С наступившим Новым годом и наступающим Рождеством Христовым вас, дорогие читатели!
Пусть в этом году обновится то, что для вас важно поменять в жизни, и останется неизменным дорогое и любимое.
В эти праздничные дни не хочется писать о серьезном. У нас за окном мороз и солнце - в Калуге -22 (а у вас?). И я решила поделиться одной согревающей зарисовкой - писала ее, вспоминая лето, дачу и душевные чаепития с подругой.
***
Наташу встретил старый зеленый домик с резными окошками. Мара заботливо подметала крыльцо, звонко ругая рыжего хулиганистого кота. Тот прыгал за веником, тут же пугался, убегал, возвращался, но никак не хотел убираться восвояси.
Розовощекая Мара в тренировочных штанах и футболке с дырками рассмеялась, увидев Наташу. Отряхнулась от пыли и бросилась ее обнимать. «Как мягкая булочка с корицей. Родная такая» - подумала Наташа о подруге.
В прихожей громоздились мелкие банки с помидорами и большая пузатая - с яблочным компотом, разные тряпочки, пакетики, коробки, мешок с картошкой и кошачьи мисочки, в которые Наташа чуть не наступила. А на кухне ее встретил плотный аромат рыбного супа, закипающий чайник и бабушка Мары, она сидела и слушала приемник, из которого лилась песня Кобзона.
Сколько раз Наташа приезжала сюда? Десять, двадцать? Как обычно отдыхала с дороги, усаживаясь на твердую кровать с вышитым покрывалом и большим шерстяным медведем в углу. В этого медведя играла еще бабушка, наверное, а сейчас он смотрел на комнату с круглым столом под завалом книг, на древний шкаф с зеркалом и новенький светлый стеллаж – Марин. Там стояли всякие штучки в уютных ящиках: духи, кремчики, толстые тетради по учебе, книжки, украшения. Наташа прилегла и стала смотреть вместе с медведем на две картинки на стене, которые сделала Мара - одну из сухих листьев смородины и нарисованных черных ягодок с блестящими боками, вторую – из нежных веточек трав и цветов, на ней была витиеватая надпись на латинском «Здесь и сейчас».
Отдохнув, Наташа пошла обедать и пить чай с Марой – их любимое занятие. С конфетами, печеньками, пирогом. И у Мары была огромная чашка в виде белого гриба, из которой шел пар, а она щедро отхлебывала и откусывала большой ломоть вкуснейшего бабушкиного пирога.
Потом они вместе оседлали скрипучие велики и уехали далеко, в поля, на речку, любоваться просторами, и так здорово было петь вместе с ветром. Только двадцатилетние девчонки, у которых вся жизнь впереди, могут так – здесь и сейчас, забыв обо всем. Приехать на берег, сидеть и рисовать на песке, и зайти по колено в ледяную воду, брызгаться, смеяться. А потом усталыми ногами крутили педали, чтобы вернуться назад, через поля, лес с вечерним холодком, в горку, по родным дорогам, уже затемно – домой.
В тот вечер они сидели и долго пили чай. Мара - черный, крепкий, Наташа – слабенький зеленый. В соседней комнате похрапывала бабушка, утомившись от жары и огорода. Фантики от конфет громоздились на столе горкой и в них отражались веселые отблески свечи, которую зажгли девчонки вместо обычной кухонной лампочки. «Так романтичнее», - считали они.
Чай с разговорами о том, о сем: про общих одноклассников, кто и где сейчас, про мечты и планы, нового парня Наташи и учебу Мары. Говорить бы так бесконечно, и хотя паузы становятся все длиннее, глаза закрываются, встать и уйти невозможно. Хочется слушать эту общую теплую тишину, в которой тикают часы, остывает чай, за окном изредка шумит машина, огонек свечи танцует медленный танец, а в углу комнаты темнеют тени от пыльных строгих икон.
Сидеть и никуда не спешить, потому что не надо укладывать малышей, не ждет муж, есть только подруга, чай, свеча и эта летняя ночь с цикадами за окном.
А потом так приятно вылезти на крыльцо, задрать головы и высматривать звезды - яркие, близкие.
- Красота-а-а, - протянет Наташа.
- Ага, - зевнет Мара. – Скоро август, будут падать.
Подует легкий ветерок, принесет запах цветущих трав с оттенками навоза, которым бабушка щедро удобряет огород, чтоб сочнее росло.
И кот – тот самый рыжий хулиган – заорет где-то недалеко со своего полночного свидания, а Мара с Наташей прыснут со смеху от неожиданности.
И завтра будет целый жаркий день с клубникой и сорняками, которые обязательно надо прополоть. Наташа не любит ковыряться в земле, но за компанию с Марой под ее веселый смех время летит незаметно. Только когда спина уже затекает и голова кружится от тяжелого жаркого воздуха, она кряхтя разгибается и ноет:
- Ну все, может, хватит?
И Мара, раскрасневшаяся, в футболке с большим желтым смайликом, выдохнет:
- Да уж, пора. Вон гроза скоро.
Загремит гром – где-то вдали, потом ближе, ближе. Поднимется ветер, и тяжелая капля дождя упадет на нос Наташе. Польет дождь – и девчонки бросятся под крышу, чтобы стоять на крыльце и любоваться стеной воды. И отдыхать.
Снова подходил вечер – прохладный после дождя, с пищящим над ухом комаром. Наташа вышла подышать, а на террасе присела бабушка. Старенький халат, накинутая на плечи телогрейка, натруженные руки держат кружку, рядом лежит конфетка. Взгляд куда-то вдаль, на купол храма за дорогой. Наташа устроилась рядом, спросила о чем-то и стала слушать глуховатый бабушкин голос, сильный и немного печальный. Она вспоминала, как этот дом построил дедушка, как они жили тут раньше. Трудились, все делали сами, не просили о помощи. А потом переехали в город, родилась дочка. Жизнь закрутилась, работа на заводе, семья… а потом и внучка появилась.
И Наташа смотрела, как будто старый фильм, эту разворачивающуюся перед ней историю. И представляла, как пройдут годы, они с Марой выйдут замуж, родят детей, пройдут через многое, и дружба пройдет вместе с ними через всю их жизнь. И состарившиеся, но все равно веселые бабушки они будут сидеть на этом крыльце, пить горячий чай и вспоминать.
У каждого из нас есть свои воспоминания, от которых становится теплее. Можете поделиться в комментариях каким-нибудь из них)