Часть первая:
В 1984 г. в американской газете Washington Post была напечатана небольшая статья, которая произвела эффект разорвавшейся бомбы. Нацистский преступник, который был экстрадирован из Соединенных Штатов, спокойно гуляет в Советском Союзе. В годы войны он за̲губил тысячи жизней. Зачем СССР так долго добивались его депортации? Для того чтобы он жил в свое удовольствие? Американский журналист не соврал – это и, правда, было так.
Сразу после окончания войны, начиная с сентября 1945-го года, стало ясно, что особой дружбы между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом не сложится. Уже тогда бывшими западными союзниками было решено не выдавать Советскому Союзу перемещенных лиц из числа жителей Прибалтики и Западной Украины. Считалось, что они сами выберут себе страну проживания. Неохотно выдавали даже членов СС.
Тем не менее, после войны оперативниками СМЕРШ было профильтровано около трехсот тысяч человек, которых подозревали в сотрудничестве с немцами. Потом были созданы специальные группы по поиску предателей родины. Так были найдены документы на 59 человек - выпускников школы «Травники», которые служили в трех лагерях сме̅рти. В этом списке было и имя Федора Федоренко.
Как и многие другие, Федоренко на допросе объявил себя военнопленным. Американцы отреагировали на его признание совершенно стандартно – поверили или сделали вид, что поверили. И он сразу оказался в числе бывших советских граждан, которые не собираются возвращаться на родину. Почти все из них заявили, что опасаются преследований в Советском Союзе и хотят жить в США. Так же поступил и Черный Федор. Он приехал в штаты как беженец, через три года получил гражданство и занялся цветочным бизнесом. В общем жил в достатке.
Наступили 70-е – время разрядки международной напряженности. В Советском Союзе наплыв туристов из Соединенных Штатов. Удивительно, но в их числе оказался и Федоренко, который заскучал по родине и решил навестить родной Джанкой. Через 30 лет он уже чувствовал себя в безопасности. Да и представить, что в Советском Союзе арестуют гражданина Соединенных Штатов, тогда было невозможно. Это был бы международный скандал. Федоренко заранее послал письмо жене, написал:
«Люди говорят, что я умер. На самом деле я жив и даже относительно благополучен. Очень соскучился. Хочу приехать».
Сыновья восприняли это настороженно, но жена Прасковья обрадовалась, ведь она ждала его всю жизнь. Но случилось непредвиденное – местные опознали Федоренко и доложили куда следует.
Федора вызвали в городской отдел КГБ для выяснения обстоятельств. Он рассказал, что мол да, я попал в плен в годы войны, отсидел в лагере, потом просто боялся, что меня репрессируют, ну и эмигрировал в США. Его выслушали и отпустили. Знали ли сотрудники, проводившие с ним беседу в 1974 году, кто сидит перед ними, не известно. А если даже и знали, то скорее всего им была дана команда не трогать Федоренко сейчас, так как он был американским гражданином, который на тот момент ничего противоправного в СССР не сделал.
Тем не менее факт остается фактом. Федоренко спокойно уехал обратно в США и разговор в КГБ не вызвал у него никаких опасений.
Однако вслед за этим в Соединенные Штаты советскими спецслужбами были направлены документы о том, что гражданин США Федор Федоренко подозревается в совершении преступлений в годы войны на территории Советского Союза и Польши. В США их не оставили без внимания, и в 76-м году состоялся суд. Федоренко дал показания, что да, он служил в Травниках, но никого не у̅бивал. И обвиняемому - выпускнику школы у̅бийц «Травники» почему-то поверили или опять сделали вид, что поверили. Школа «Травники» была известным местом, неужели американцам было не понятно, кто выпускается из ее стен?
Федоренко оправдали. Американской юстиции не было дела до того, чем занимался данный гражданин во время Второй мировой войны на территории Польши. Его обвиняли лишь в том, что при подаче прошения о принятии американского гражданства он указал ложные сведения, то есть он не указал, что служил у нацистов и принимал участие в карательных операциях. Как ни странно, но Федоренко удалось опровергнуть эти обвинения, убедив всех, что он служил лишь охранником, который стоял на вышке.
На суде адвокаты сослались на пункт в американском законодательстве, по которому лицам, перемещенным во время Второй мировой войны может предоставляться политическое убежище в Соединенных Штатах, а потом возможно и гражданство США. Еще до суда в США стало известно, что в штате Коннектикут, где жил Федоренко, его опознали какие-то люди – бывшие узники концлагеря. Так фамилия «Черного Федора» оказалась в списке нацистских преступников, что и стало для него началом конца. Советские спецслужбы опротестовали решение первого американского суда по делу Федоренко и добились назначения второго рассмотрения. Этот процесс состоялся лишь через 5 лет, в 1981-м году.
Этот суд длился очень долго, и, в конце концов, Федоренко признали виновным. Было принято решение, которое должны были принять еще в 76-м году, экстрадиция в СССР.
Но «Черный Федор», понимая что ждет его на родине, всеми силами цеплялся за американскую землю. Его адвокаты подали бессчетное количество апелляций, но их всех отклонили.
Лишь в 84-м году уже престарелый нацистский па̲лач был экстрадирован в Советский Союз.
Но что удивительно, оказавшись в Советском Союзе, бывший палач «Черный Федор» целый месяц почти свободно жил в родном Джанкое. Именно тогда и вышла та скандальная заметка в американской Washington Post. В чем же было дело? Как оказалось, в стране была не готова правовая база для таких случаев. К тому времени процесс связанный со следствием с момента послевоенных годов, изменился. К тому же никто не ожидал, что американцы выдадут Федоренко.
Но суд все же вскоре состоялся в Крыму, на котором Федоренко набрался наглости и начал требовать, чтобы назначенный ему адвокат был не еврейской национальности. Конечно, после того, чем он занимался в концлагере «Треблинка», это было неудивительно. Новый адвокат пытался доказать, что Федоренко не совершал всех тех преступлений, которые ему вменяют и просил о снисхождении. Сам Федоренко разыграл целый спектакль – плакал, говорил, что он этого не хотел, что это обстоятельства вынудили его пойти на преступления. Но скорее всего этот плач не был актом раскаяния за свои деяния. Вероятнее всего «Черный Федор» попросту боялся за свою шкуру, ведь теперь он мог отправиться на тот свет, заплатив тем самым за сме̲рть своих же̲ртв, пусть и с опазданием во много лет.
Это был 1984 год. После окончания войны прошло почти 40 лет. Федоренко уже пожилой человек, доказательная база слабая, и он был уверен, что ему удастся избежать смертной казни. Но неожиданно нашлись свидетели, которые дали убийственные показания.
Процесс над «Черным Федором» был открытым, в зал набилось столько людей, что нечем было дышать. Во время процесса сыновья Федоренко написали открытое письмо в газету, в котором отреклись от своего отца.
Черный Федор принимал участие в прямых у̅бийствах, но на суде, конечно же, он сознался только в охране лагеря. Федоренко надеялся, что из-за срока давности он все-таки избежит наказания. Он не знал, что в Советском Союзе в отношении нацистских преступников нет никакого срока давности. Судебная коллегия приговорила ФедоренкоФедора Демьяновича к смер̲тной ка̲зни с конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества.
В июле 1987-го года появилось сообщение, что приговор приведен в исполнение. Все материалы уголовного дела над «Черным Федором» долгое время были засекречены. Как и случае с бандеровцами, это делалось для того, чтобы не возбуждать каких-либо этнических противоречий. Огромную роль здесь сыграл первый секретарь ЦК компартии Украины Щербицкий, который после многих судов над военными преступниками обращался напрямую с просьбами, чтобы роль людей, которые были украинцами по национальности, не выпячивалась.
Действительно, в советской прессе нельзя было прочитать ни слова об украинских полицаях или карателях, которые принимали участие в ка̲знях и пытка̲х белорусов, русских, евреев, цыган. Все делалось во имя сохранения провозглашенного единства советских братских народов. Но уже во время перестройки стра̲шные факты таких пре̲ступлений стали достоянием гласности. Сейчас мы знаем об этом больше. И это хорошо, потому что тот, кто плохо знаком с прошлым, не разбирается и в настоящем, и так же плохо представляет будущее.