Анна Юрьевна отсутствовала чуть дольше 10 минут, потому в моей голове успел сформироваться чёткий план действий. Не знаю от кого я прячусь, с какой целью и по какой причине, но уверена, что мой план единственный правильный в данной ситуации. По крайней мере до тех пор, пока я не вспомню всё в деталях.
Едва Аннушка вышла из дома, я кинулась к ней с просьбой:
- Анна Юрьевна, позвоните участковому, скажите, что я всё вспомнила и уехала. Не надо меня искать!
Женщина согласно кивает.
- А ещё мы с тобой сейчас машину уберём от чужих глаз подальше.
- Куда?
Анна Юрьевна показывает на строение чуть в стороне.
- Так у нас гараж для этого имеется. Машины нет, а гараж есть. В советское время там «таблетка» стояла на которой отвозили в село приехавших одиннадцатичасовым. Сейчас ни одиннадцатичасового, ни «таблетки» нет, а гараж ещё жив.
Мы убрали машину в гараж, предварительно достав из неё всё что могло представлять ценность и интерес. Фактически это были документы, телефон, сумочка и пакет с вещами.
Анна Юрьевна занялась приготовлением ужина, а я ушла в комнату принялась изучать личные вещи.
Телефон разряжен, а зарядки к нему почему-то нигде нет. Может быть в машине выпала? Или спёрли? На гвоздике висят две зарядки и одна из них подходит к моему телефону. Уже хорошо. Поставила заряжаться и пережила к сумочке.
Не понимаю, зачем мне сумочка если в ней почти ничего нет? Я так понимаю там лежал телефон. Помимо него обнаружилась записная книжка в пол тетрадного листа размером и достаточно толстая. Она не для номеров и адресов, а для записей (возможно дневниковых). Изучу их позже, сейчас нужно посмотреть, что ещё есть в сумочке.
Пудреница с зеркалом, да гигиеническая помада в одном кармашке, жевательная резинка в другом.
Здесь еще потайной кармашек имеется. Замочек я случайно обнаружила, наткнувшись пальцем на едва заметный край собачки. Хорошо, что обнаружившие автомобиль люди не нашли его.
Потайной кармашек располагался по всей ширине сумочки вдоль внутренней стенки. Со стороны казалось, что это просто неровность, а на самом деле внутри был конверт с письмом и тридцать тысяч рублей.
Раз письмо так тщательно спрятано, значит оно важное. Открываю и читаю.
«Сегодня тебя зовут Инна. Впрочем, если ты это читаешь, то ты уже знаешь.
Ты, наверное, удивлена, что не всё помнишь? Это нормально - у тебя частичная потеря памяти. Тут помню, тут не помню.
Если быть точной, в памяти только события последних месяцев. Что было до того как… подсознание закрыло. На дорогих специалистов денег нет, а бесплатные говорят: «Может быть, когда-нибудь…»
Иногда в памяти всплывают какие-то фрагменты или фразы и мы с тобой (Я и есть ты) записываем их в блокнот, пытаемся систематизировать, но пока не получается.
Ты заметила что нет паспорта? Это потому что у тебя его нет. Остался в прошлой жизни. Прокатывают и права, но старайся лишний раз не светить их лишний раз.
Не знаю, что было в той жизни, которую не помню, но когда я пытаюсь мысленно вернуться в то время мне становится так страшно, что кровь в жилах стоит.
На случай, если ты не помнишь, деньги дал Пётр Ильич. Их нужно беречь и экономить. Тебе нужно добраться до сестры Петра Ильича. Она поможет устроиться и начать новую жизнь. Вот ее адрес…»
Нельзя сказать, что письмо внесло ясность, но некоторые нюансы всё же вскрылись. Например, то обстоятельство, что память я потеряла не сейчас, а много раньше.
Решила ничего не говорить Анне Юрьевне ни о письме, ни о деньгах. Всё убрала потайной кармашек и занялась изучением записей в блокноте.
Увиденных накануне ночью эпизодов здесь не было, но были другие не менее интересные.
«Вижу женское лицо прямо перед глазами. Оно говорит:
- Мы обе темноволосые, круглолицые, кареглазые. У меня всё равно машины нет и в ближайшие годы не предвидится. Давай я испорчу свои права, а ты сходишь попросишь выдать новые с твоим фото. В паспорте сама на себя уже не похожа – изменилась за столько-то лет, да и вряд ли кто вникать будет. Подашь мой паспорт, как свой, если понадобится. Тебе только нужно научиться расписываться как я. С этим тоже сложности не должно быть. Пишем мы обе крупно и буквы круглые. Тут главное букву Д научиться писать, как у меня. Дальше ничего сложного: пишешь И, тут же, следом Д и загогулинку».
Получается, что на самом деле я никакая не Инна Анатольевна Дроздова? Час от часу не легче!
Перехожу к следующей записи:
«Вижу продолговатое лицо мужчины (я часто вижу только лица почему-то). У него злобные глаза жёлто-зелёного цвета, невероятно тонкие полоски губ и ямочка на слегка заострённом подбородке.
Мужчина кричит противным голосом:
- Ты никогда не будешь свободна! Слышишь? Никогда!»
Новая запись:
«В памяти всплывает непонятно откуда и кем сказанная фраза:
- Семейка у них конечно со странностями, но таких иродов в ней ещё не было!»
Далее в блокноте ещё две непонятные записи, но к ним нет ни пояснений, ни комментариев.
«- Женька ты? Не узнала? Это же я, Санька!»
«- А ты кого родила-то?»
И последняя:
Кто такой Петр Ильич? Почему он так хорошо ко мне относится? Выяснить! Запиши чтобы не забыть!
От изучения блокнота и размышлений меня отвлекла Анна Юрьевна.
- Инночка, пойдём ужинать!
Жду ваши отзывы и комментарии о четвертой главе.
Продолжение этой истории буду писать завтра!