...Хмурое декабрьское утро 1943 года. Скованная морозом малоснежная земля холодом пробирала бойцов, залегших на исходном рубеже. Рота ждала условного сигнала, чтобы провести разведку боем. После небольшой артиллерийской подготовки — она и была сигналом к началу операции — бойцы бросились к вражеским траншеям. Пулеметчики сержант Григорий Белый и рядовой Иван Улыбин с Алтая и новосибирец Александр Коновалов, заняв удобную позицию, огнем поддерживали своих товарищей. Вдруг рядом разорвался снаряд. Пулемет разбило осколком. Тогда все трое бросились догонять цепь.
Первая немецкая траншея позади. Бойцы ворвались во вторую и закрепились в ней. К вечеру, пользуясь численным превосходством и внезапно наплывшим густым туманом, враг перешел в контратаку. Коновалов, Белый И Улыбин оказались отрезанными от своих. Заняв круговую оборону, они сражались мужественно, стойко. Но все плотнее сжималось вражье кольцо.
— Скорее сюда! — крикнул Коновалов.
Он еще засветло приметил брошенный фашистами стальной дот, в просторечии именовавшийся «крабом». Открыли люк. Коновалов влез первым, за ним Белый, Улыбина втащили на руках. Люк захлопнулся.
Из амбразуры «краба» хорошо просматривалась траншея, откуда подползали к смельчакам фашисты. А дальше — ровное поле, по которому должны наступать наши войска. Дот стоял в очень удобном месте, и окажись в нем фашисты, они могли бы создать плотный огонь, сдерживающий продвижение советских подразделений.
— Поэтому-то мы и должны удержать дот во что бы то ни стало, — сказал Белый.
Стреляли без промаха. Экономили каждый патрон. А фашисты все ползли и ползли.... Так прошла ночь.
На второй день гитлеровцы окружили «краб». Стучали по колпаку прикладами и кричали:
— Рус, выходи!
Фашистам крайне важно было захватить дот в сохранности.
— Сейчас выйдем, жди, — сказал Белый и, приоткрыв люк, швырнул гранату.
Гитлеровцы на время успокоились. Но уходить не собирались.
— Ночью можно было бы выбраться, — рассуждал Коновалов, — до наших рукой подать... Гранатами бы пробились.
Но это не входило в планы смельчаков. Выходит, тогда отдать дот фашистам? Ни за что!
Самым старшим по возрасту и жизненному опыту был Александр Коновалов. Ему по виду можно было дать лет сорок. Лицо в морщинах, обветренное. В минуты раздумья он поглаживал свои небольшие усы. Сержанту Григорию Белому — лет двадцать пять. Статный, крепкий, взгляд твердый, внимательный. Иван Улыбин казался моложе всех и ростом поменьше, худощавый. Шинель на нем сидела мешковато. И над этим частенько, но безобидно подшучивали его друзья. Вот и сейчас, запутавшись в шинели, он случайно нажал педаль около печки. Откуда-то снизу, шипя, ворвался свежий воздух. Это была вентиляция. Но неожиданный непривычный звук и воздушная струя, поднявшая полы улыбинской шинели, рассмешили бойцов.
Смех, видно, не понравился фашистам. Они снова застучали прикладами по стальному колпаку.
— На нервы мы им действуем, — сказал Белый, — подождите, еще не такое устроим.
Гитлеровцы уже не раз пытались выжить из «краба» осажденных: рубили заклепки, подкапывали дот, а на третий день прикатили пушку. Из нее прямой наводкой били по «крабу». От беспрерывного звона у бойцов из ушей пошла кровь. Они не ели — вышли запасы. Третьи сутки не было ни капли воды. Но бойцы держались твердо. Меткими выстрелами из слегка наклонившегося колпака «снимали» зазевавшихся фашистов. А когда на утро третьего дня мощный гул орудий разорвал воздух и полк перешел в наступление, люк открылся. В запасе было еще несколько гранат. Смельчаки продолжали бить врага теперь уже в открытом поле...
Через несколько дней в газете 31-й армии появилась передовая статья, озаглавленная «Мужество» о том, как трое бойцов удержали вражеский дот и не дали возможности врагу использовать его в решающем сражении.
М. ЕРШОВ, подполковник запаса, бывший сотрудник газеты 31-й армии «На врага» (1972)