«Ты себя в зеркале видела? На кого ты похожа, мама? У всех нормальные матери, а у меня поломойка!» - Катя не хотела, не могла верить своим ушам, но Вовка кричал, хлестал ее по щекам своими упреками…
Муж бросил Катеньку давно, сынишке, Володеньке, едва исполнилось три года. Супруг ушел к красивой приятной женщине, статной и ухоженной, с высокой аккуратной прической и длинными бриллиантовыми серьгами, выгодно подчеркивающими ее белую гладкую шею. Катерина даже видела их вместе несколько раз, пока они не уехали из города, и сердце ее каждый раз сначала замирало на пару секунд, а потом словно било ее каменными ударами где-то за грудиной… Конечно, Катенькина серо-скромная внешность и жидкие волосенки, собранные в мышиный хвостик, не шли ни в какое сравнение с шикарным образом соперницы и с ее богатой хорошо прокрашенной шевелюрой. И Катюше оставалось лишь грустно смотреть на свое отражение в зеркале каждый безрадостный одинокий вечер…
Малыш, так похожий на своего отца – вихрами, взглядом, повадками, походкой, улыбкой хитренькой - рос умненьким и развитым мальчишечкой, но лет до двенадцати очень часто болел. Мать сделала для него все, что могла – консультации докторов, процедуры, ежегодные поездки в санаторий «Мать и дитя», вЫходила, вырвала его из лап вечной хвори, и сейчас, в канун шестнадцатилетия, парень позабыл о постоянных визитах в поликлинику, но чего это стоило его матери – один бог знает. Все это время Катеньке было очень тяжело, на себя времени и сил не оставалось, все забирала забота о больном ребенке, и работа – тяжелая, однообразная - ни радости, ни денег не приносила.
Сейчас жили они с Вовчиком вроде и мирно, и хорошо, и встретила недавно Катя одного человека, доброго, спокойного, но побоялась нарушить их с сыном тихое существование, вдруг не сойдутся сын с ухажером характерами, вдруг снова Володенькины болезни обострятся… Отношения стихли, растворились, умерли.
Зашла один раз к Вовчику в комнату, увидела у него новый телефон, удивилась несказанно. Оглянулась – планшет, джемпер, рюкзак новый – «Откуда эти вещи, сын?»
«Папа купил!» - с вызовом ответил Вовка. «Какой папа, сыночек? О чем ты?» - а сама без сил пятилась, опускалась на стул.
«Папа приехал в город недавно, нашел меня, мы с ним часто видимся!»
«А где твой папа был эти тринадцать лет, ты у него не спрашивал? Где он был, пока мы с тобой по больницам таскались? Где он был, когда ты с соседкой оставался, пока я на двух работах пахала, чтобы тебе кефира купить? Почему ты в садике без выпускного остался – ты у него не спрашивал?»
Катя уже кричала на сына, а он набычился, уставился на нее тяжелым взглядом, отвечал ей с такой же ненавистью – «Я не просил тебя полы в магазине мыть! Мне стыдно было за тебя перед друзьями! Посмотри на себя – на кого похожа! У всех матери красивые, а моя – поломойка! Никакой пользы от тебя, только слезы да сопли! Моему телефону восемь лет, он с кнопками, мама! Мне стыдно с ним в школу ходить! А папа купил новый! И сказал – еще купит, купит все, что захочу!»
Катя смотрела на раскрасневшегося сердитого сына и недоумевала – ее чадо, ее ребенок, которому она отдала всю свою любовь, оказывается, ненавидел ее все эти годы – за ее некрасивость, неухоженность, несостоятельность? Стыдился мало зарабатывающей матери? А вдруг объявившийся отец разнес в пух и прах ее самоотречение, лишь поднеся сыну новые джинсы?
«Вова, ты не можешь так со мной разговаривать! Я столько сделала для тебя, я обо всем забыла ради тебя!»
«Я не просил тебя об этом, - сын уже успокоился – и вообще, папа хочет, чтобы я к нему переехал. Я буду собирать вещи, выйди, пожалуйста, из моей комнаты»
Катя встала со стула, опершись тяжело руками о колени, вышла из сыновней комнаты. Внешнее подобие обернулось схожестью поступков, маленький мужчина оставлял ее так же легко, как и взрослый в свое время. Не хотелось в это верить. Думать не хотелось, дышать не хотелось. Катя подошла к зеркалу, подняла пустые глаза на свое блеклое отражение, поправила сухой рукой серые седые волосы…