В Тегеране Виткевич шаха не застал. Тот во главе войска отправился завоёвывать Герат.
Впрочем, вряд ли в программе путешествия российского разведчика-дипломата значилась встреча непосредственно с персидским правителем. Не тот уровень, пожалуй. Да и потом… Даже если бы такая встреча состоялась, она бы ничего не дала: реально шах правителем не являлся – это хлопотное занятие он уступил своему премьеру. Царствует, но не правит – это как раз про Мохаммед-шаха.
Главный человек, с которым следовало переговорить Виткевичу, от кого он мог получить самую свежую информацию, это глава российского дипломатического представительства.
Послом России в Персии на описываемый момент служил граф Иван Осипович Симонич. Ещё один очень интересный человек – не воспользоваться моментом и не рассказать о нём представляется несправедливым.
…Работая над историческими публикациями, я постоянно сталкиваюсь с персоналиями, мне ранее незнакомыми. Однако когда я упоминаю в тексте о таком факте, нередко находятся комментаторы-критики, которые пеняют: ну как же так-де, такого человека – и не знаешь!.. Оправдываюсь: всех и вся знать невозможно, вот и упустил, каюсь, строго не взыщите… Но про себя при этом недоумеваю: неужто критикнувший и в самом деле настолько эрудирован, что для него нет белых пятен на мировой исторической карте?..
На мой взгляд, человек, который считает себя эрудитом, не может не признавать наличия в своих знаниях проплешин.
Так вот, признаюсь и в этот раз: этого имени – Иван Осипович Симонич – не припомню. Может, и встречал где в документах и публикациях, но в памяти в связи с этим ФИО никаких ассоциаций не возникает. Мы ведь редко кого в истории запоминаем просто так – как правило, в связи с их участием в каких-то событиях.
Итак, Иван Осипович Симонич.
Судьба ему выпала весьма извилистая.
Он родился в Далмации в 1794 году. Не вдаваясь в европейские перипетии наполеоновской эпохи, отмечу, что в 1809 году эта балканская область стала числиться французской провинцией. Соответственно, вскоре юноша в составе «Великой армии» Бонапарта отправился покорять Россию. Общий итог того похода известен; что касается Симонича, то ему повезло – он вовремя попал в плен, и местом проживания ему определили Казань.
После взятия союзниками Парижа обшеевропейскую империю Наполеона распороли, и лоскуток по имени Далмация прилепили к другой империи, Австро-Венгерской. При таком раскладе Симонич возвращаться на родину не пожелал – с этой агломерацией народов его ничто не связывало – и поступил на российскую военную службу.
Вот такие стояли времена!.. История знает не один случай, когда России служили бывшие наполеоновские офицеры.
Армейская служба Симонича сложилась неплохо, и протекала в основном на Кавказе. Он участвовал в нескольких войнах, получил ранение, неоднократно награждён, в том числе и Георгием IV степени. Хорошо знавший его генерал Николай Муравьёв-Карский благожелательно отзывался об Иване Осиповиче как о человеке, однако весьма скептически как о командире; слегка намекал и на некоторые его грешки, в общем-то несколько сомнительные…
Иван Симонич оставил воспоминания о военных событиях на Кавказе, участником которых ему довелось стать; написаны воспоминания на французском языке. Всего же он знал около десяти языков…
Адъютантом при посланнике в Тегеране состоял капитан Генерального штаба Иван Бларамберг, в будущем генерал-лейтенант и начальник Корпуса военных топографов, и также мемуарист.
…Следует отметить, что руководителям русский миссии при персидском дворе в тот момент приходилось хлопотно. Напомню: ожидался приезд в Тифлис государя Николая Павловича, и Симонич вполне мог получить повеление явиться пред его грозные очи.
Как уже говорилось, шахская армия отправилась на штурм Герата.
В источниках встречаются разные, даже противоречивые данные о том, в какой степени Россия участвовала в принятии такого решения. Одни историки считают, что России война в регионе представлялась скорее выгодной, ибо отвлекала внимание персиян и покровительствовавших им англичан от Закавказья; и потому российское представительство подталкивало шаха к завоеванию Герата. Другие придерживаются точки зрения, что расширение сферы влияния Персии на восток не отвечало интересам России, так как в случае успеха шаха в дальнейшей перспективе под его угрозой оказывался Кабул, с правителем которого у Санкт-Петербурга вроде как намечался союзнический договор.
Ситуацию ещё больше запутывает тот факт, что как в войсках иранского шаха, так и в войске гератского эмира советниками состояли английские офицеры.
Впрочем, в ходе самой войны акценты сместились, позиции великих держав определились чётче, и об этом мы ещё попозже поговорим.
Думаю, что нет единства в отношении современных отечественных историков к гератскому походу по вполне банальной причине: такого единства в оценке ситуации не имелось и у российского правительства той поры. Тем более, при таком министре иностранных дел, как граф Карл Нессельроде. Исходя из этого, Симонич не мог не волноваться о том, как случившееся оценит царь-батюшка.
Возьму на себя ответственность предположить, что Симонич, делая ставку на миссию Виткевича, вполне закономерно желал выслужиться – и в данном случае я не вкладываю в это понятие ни грана негативного оттенка. У него, государственного чиновника в отдалённой, второстепенного направления, миссии, вдруг появился шанс показать себя достойным более высоких постов, проявить способность решать более значимые задачи. В моих глазах ничего предосудительного в том нет – стремление проявить себя вполне объяснимо.
Редко разве случается, что человеку даётся шанс – и он им не воспользуется?.. Симонич постарался свой не упустить.
(Фрагменты из исторического повествования
«Ян Виткевич: УБИТЫЙ НА ВЗЛЁТЕ»)