Перед каждым фантазёром, придумывающим собственные воображаемые миры, встаёт выбор: оставить их существующими лишь внутри его черепной коробки или же выпустить наружу. Не имеет значения, в какой конкретно форме это будет сделано: расскажет ли творец о своих фантазиях друзьям, напишет ли текст, нарисует мангу или снимет аниме. В любом случае с этого момента он перестаёт быть единственным владельцем своей реальности и отдаёт её со-творцам, каковыми становятся его слушатели, читатели, зрители.
Сотворчество не обязательно проявляется в написании фанфиков, продолжений или апокрифов. Любой читатель (для простоты примем, что рассказ о новом мире был записан и издан — в бумажной либо электронной форме), независимо от воли и желания, будет домысливать детали, о которых автор не счёл нужным или возможным рассказать подробно. Пресловутая проблема «штанов Арагорна» — если Толкиен их не упоминает, значит ли это, что сей персонаж ходил без штанов? Поскольку читатели живут в мире, где мужчины как правило носят данный предмет одежды, то обычно они представляют себе этого героя в штанах. Но если бы читателями были древние греки, римляне или египтяне, то Арагорн остался бы бесштанным.
То же самое относится и к более важным вопросам. К примеру, кто такой Том Бомбадил, столь колоритно описанный во «Властелине колец»? Автор не дал прямого ответа и уже несколько поколений читателей пытаются самостоятельно домыслить происхождение, историю и суть этого персонажа. Ещё важнее вопрос о природе орков. Их не мог сотворить Мелькор, поскольку по утверждению Толкиена зло не способно порождать, оно лишь искажает уже существующее. Следовательно, орки являются искажёнными эльфами? А может, людьми? Или они вообще не разумные существа, а некие биороботы? Сам автор так и не определился в этом вопросе, оставив читателям возможность думать самостоятельно.
В этих рассуждениях использован текст Толкиена, который создавал свою реальность на протяжении десятилетий, делал это крайне тщательно и пытался докопаться до сути мельчайших деталей творимого мира. Но, как видим, даже ему не удалось дать однозначные ответы на базисные вопросы, вроде природы орков, троллей или драконов, порождённых (или искажённых) Мелькором. Хорошо ещё, что есть рассказ о сотворении гномов, но и с ними не всё понятно — неизвестно, куда они деваются после смерти. Души людей покидают Арду, души эльфов остаются в чертогах Мандоса или перерождаются снова, но в случае с гномами читатель, опять же, может лишь строить догадки.
Помимо вышеизложенного, весьма важна мотивация персонажей, хотя бы ключевых для описываемого мира. Толкиен постарался прописать характеры и показать мотивы сил Арды, то есть валар. Но всё равно читатели их понимали по-разному, вплоть до показанного в «Чёрной книге Арды» авторства Ниенны и Иллет. Причём Толкиен и в этом отношении представляет собой практически идеального автора, поскольку он рассказывал о том, что думали в описываемых ситуациях антагонисты героев, вроде дракона Смауга или Саурона, который просто не мог себе представить, что его враги не попытаются использовать Кольцо в своих целях. Такое в фэнтези встречается нечасто.
Чтобы не быть голословным, вспомним другого классика этого жанра — Роберта Говарда. Мы знаем о мотивах поступков главного героя, но не его врагов. Взять хотя бы единственную законченную автором повесть о Конане-варваре, «Час дракона». По сюжету, чёрный маг Ксальтотун хочет воскресить сгинувшее тысячи лет назад царство Ахерон. Но зачем он это делает? Только лишь из властолюбия, чтобы тем самым создать себе плацдарм в изменившемся после его смерти мире и завоевать все остальные земли? А может это лишь видимость, и на самом деле он скучает по своей утраченной родине, подобно коммунисту, лишившемуся СССР? Читатель этого не узнает, он может лишь догадываться о подлинных мотивах этого архизлодея.
Не стоит думать, что вышесказанное относится только к фэнтезийной литературе. То же самое в полной мере относится и к книгам других жанров. Всем желающим убедиться в этом рекомендую прочитать книги Виктора Точинова об «Острове сокровищ» Стивенсона («Остров без сокровищ» и «Одиссея капитана Флинта»), а также о «Детях капитана Гранта» Жюля Верна («Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана»). Подобные реконструкции отнюдь не всегда являются только лишь постмодернистскими играми, они могут быть честной попыткой восстановления подлинных смыслов, заложенных в произведения. Если же мир описан небрежно, как у Роулинг в эпопее о Гарри Поттере, то появление самых разных попыток заполнить пустоты и умолчания в оригинальном тексте будет абсолютно неизбежно.
Итак, остаётся подытожить — автор, создающий свой мир и раскрывающий его в тексте (или любой иной форме), тем самым порождает не только то, что он явным образом описал. Но одновременно и все те возможности, которые могут содержаться в его текстах, и которые из них извлекут пытливые читатели.
