара роскошных самосевных розеток. Я их оставил. Хотя, наверняка, напрасно: совершенно некомпанейский цветок, странный, несуразный, да и наблюдать неинтересно.
Сисюринхий.
Про эту ирисовую миниатюру была пара слов в другом моем тексте. Но сисюринхий полностью соответствует критериям и этого списка. С незапамятных времен сам по себе вырастает в разных местах. И как выживает-то, кроха! Без какой-либо заботы/помощи.
Трогательно его вдруг заметить/обнаружить. Но специально им заняться уже как-то не тянет.
Впрочем, его голубые глазки всякий раз напоминают мне, что в роде Сисюринхий есть и другие виды, малоизвестные и малознакомые, с цветками иной окраски и более впечатляющих размеров, даже с колосовидными соцветиями, и что интересно было бы с ними познакомиться поближе.
Но быстро отцветает крошка-ирис. А с ним и мимолетные желания посадить еще сисюринхиев.
Добавил в список еще два популярных и всеми любимых цветка. Таких популярных, что есть у всех, но не настолько любимых, чтобы сажать их из года в год. Но оба и сами неплохо возобновляются из своих крупных семян.
Вот только они оба – неженки, конкурентоспособность у них пониженная. Без помощи и ухода надолго их запала не хватает: несколько лет – и полностью исчезают. У меня, по крайней мере. К тому же у обоих – крупные, сочные, нежные и съедобные листья. Поэтому агрессивные соседи их быстрее подавляют/вытесняют, а всевозможные вредители/пожиратели – съедают в первую очередь.
Ноготок.
Обычный цветок из обычных. И я его уже упоминал. Специально сеял редко и уже не буду больше. Но он пытается задержаться в саду самостоятельно. Не очень только у него получается.
Настурция.
Настурция поразила меня своей готовностью жить самостоятельно. Сочные ее самосевные ростки начинают появляться только летом. И в первое время совершенно беззащитны. Но если их чуть поддержать, вырастают буйные и мощные кусты, от них потом все вокруг в шариках семян. Которые через год, летом дадут совершенно беззащитные росточки, которые, если их поддержать …
Но поддерживать я что-то перестал, и настурции исчезли. Любопытно, долго ли сохраняются их семена в/на земле, попробуют ли они появиться как-нибудь еще.
Наверняка, кого-то в этом списке пропустил. Но ведь год только начинается!