Как всегда в коммунальной квартире с утра стоял хаос. Громко стучали двери, впуская и выпуская жильцов из своих комнат, снующих в кухню, ванную и на площадку. Люди собирались на работу, занимая очередь в туалет, и часто кричали:
- Ну, что же вы, Михал Сергеевич, так долго! Поторапливайтесь. Все спешат.
- Побыстрее, Милена Ивановна, нам некогда ждать!
-Скоро ли вы, Николай?
- Людочка, поспешите, вы не одна здесь!
- Хорошо хоть старая грымза не выходит, а то бы мы тут долго стояли.
И так все утро. Только баба Шура спокойно лежала в своей комнате на старом дореволюционном диване с высокой спинкой, выходила позже всех, она не торопилась вставать, терпеливо дожидалась, когда закроется дверь за последним жильцом, спешащим на работу и, накинув длинный халат, неспешно выползала из своей комнаты. Осмотрев по- хозяйски кухню, ставила чайник на плиту и начинала присматриваться, у кого бы сегодня взять взаймы сахарку. Впрочем, баба Шура не была жадным человеком и порой делилась с жильцами своими скромными запасами, но если была возможность умыкнуть толику сахара с чужого стола, то она не запрещала себе этого.
Сегодня ей повезло, Людочка забыла свою сахарницу на столе, и, прихватив оттуда три ложки сахара про запас, она взяла с полочки Николая пакетик чая с мелиссой. И ей чертовски повезло сегодня, кто- то не успел отведать целый бутерброд с колбасой, забыв его на тарелочке.
- Живем! - подумала баба Шура и довольная своими находками, сытным завтраком, пошла смотреть в окно.
У окна был ее наблюдательный пункт. Она присаживалась на высокую табуретку, и выглядывала из- за занавески. Весь двор был, как на ладони, а зрение ее не подводило, лишь иногда, если была необходимость рассмотреть мельчайшие детали, она брала театральный бинокль, сохранившийся еще с тех времен, когда она со своими подругами активно посещала театры. В данный момент такой возможности у нее не было, по причине глубокой старости и она решительно отсиживалась дома, выскакивая на улицу лишь по крайней нужде.
Сейчас ее внимание привлекла персона Николая, соседа из 6 комнаты, расположенной напротив ее апартаментов в самом конце коридора. Николай был примерным семьянином, всегда приходил домой вовремя, приносил продукты, купленные после работы, и всегда полностью отдавал зарплату жене Наташеньке, как он ее ласково называл. Делал уроки с сыном Вовкой, пока Наташенька готовила ужин на общей кухне. Ссор и потасовок между ними никогда не было. Но в последнее время, заметила бабуля, что Николай очень долго выносит мусор по вечерам. Раньше выскочит в тапочках и через десять минут уже в кухне ведро на место ставит. А теперь нет. Уходит, и, нет его полчаса, а то и час. Это жена ничего не видит, она занята глажкой, стиркой и рада, что ее не трогают. А бабу Шуру не проведешь. Однажды она его спросила:
- Что, Коля, у мусорки очередь сегодня, али баки полные?
-Какая еще очередь?
- Да я тоже хотела сходить ведро вынести, но ты так долго ходил, что я подумала, ждал очереди своей. Не пойду, а то темно уже.
- Да я с мужиками курил, а вы что, время засекаете? - оправдывался и возмущался Коля. Поставил ведро, покосился на бабку и вышел с кухни. – тоже мне, следопыт!
- Ох, явно, что - то скрывает, - подумала бабуля, допивая свой чай.
На следующий вечер, она уже наблюдала за двором, Коля с ведром покосился на ее окна. Света не было, значит, спит старая, подумал он и выбросил мусор в бак. Затем быстро скрылся за гаражами. Тут же к баку подошла крашеная блондинка Верочка из соседнего подъезда.
Бросив пакет с мусором в бак, она забежала за гараж.
- А вот здесь интересно! – облизывая губы, прошептала Шура. И засекла время, через двадцать минут выглянув из-за гаража, выбежала блондинка и скрылась в своем подъезде, потом показалась голова Николая. Ни кого не обнаружив, он быстро переместился к бакам, а оттуда неспешно пошел домой.
Целую неделю баба Шура вела учет времени проведенного Николаем за гаражами. И вырисовывалась неутешительная для Николая картина.
Бабуля хоть и была старой грымзой, как иногда называли ее соседи за прямолинейность и жестокую правду в лицо, но четко чтила крепкие семейные узы и не позволяла ни кому рвать их без надобности. Ей очень нравилась семья Николая. Наташенька часто приносила ей продукты из магазина, подсовывала незаметно колбаску по утрам, дарила подарки на праздники, да и добрым словом всегда могла поддержать. А сын их Вовка, тот всегда здоровался почтительно с бабулей и бегал для нее в аптеку.
Вечером, как обычно Николай схватил наполненное до краев ведерко и стремглав побежал во двор. Любовь несла его по лестничным пролетам на крыльях любви, неизвестно откуда, упавшей на его голову. Он так спешил, что тапок слетел с его ноги и пролетел вперед, шлепнувшись на площадке. Прыгая на одной ноге по лестнице, он обулся и крепко чертыхался про себя, за это.
- Ах ты, черт, чтоб тебе ….., чтоб тебе…..
На улице он долго оглядывался по сторонам, прежде чем подойти к баку. Когда он выкидывал мусор, из бака с громким воплем, выскочил черный кот, сверкая зелеными изумрудами своих глаз. Он даже присел от испуга и схватился за сердце.
- Что то сегодня идет не так, – подумал он. У него и пот выступил на лбу, а ноги почему то стали дрожать. Нет, Николай не был трусом, но все эти незначительные происшествия бесцеремонно подвергали его жуткому волнению.
Он забежал за гараж и, убедившись, что никого постороннего нет, стал ждать. Вскоре послышалось цоканье каблучков. Это бежала, неслась, летела к нему влюбленная Верочка. Она бросила пакет с мусором и завернула за угол.
- Ммм! Верочка, любовь моя, пришла! – пропел на радостях Николай. Он бросился к ней и заключил ее в свои объятия. Жарко целовал.
- Милый мой, еле дождалась нашей встречи. Эти минуты ожидания так длинны, так длинны, - она целовала его и стонала от предвкушения, - пора нам уже встречаться в другом месте. – Она сбрасывала с себя кофточку, приступила к юбке.
- Порааа! – послышался глухой загробный голос.
- Что это? – вместе задали вопрос влюбленные, они даже присели от испуга.
- Я боюсь! – прошептала Верочка и спряталась за Николая. Но в этот момент в ее спину прилетел небольшой камень и послышался смех. – ХА-ХА-Ха-Ха!
- Аааааааа! – с громким криком, теряя на ходу свои тапочки на каблуках с черными пушками, она понеслась домой. Мужик только успел протянуть руку ей вслед.
Николай еще стоял в оцепенении, но получив порцию камней и в свою спину, ринулся бегом к своему подъезду.
Баба Шура вышла из-за угла гаража, хмыкнула:
- Какие пугливые стали люди, даже не пришлось воспользоваться планом «В», - она пошаркала домой, подбирая по дороге тапочки любвеобильной барышни, ведро соседа и тапок, который Николай, все таки, оставил сегодня на лестничном пролете, стремясь в родное гнездо.
Она зашла в пустую секцию и поставив ведро на место, ушла в комнату. Там она присела на свой старенький диван и задумалась, держа в руках красивые новые тапочки.
Когда то давно и ее муженек сбился с пути истинного, повстречав безмозглую курицу на таких же цоколках. Она не любила вспоминать это. Но обида засела внутри так глубоко, разъедая горьким ядом все нутро, раня острыми шипами тело. Сколько слез она пролила тогда, знает только ее подушка и этот милый сердцу диван. Все, что осталось у нее от той, прошлой жизни. Нет теперь разлучницы, нет ее Федора, даже сын покинул этот мир, оставив ее одну на всем белом свете. Конечно, она простила мужа потом, через несколько лет, но счастья это уже не принесло. Замуж она больше не вышла, боялась предательства. Разучилась доверять мужчинам. Так и жила с сыном в этой коммуналке.
Она посмотрела на тапки горестно, плюнула на них и швырнула к двери.
- Эх, Наташа! – вздохнула тяжело, встала и пошла готовиться ко сну.
Следующий день баба Шура провела в городе. С самого раннего утра она заняла место в туалет, посетила ванную, чем очень озадачила соседей, снующих по коридору туда - сюда. А когда вышла в коридор в платье зеленого цвета, туфельках на небольшом каблучке и держала в руках красивую небольшую сумочку, все жильцы стояли в шоке, с открытыми ртами. Голову ее украшал не какой то там платочек, а интересная шляпка в тон платья.
- Баба Шура, что с вами? У вас никак день рождения? – спросил Михаил Сергеевич.
- Можете считать, что да!- загадочно и весело проговорила бабуля. Она прошла по коридору, выпрямившись, ровной походкой, чеканя каждый шаг, и важно скрылась за дверью.
- Офигеть! – прошептала Людочка, - какой винтаж!! Супер.
Вечером жильцы устроили по этому поводу вечеринку, в коридоре накрывали столы, наполняли их своими запасами провизии. Выходили из комнат наряженные, веселые, постучались к бабе Шуре, приглашая ее в свою компанию. Но ответа не было. Когда открыли комнату, то увидели ее сидящей в своем прекрасном наряде на диване, шляпка лежала рядом. Она совсем уже не дышала, наверное, добрых два часа. Все это время она наблюдала за ажиотажем, творившимся в коридоре со стороны. Теперь то у нее была возможность смотреть на мир не через окно в бинокль, а где угодно. Вызвали скорую.
Николай увидел тапочки своей возлюбленной, валяющиеся у двери, как ненужный хлам. Он все понял.
Наметившееся веселье плавно перетекло в поминки.
Баба Шура, радовалась оттуда, сверху, что люди сплотились между собой, вместе празднуют ее «рождение», пусть и такое. Это для них оно печальное, а для Александры Павловны – большая радость, что они все вместе, рядом, одной семьей, все делают сообща и уважают друг друга. Она улыбнулась напоследок, и улетела высоко в небеса.
После похорон выяснилось, что она успела зайти к нотариусу и отписала свою комнату семье Николая. Теперь у них двухкомнатная квартира с коридором и есть много места для того, чтобы любить свою жену, растить сына и дочь, которую они назвали Александрой.
Верочка пыталась поймать Николая в укромном месте, но он, посмотрев в небеса, сказал:
- Ни к чему это Вера, найди себе настоящего, стоящего мужчину, а у меня семья. Я люблю их. – И ушел не оборачиваясь. Мусор он теперь по вечерам не выносит. Только утром, быстро и легко, освобождаясь от ненужного хлама. А потом на работу.
-