«Доктор, ее ведь замуж никто такую не возьмет» — всхлипнула мать пациентки, симпатичной девушки, глядя на невролога, как на последнюю надежду. — «Она будто превращается в медведицу. И это длится днями, и выглядит просто ужасно. А потом она просыпается и снова живет как ни в чем ни бывало. До следующего приступа.»
Дело было вот в чем: Дарья, девица четырнадцати лет, однажды отказалась идти в школу. Обычно послушная и неконфликтная, она отправила будившую ее маму по известному адресу, а когда та продолжила попытки будить дочь, укусила ее за руку. И продолжила спать.
Она спала до самого вечера. При этом симптомов болезни не наблюдалось: сон Даши казался здоровым и крепким, дыхание было спокойным, щеки — розовыми. Озадаченная мама даже померила температуру — все было в норме. Может, усталость такая сильная? Может, переутомление и организм просто берет свое?
Даша открыла глаза ближе к вечеру. Пришла на кухню, будто не заметив стоявшую там мать, открыла холодильник. Руками достала холодные котлеты из кастрюли и съела все, десять, а может, и побольше, одну за одной. Зачерпнула рукой сметану из банки. Выпила полбутылки кефира. Съела три булочки. Потом протопала обратно в кровать и с блаженной улыбкой на лице снова заснула.
Так продолжалось неделю. Вызванный на дом врач (надо же как-то объяснять отсутствие девочки в школе) сообщил, что признаков телесной болезни не видит. Что, впрочем, не исключает болезнь психическую, поэтому посоветовала посетить психиатра.
Когда Даша пришла в себя, она путалась в событиях тех дней и плохо помнила, что именно делала во время своей «спячки». Со слов мамы, раз в сутки она просыпалась, чтобы опустошить холодильник, не особенно интересуясь, что именно ест — при этом уничтожала все подряд, заедая холодный борщ печеньем, запивая варенье молоком, зачерпывая сахар из сахарницы руками, выскребала до донышка. Отвечала односложно и часто невпопад. Спала глубоко и сладко. Два-три раза за день вставала в туалет. Вот собственно и вся картина болезни.
Ее-то мать Даши и рассказала на приеме у психиатра. Тот назначил кой-какие обследования. Потом пожал плечами: «Идите к неврологу. Ищите органическое поражение мозга. Это не наша пациентка.»
И вот они в кабинете невролога. Все началось осенью, прошло полгода. За это время было три недельных «спячки», и не помогали ни витамины, ни иглоукалывание, ни волшебник-остеопат, ни лекарства, которые назначали все врачи, к которым они попадали, просто чтобы что-то назначить — ноотропы, биодобавки, антидепрессанты (не отпускать же пациентку без напутствия!)
Даша была совершенно обычной девочкой, которая временами превращалась в медведицу. Потом происходило обратное «воплощение» и жизнь снова шла своим чередом.
Невролог стала выяснять, не болела ли чем девочка, когда начались эти странные «спячки?» Нет, не болела. А в роду были ли такие же «медведи»? Вроде нет, хотя подождите… Дашина бабушка рассказывала, что в юности нападало на нее бессилие, и она по нескольку дней не вставала с постели, съедая при пробуждениях все, что ей приносили, отдавая особое предпочтение сладкому. Проснувшись, испытывала сильную тоску. Все прекратилось само собой, после двадцати лет, а потому и забылось быстро.
Даша кивнула: да, и я, мол, ощущаю ужасную тоску, когда просыпаюсь после этих «спячек», и ничего мне не хочется, и мир такой серый и печальный. Но потом всё проходит. А наступление очередной «спячки» я предвижу по тому, что начинаю быстро уставать, совсем нет сил ни на что, и хочется плакать.
Дашу, конечно, обследовали. Подозревали эпилепсию и опухоль мозга, последствия перенесенного на ногах энцефалита и даже болезнь, которая нынче нечасто встречается — истерию. Всё было не то.
Понаблюдав девочку еще несколько месяцев, врач понял, что болезнь эта проявляет себя триадой симптомов: избыточным сном и аппетитом, а также приступами сильной тоски, которую девочка себе не выдумала. Посоветовавшись со столичным врачом-сомнологом, специалистом по сну, и отправив пациентку на полисомнографию, так и эдак рассмотрев историю болезни, поставил наконец диагноз. Нечастый вообще-то диагноз. Болезнь эта встречается у пяти человек из миллиона и называется синдром Клейне-Левина.
Есть у нас в мозге такая штука, которая связывает воедино цикличность сна, эмоции, аппетит и сексуальное влечение. Называется она гипоталамо-лимбико-ретикулярный комплекс. Поломка на этом уровне не видна на МРТ мозга и на других исследованиях ее тоже не заметить: все потому, что уровень болезни — молекулярный. Сложная эта система перестает работать как надо, и на периоды сбоев человек превращается в вечно голодного спящего медведя, который в минуты осознания происходящего ощущает экзистенциальную тоску. К счастью, болезнь протекает доброкачественно и проходит в течение нескольких лет — вероятно, организм постепенно изыскивает ресурс для «починки» сложной молекулярной поломки. Вспомним историю дашиной бабушки — вероятно, имел место случай «семейной» болезни с наследственной предрасположенностью.
Плохая же новость в том, что лекарств от «спячки» нет. Врачи пробуют применять разные «пробуждающие» лекарства-психостимуляторы, но в нашей стране они не зарегистрированы. Поэтому близким остается быть пассивными наблюдателями течения синдрома Клейне-Левина.
И надеяться на лучшее.