- Какую молитву читала? Всю службу сияла ярче паникадило! – отец Георгий подходит, обнимает. От него уютно пахнет миро – нежная смесь оливкового масла и белого вина.
Прикусываю губу, делаю вид будто изучаю узор на кафельном полу. Глаза поднять стыдно.
Как признаться?
- Простите, Отче, – утыкаюсь лбом в белую, праздничную ризу. – Я толком ни одну молитву так и не выучила…
- А что же ты всю службу что-то шептала, улыбалась? Или померещилось?
- Улыбалась, - киваю. – Красота же! Служба волшебная! Хор первоклассный! И риза ваша с этим серебряным шитьем – само совершенство!
- Ты мне зубы-то не заговаривай, - смеется отец Георгий. – Признавайся, чего так вдохновенно мурлыкала? Надеюсь, хотя бы не песни Валерия Меладзе? От тебя чего угодно можно ожидать. Я от того случая, когда ты в православной трапезной с Кораном уселась, еще не отошел.
Краснею. Было дело. Села чай пить и по инерции из сумки книгу достала. Отец Георгий потом выгораживал: мол, журналист-историк, религии разные изучает.
- Не Меладзе, - вздыхаю. – Саша Черный.
- Черный? Поэт? – удивляется отец Георгий.
- Есть у него одно стихотворение, - торопливо объясняю, - про рождение Иисуса. Как все звери собрались посмотреть на Спасителя.
«В яслях спал на свежем сене
Тихий крошечный Христос».
Животные и птицы столпились вокруг младенца и с любовью его разглядывали. Бычок от переполнявших чувств «одеяльце мял губой», пес, «прокравшись к теплой ножке, полизал ее тайком». А кошка и вовсе свернулась клубочком под бочком.
И только один бедный ослик никак не мог пробиться к яслям. А он тоже так хотел посмотреть на ребеночка. Но ничего не получалось. И тогда он отчаялся, горько заплакал. И уже хотел было развернуться, уйти. Но тут крошечный Иисус распахнул глазки и попросил зверей расступиться.
«И с улыбкой, полной ласки,
Прошептал: «Смотри скорей!»
Лицо у Отца Георгия серьезное.
- Сама не понимаю, почему вспомнила это стихотворение, - начинаю оправдываться. – Я стояла, чинно, правильно, праздничному тропарю подпевала, а потом увидела, как один мужчина все суетится, толкается, поближе к алтарю пробиться пытается, на него уже все недовольно смотрят, шикают, а он несчастный какой-то. Неприкаянный. Так мне почудилось. Жалко его стало. И стишок сам собой вспомнился… Не знаю, почему.
Чувствую, что опять краснею.
- Значит ты о тех, кто отчаялся Свет божественный увидеть молилась, – вдруг произносит отец Георгий. – О тех, кто еще суетится, «всех беспомощно толкая» и тех, кто совсем потерял надежду.
«И заплакал звонко-звонко
В предрассветной тишине…»
Стою, распахнув глаза. Не шутит ли Батюшка?
- Это добрая молитва, - ласково произносит Отец Георгий.
Переминаюсь с ноги на ногу.
- Это же просто стихи… - начинаю.
Батюшка качает головой, останавливая меня.
- Молитва – это не набор слов для заучивания. У человека есть память – он может запомнить таблицу умножения, а может молитвослов. Но силы в его «Господи, помилуй», если произносит он это как «пять ю пять двадцать пять» - умом, а не сердцем - никакой нет.
В то же время, в простых словах, пусть наивных и детских, но идущих от души – мощь великая и чудотворящая.
Тот, кто умеет молиться сердцем, со временем обретет и способность понимать и «запоминать» настоящие молитвы.
Форма придет за содержанием.
Но не наоборот.
Не знаю, что ответить. В груди что-то шевелится. Теплое.
- Сегодня ты облекла содержание своей души в строчки детского стихотворения. По форме может и сомнительно, но по содержанию – ставлю тебе пятерку, - лукаво щурясь говорит Отец Георгий. И, видя мое смущение, широко распахивает руки. - Иди, обниму и расцелую, отличница ты моя!
Снова запах миро в нос. Борода не колючая, но лбу щекотно. Теплые облака в груди.
Вспоминаю слова Кришнамурти:
«Можно ходить от одного храма к другому, от одного мужа или жены к другому мужу или к другой жене, можно найти какого-то нового учителя или гуру. Однако при отсутствии внутренней радости жизнь имеет весьма мало смысла. И отыскать эту внутреннюю радость нелегко, потому что большинство из нас ощущает только поверхностное недовольство».
Все религии, все пророки, все философы - об одном.
Форма без содержания бессмысленна.
Хорошо, когда тебе, как бедному серому ослику, эту истину покажут – «Смотри скорей!»
С Рождеством!