Н.А.Остряков, один из самых молодых наших генералов, погиб во время налета немецкой авиации 24 апреля 1942 года на авиамастерские в бухте Омега в Севастополе. Где они находились? Там же где сейчас находится вертолетный завод, на берегу бухты Круглая.
Удар нанесли шесть Ju-88 Примерно в 14.15 советская радиолокационная станция «РУС-2» зафиксировала подлёт со стороны моря воздушной цели, державшей курс на бухту Круглая. Немецкие самолёты шли плотным строем, и определить их количество специалисты, дежурившие на РЛС, не смогли.
Шесть немецких бомбардировщиков Ю-88 были обнаружены визуально, когда они вышли из низкой облачности и легли на боевой курс. Заметивший их дежурный предупредил Острякова об опасности, и генерал приказал всем находившимся в ангаре следовать в укрытие. Пропустив вперёд рабочих, Остряков и Коробков не спеша, «чтобы не создавать панику», направились к выходу. В момент выхода двух генералов Коробкова и Острякова из ангара, в него попала авиабомба.
Согласно оперативной сводке Главного Морского штаба по Черноморскому флоту в результате налёта вражеской авиации на авиаремонтные мастерские были полностью разрушены три ангара с находившимися в них цехами столярным, моторным и цехом подготовки. Уничтожены один МИГ-3, один ЯК-1, один И-16 и один УТ-1, а также четыре лодки для самолётов МБР-2. Погибло 48 человек, ещё 13 были ранены. Особенно много жертв было в моторном цеху, где погибла вся вторая смена. Предупредить их об опасности не успели. Тело Острякова и останки Коробкова были доставлены в морг 1-й городской больницы. Вечером 26 апреля оба генерала были похоронены на кладбище Коммунаров.
Так погиб герой Испанской войны, еще в 1937 году нанесший удал по флагману немецкого флота. Да, в ту пору наши страны еще не воевали (официально). Война шла в другой стране.
Когда началась гражданская война в Испании, и первые советские специалисты отправились на Пиренейский полуостров, Остряков подал ходатайство о зачислении в число добровольцев-интернационалистов. Его рапорт был удовлетворён, и 11 декабря 1936 года с паспортом на имя Армандо Гарсиа Остряков прибыл в испанскую Картахену в качестве старшего лётчика и инструктора по десантированию. В декабре 1936 года он высаживал группу «полковника Ксанти» (Хаджи-Умар Джиорович Мамсуров), который организовывал работу отрядов «герильерос» (это малоизвестная страница истории Испании). Илья Эренбург полагал, что «многое из того, что Хемингуэй рассказал в романе „По ком звонит колокол“ о действиях партизан, он взял со слов Хаджи». Возможно, ибо 3-го января 1937 года Н.А.Остряков получает орден Красного Знамени. После чего меняет специализацию.
В январе 1937 года нашлось много работы для бомбардировщиков «СБ», доставленных в Испанию из Севастополя. Н.А. Острякова направили в Сан-Хавьер в отряд бомбардировщиков СБ майора И. И. Проскурова, входивший в состав 12-й авиагруппы республиканских ВВС. Здесь во фронтовых условиях не имевший опыта полётов на боевых самолётах лётчик-осовиахимовец быстро освоил бомбардировщик «АНТ-40» и был допущен к боевым вылетам. Его штурманом стал опытный Г. М. Прокофьев (товарищ Феликс), уже успевший повоевать на Центральном фронте, воздушным стрелком — Василий Лобозов.
Уже в первом вылете на бомбардировку Сеуты, «импортный» двигатель, из-за неправильной установки начал перегреваться. В этот момент машина находилась над Гибралтаром. Надо бы возвращаться, но, экипаж продолжил полет. На пути назад, двигатель «поймал клина». Вернулись на одном двигателе. Остряков сумел довести и посадить машину.
Второй вылет: уже 21 января удар по наступающим войскам франкистов в Сан Педро Алькантара.
Третий вылет оказался неудачным. Самолет сбит зенитной артиллерией (стреляли новые немецкие зенитные орудия 88-го дивизиона). Самолёт Острякова получил серьёзные повреждения, загорелся, и едва дотянув до своей территории, экипаж вынужден был покинуть машину на парашютах. Остряков получил сильные ожоги, но лечь в госпиталь отказался.
Весной 1937 года командование Испанской республики ожидало крупное наступление франкистов на Мадрид. В связи с этим в начале марта 1937 года 12-я авиагруппа перебазировалась на аэродром Алькала-де-Энарес. С началом Гвадалахарской операции Остряков почти ежедневно по 2 — 4 раза летал на бомбардировку войск противника, его тылов и баз снабжения. Особенно запоминающимся стал налёт на железнодорожную станцию Сигуэнса 8 марта 1937 года. По данным разведки станция была до отказа забита эшелонам с оружием, топливом и боеприпасами, предназначавшимися итальянскому экспедиционному корпусу генерала Манчини. Погода в этот день была нелётная, но Остряков уверенно вывел бомбардировщик на цель. Мишенью экипаж выбрал состав с топливными цистернами. В результате мощного взрыва и пожара всё, что находилось в тот момент на станции, было уничтожено.
В конце мая 1937 года в Испании ожидали прибытия из Севастополя транспорта под кодом «Мегальянес» (он же «Artea Mendi», который стал военным транспортом). Транспорт в Севастополе получил вооружение: шесть зенитных пулеметов и две автоматических 20-мм пушки.
Груз транспорта предназначался летчикам: 10 бомбардировщиков СБ, 23 истребителя И-15, 10 пулеметов ШКАС, авиационные бомбы, 60000 пулеметных патронов (для ДА) и 60000 пулеметных патронов ШКАС, 2.000 патронов бронебойно-зажигательных (ШКАС), 67 тыс. «пристрелочно-зажигательных» (черно-красноносых) и.т.д.
Но скоро по разведканалам поступила информация, что франкисты, возможно, готовят операцию по перехвату транспорта. Буиса получил приказ нанести упреждающий удар по кораблям противника, замеченным на стоянке у острова Ибица. И, вот тогда произошел инцидент.
Все дело в том, что немцы и итальянцы формально должны были патрулировать в море в рамках «операции по невмешательству». «Миротворческое» патрулирование продолжалось уже несколько месяцев. Все это прекрасно, но (!). Заход в порт, занятый франкистами для «миротворцев» был категорически запрещен. Но, кто соблюдает все эти запреты?
Принято писать, что «Ошибочно приняв немецкий «Дойчланд» за мятежный «Канариас», бомбардировщики атаковали его, тем более, что по утверждению советских лётчиков, с кораблей по ним был открыт зенитный огонь».
Постойте, но в этом порту вообще не должно быть немцев. (В этой войне многого быть не должно, но было).
25 апреля немецкий крейсер «Лейпциг», во время боя республиканского эсминца «Санчес» с крейсерами мятежников, корректировал стрельбу последних, передавая им сигналы. Этот же крейсер 5 мая находясь у Картахены, при выходе республиканских кораблей в море на операцию снялся с якоря и сопровождал их, донося крейсерам мятежников элементы движения (курс, скорость) республиканских судов. 7 мая немецкий линкор «Дойчланд», нарушив территориальную зону, вплотную подошел к базе Картахена и ушел только по требованию вышедшего из базы республиканского эсминца. 22 мая итальянское военное судно, осуществляющее контроль над испанским побережьем, задержало испанский торговый пароход «Лафте Монгат». 3 республиканских истребителя и 1 бомбардировщик немедленно вылетели на помощь испанскому пароходу. Итальянское военное судно при виде самолетов быстро удалилось. Испанский пароход под охраной самолетов благополучно прибыл к месту своего назначения.
В мае 1937г. произошло несколько инцидентов с кораблями, осуществляющими функции морского контроля. 13 мая 1937г. в 4 милях от Альмерии, в районе Альмерийского залива английский эсминец «Хантер» подорвался на мине.
Эскадрилья «СБ» под командованием И. И. Проскурова, а затем М. Г. Хованского, периодически выполняла боевые задания военно-морского командования республики. И хотя сухопутных летчиков бомбить корабли в море не учили. В одном из отчетов четко написано: «Бомбить суда в движении авиация не умеет...». Они учились "на ходу".
В ожидании подхода транспорта, 24 мая 1937г. группа бомбардировщиков СБ с аэродрома Валенсии приступила к боевой работе.
Из отчета: «Утром с высоты 3000м 8 СБ одним заходом бомбили три военных корабля в порту Пальма, два из них типа «Канариас» и один не установленного типа, который бомбометанием разрушен и загорелся. По кораблям типа «Канариас» были прямые попадания. Один СБ сбросил 4 бомбы на военные объекты в Пальма. Во время бомбометания велся сильный огонь ЗА и 5 истребителей типа «Бреда» (Breda Ba.65) безуспешно пытались атаковать СБ. через 5 минут вторая группа (5 сам. СБ) одним заходом в противоположном направлении первому с высоты 3000м бомбила третий корабль типа «Канариас», находящийся в 800м от первых двух. Бомбы упали на мол и военные здания. Во второй половине дня пять СБ вторично бомбили Пальму, дав прямые попадания в неизвестный военный корабль. После всех бомбометаний все СБ благополучно вернулись обратно. »
Крейсер мятежников «Балеарес» получил одно попадание, повлекшее небольшие потери в личном составе и ничтожные повреждения. Кроме того бомбами был поражен итальянский вспомогательный крейсер «Барлетта» (Barletta), которого там тоже не должен был находиться. во время налета в порту была уничтожена итальянская двухмоторная лодка-катамаран «Savoia SM.55X» (которой там тоже «официально не было»). «Все так как мы любим» и, что мы наблюдали и наблюдаем уже много раз (мы тут не при чем, мы ни во что не вмешиваемся, говорят "справжни эуропэйци").
По заявлению итальянцев самолеты Испании «совершили преднамеренную атаку на итальянские военные суда, участвующие в морском контроле и находившиеся в то время на рейде близ Пальмы».
Свидетелем атаки был командир английского эсминца «Харди» (Hardy), на которого сослались итальянцы. На что представитель СССР вполне резонно заявил, что итальянцы находись там незаконно, поскольку остров Майорка у Пальмы не является зоной, выделенной комитетом для контроля итальянскими кораблями, и, непонятно, что вообще они там делали. Итальянцы смущенно замолчали.
Удар по о. Ибица (исп. Ibiza) производился в рамках операции по проводке «Artea Mendi» (Y-33). Приняв броненосец за крейсер «Канариас», летчики добились двух прямых попаданий.
Немцы не заметили самолеты на подлете — летчики умело зашли со стороны вечернего солнца. Самое интересное, что в своих показаниях немцы «проговариваются». Так, по докладу одного из офицеров линкора «Дойчланд»: «На их хвостовых оперениях, были косые кресты, и мы их приняли за дружественные самолеты». Вот так, прямым текстом. Франкисты – «дружественные самолеты». Но это выдумки.
Редер в мемуарах указывал: «Было невозможно установить, кому принадлежат самолеты, однако самолеты приближались к «Дейчланду», и командир судна отдал приказ стрелять. В этот момент бомбы упали на судно. В связи с дымом на мостике и произошедшим беспорядком оказалось невозможным открыть огонь по самолетам противника».
По данным гросс-адмирала Редера пилот одного бомбардировщика сбросил шесть бомб на линкор, две из них попали в цель и нанесли кораблю повреждения: были пробиты топливные танки корабельного самолета, взорвались его боеприпасы и начался пожар.
Первая бомба попала в район передней надстройки, вторая - в центральную часть рядом с установкой среднего калибра и, пробив палубу, взорвалась внутри корпуса. В результате 23 человека было убито и 83 ранено, восемь из которых впоследствии умерли от ран.
Командиром СБ, добившимся прямых попаданий по «Дойчланду», документы называют командира эскадрильи М.Г.Хованского, но в некоторых других источниках указывается Н.А.Остряков. Штурман - старший лейтенант Г.К.Левинский, стрелок-радист В.А.Лобозов. Георгий Левинский в отчете писал, что сначала он не мог определить, что это за корабль, но когда тот открыл по СБ зенитный огонь, решил, что это «Канариас», и принял решение бомбить. Данные обстоятельства подтверждают и советские советники республиканского флота, наблюдавшие эту картину: вначале корабль открыл зенитный огонь и потом на него полетели бомбы.
«Испанские» бомбы вызвали серьезные разрушения обеих палуб и машинного отделения. «Дойчланд» ушел на ремонт в Гибралтар.
Германские радиостанции и газеты сообщили на весь мир о «неспровоцированном нападении красных властей Валенсии» на нейтральный корабль. Республиканское правительство доказывало, что по правилам, подписанным в лондонском Комитете невмешательства, корабли-контролеры имели право приближаться к испанским берегам не ближе чем на 10 километров, а немцы грубо нарушили правила - линкор стоял всего в 200 метрах от берега. Всем державам-контролерам были заранее назначены порты заправки, заходить же в другие порты им запрещалось. Германским кораблям был выделен Алжир. Кроме того, Балеарские острова входили во французскую зону морского контроля. В общем, все, как обычно…
