Лет восемь назад мы отдыхали с другом на Кипре. Взяли дешевый двухзвездочный отель на две недели и полетели наслаждаться средиземноморскими благами. И, конечно, знакомились там с девчонками. Англичанки, немки, эстонки - нас привлекало этническое разнообразие. Обычно знакомства завязывались ночью или под утро. В барах и на набережных, но именно с этой девушкой мы встретились с утра и в магазине.
Стоим в тесном пространстве между полок с продуктами, когда мой друг говорит:
- Смотри! Я влюбился.
Прямо хватает меня за рукав. Настойчиво тянет к стенду с сувенирами.
Я не очень удивился этой фразе. Чтобы вы понимали, мой друг постоянно влюбляется. А фразы типо: "это моя любимая еда", "это мой любимый фильм" или "я влюбился в эту девушку" были самыми обычными и употреблялись им по десять раз за день. Я всегда думал, что любимым может быть только что-то единичное, ну, в крайнем случае, редкое. Но в его голове любимым могло быть почти всё. Например:
-О, это мой любимый вид оливок!
Поддаюсь его уговорам и смотрю. А там стоит девушка. Что ж, тут влюбиться несложно. Как сказать... ну, красивая. Правда, красивая. Представляете, вам двадцать лет и вы видите красивую девушку. Здорово, конечно.
Но что же тут хорошего? - думаю я.
Отличная фигура, приятное лицо, аккуратные черты, длинные волосы. Чему радоваться, брат? Мне лично такие не нравятся. С такими девчонками я испытываю всегда слишком много сложностей. Причём, чаще всего проявляется одна из двух - либо она окажется слишком красивой для меня, либо я слишком некрасивым для неё. Уже этого накушался, мне достаточно. Теперь больше люблю девочек с изюминкой...
-Ден, - напоминаю я ему, - Сейчас не время. У нас же швед в номере спит.
Я не горел желанием с раннего утра окунаться в рутину новых знакомств.
Тем более, что у нас и правда в номере спал пьяный швед. Остался со вчера, не смог уйти. Мы его устроили на одеялах перед телевизором. Он вообще-то недавно развёлся. И каждый день нам об этом говорил, с самой первой встречи в баре отеля. И теперь от своей обретённой свободы он то ли страдал, то ли ей наслаждался. Но бухал ежедневно с самого утра до поздней ночи. С утра, пока мы завтракали в баре, он подсаживался рядом и пил холодный узо с водой. Затем мы расставались и уходили гулять, а встречали его уже вечером на набережной или у бассейна.
Его, по-моему, никто, кроме нас, вообще понять не мог, он еле-еле на английском говорил. Когда выпивал сильно, то вообще только по-шведски кричал. Нам-то, как это обычно и бывает, для общения хватало подсознания, жестов и мужской солидарности. В целом, он был мирным мужиком, если бы только не одна драка с палестинцем из-за словачки, можно было сказать, что его отдых прошел совсем без происшествий.
Хотя легкая драка - это даже не происшествие, а повод для воспоминаний.
Судя по всему, шведу всё очень нравилось на Кипре. Нравилось тепло, море и женщины. Короче говоря, вчера мы в очередной раз отмечали его развод. И делали это в нашем двухзвездночном номере.
И сейчас мы вообще вышли ему за лекарством. Шведа надо было подлечить. В отеле он мучался от похмелья. Мужик-то взрослый, за пятьдесят. Тяжко ему даётся отдых. А впереди еще дней пять было.
И я даже тапочки не надел, так торопился выйти в магазин. Теперь я смущено переминаюсь голыми ногами у прилавка, пока друг пытается придумать грандиозный подкат.
Я еще раз попробовал его остановить.
-Не вариант, - говорю. - Она красивая. Да и одета. Ты сам посмотри, платье, туфельки, лента в волосах.
- Ну, фея! - говорит Ден восторженно.
- Понесло тебя, - отвечаю.
Слово ещё такое смешное сказал. Как будто из сказки что-то.
Я только одну женщину знал раньше, у которой была кликуха "Фея". Она работала в поселке на мебельном заводе и постоянно там травилась лаком. Потом её уволили из цеха и отправили работать на проходную. И там она уже десять лет, как залакированная сидит, смотрит на пропуска. Не знаю, почему её все Феей и зовут. Но других я не видел.
А эта прямо настоящая.
-А швед? - спрашиваю.
-Подождет.
-Ну, пипец, ты, - думаю я, - На шведа уже наплевать. А вчера весь вечер лучшим другом ему притворялся. Чуть в гости не уехал в деревню его. Бабы-то тебе всё же больше нравятся.
Ден подкатил к фее, пока она выбирала открытки. Особо и не старался в итоге, сказал что-то простое, но изящное про глаза, утро и случайную встречу.
-А! - ответила она. - Привет!
Лучше бы она была иностранкой. Мы бы вообще ничего не поняли и быстро разбрелись.
Мы-то на английском еще хуже, чем швед разговаривали. У моего друга, в основном, лексикон из двух слов состоял. Он говорил: "some little" и показывал расстояние между большим и указательным пальцем. И ещё "unfortunately" - это на все случаи жизни.
"unfortunately yes" или "unfortunately no"
Попробуйте потусоваться ночью в баре на Кипре используя только два этих слова.
Я надеялся, что для соблазнения феи этого не хватит. К сожалению, хватило.
Но она оказалась русскоговорящей. Вроде как она родилась в русской семье, но всю жизнь до своих 19 лет прожила на Кипре. Но, как она считала, умела говорить на русском. И видимо ей по приколу хотелось попрактиковаться в языке. А может и правда мы ей понравились своей незамысловатой красотой, но я уже сразу на неё за это обиделся.
Девочка киприотка в легком платье, мой влюблённый друг и я с кислой рожей, баклашкой пива и без сланцев идем по камням к морю.
Он даже купил на такой случай бутылку приличного вина. В этом же самом магазине. И ценник у вина был гораздо приличнее, чем мы себе обычно позволяли.
Нашим излюбленным было местное за 2,5 евро. А тут он отдал, наверное, десятку. Я смотрел осуждающе.
Я, вообще, человек, который в кафе меню читает, как Тору, - справа налево. Сначала нахожу подходящие цифры в столбике и потом смотрю, что я себе могу за эту цифру взять.
Мы устроились в красивом месте на берегу, куда накатывали и бились о камни волны.
Ден и Фея общались о жизни. О том, как проходит время на Кипре, чем здесь занимается молодежь, к чему она стремится и как видит своё будущее. Но потом зашла тема о России.
- Я много знаю о России, - восторженно говорит наша новая знакомая.
- Да неужели? - говорю.
- Достоевский, Чайковский, Чехов, Тарковский, Ростропович, - перечисляла она.
- Много, да. Ты еще скажи балет и космос.
- А что этого в России нет?
- Где-то всё это есть, конечно. Но никакого отношения к жизни не имеет. Ты представляешь вообще, какого количества людей касается балет и космос? А те, кого трогает Ростропович вообще по пальцам одной руки пересчитать. И те, в основном, на Кипре.
Она посмотрела на меня с брезгливостью. Затем друг посмотрел с осуждением.
- Ну как же так? – говорит.
- Приезжай, посмотрим, сколько ты космонавтов и балерин встретишь.
- Как-нибудь приехать, - говорит.
Я не поверил.
- Я занималась спортами, - девочка переводит тему.
-Спортом. Каким?
-Прыжки.
-Отличный спорт. В длину, высоту или ширину? - уточняю.
-Знаете, когда надо прыгать в дырка в бассейне?
-Не совсем, - говорю, - тебя понимаю.
-Прыжки в бассейн? - поправляет мой товарищ.
-В дыра, - радостно подтверждает она.
-Прыжки в дыру в бассейне, брат.
Мы переглядываемся и киваем. Отличный спорт.
-И еще парашют. Я люблю небо, свободу, воздух.
-Полёт с парашютом?
-Над бассейном, чтобы лучше прицелиться для прыжка, да? - уточняю я.
-Не поняла.
-Да это так. Шучу.
Разговор всё длился, мой друг всё больше влюблялся. Я всё больше хотел уйти.
- Нам пора, - всё время напоминал я.
- А вы где живете?
- Отель Кактус. Там, - я указываю направление.
- В Кактусе? Пойдемте короткой дорогой, я провожу вас.
Мы встали и пошли, но не по дороге, а через кустарник. Вышли через невысокие сухие ветки на большое ровное пространство, вроде поляны.
- Это наше соленое озеро, оно сейчас пересохло. А когда идут дожди, здесь много-много грязь. Сейчас можно по нему пройти в отель.
- Природа у вас скудная, - говорю я ей назло.
- Да, да, - говорит она не глядя, - Ты только на змею не наступи. Их тут очень много. Главное не наступить.
Я чуть не подпрыгнул. Я иду босиком через озеро, полное змей? Вот уж гостеприимство.
В холодном поту, высматривая каждый шаг, я испуганно двигался, пока мы не вышли через десять минут к нашему отелю.
- Всё, ребята! Я к шведу, а вы гуляйте! Чуть не погиб тут геройски из-за вас.
Ребята ушли, а я направился к входу в отель. Смотрю, на ступеньках сидит взрослый здоровый парень, чуть не плачет.
- Ты чего? - говорю.
- Русский? - спрашивает он у меня.
-Да.
-Меня обманули. Все деньги отняли. Никогда не связывайся с поляками, - начинает на кривом русском причитать он.
И снова чуть не плачет.
- Чего случилось-то?
- Никогда не связывайся с поляками. Обманули. Взяли деньги, сказали будет работа. Привезли из аэропорта сюда и выбросили из машины. Сами уехали. У меня нет денег, нет работа. Как вернуться домой?
-Да уж.
Дальше цитирую его слова:
- Никогда не верь этим чёртовым полякам.
Ну, на эмоциях человек.
- Слушай, я ничем тебе помочь не могу, - говорю я ему, - Сам иду шведа выручать. Постой здесь, вынесу тебе чуть денег.
Я вернулся в номер, отдал шведу пиво, взял из кошелька купюру и вышел обратно на крыльцо. Протягиваю парню бумажку в двадцать евро и пачку сигарет.
И дальше, честное слово, он берег деньги и сигареты, расстроено смотрит на них, затем на меня и спрашивает:
- Это всё?
Смотрите на него, он недоволен! Взял мой бюджет на день и расстроился. Я живу в самом дешевом отеле и несу из магазина дешевую бутылку пива, отдаю ему от чистого сердца двадцать евро и пачку сигарет.
А он мне:
- И это всё?
- А ты что от меня ждал, братишка? Тебя же эти сраные поляки кинули?
- Не говори так!
- Почему? Ты же только что это говорил.
- Я сам поляк, - гордо произносит он.
- Удачи , - я смеюсь и иду в номер.
Трудное утро на Кипре.