Казалось бы, глупый вопрос... Но если судить по комментариям читателей к моим "гулаговским" постам и статьям, так не скажешь. Что ж, давайте попробуем по-честному (на нескольких примерах) разобраться в этом вопросе. Без истерик...
"Только ети можут нас понимать, хто кушал разом с нами с одной чашки" (из письма гуцулки, бывшей зечки) — так предваряет Солженицын одну из глав своей нашумевшей книги "Архипелаг Гулаг", с хлестким названием — "Истребительно-трудовые". И знаете, просматривая комментарии наших многочисленных дзеновских защитников Гулага, не перестаю удивляться актуальности этой цитаты. Хоть слоганом вешай перед каждой публикацией канала...
А если серьезно, не понимаю возмущений сталинистов. Неужели в 21 веке есть люди, которые не знают, что Гулаг создавался под строгим надзором Политбюро именно для эксплуатации и (цитата) "колонизации отдалённых и неблагоприятных земель" нашего необъятного СССР? Уже одно это как бы намекало. Хотя, будем справедливы: в задумке идея ГУЛАГа выглядела многообещающе. Осужденные преступники не сидят на шее государства и не протирают штанов, трудятся на благо Родины, "перековываются", встают на путь исправления и с чистой совестью возвращаются в спаянное, могучее советское общество. Что может быть благороднее?
На деле же, как всегда, вышло нечто иное...
Достаточно быстро Гулаг превратился в настоящий "комбинат по производству инвалидов" (цитата одного историка, не так давно защитившего докторскую по теме). Причем, в самом прямом и переносном смысле слова: в советской лагерной системе к людям без жалости относились как к дешевому и быстрозаменяемому товару, а трудились они до полного изнеможения. В одном из писем Берия не стесняясь писал, что целью гулаговского руководства было "выжать из них как можно больше пользы для правительства". Причем прямо указывалось, что (цитата) "инвалиды, способные выполнять ту или иную работу, должны быть использованы".
Но, опять же, будем справедливы, именно Берия спохватился, что людей в лагерях быстро доводят до дистрофического состояния, и напрямую сообщил Сталину, что для пользы дела нужно срочно увеличить рацион узников, изменив саму систему.
Он действительно быстро выпрямил дело в лагерях, кратно увеличив их выработку. Вот только смертная статистика по-прежнему осталась на угрожающе высоком уровне. И это, надо заметить, с разнообразными приписками и "туфтой". А вот настоящие цифры погибших в Гулаге могут быть значительно выше (я имею ввиду с "актированными", выброшенными и умершими уже "за забором").
И на этом месте, чтобы честно ответить на вопрос в заголовке статьи, придется прибегнуть к достаточно распространенной исторической практике — сравнению. И выбор объектов для этого, на самом деле, достаточно велик. В качестве примеров здесь и различные тюремно-лагерные комплексы колониальных держав в Африке и Азии, и царские тюрьмы и каторги, и даже, страшно сказать, нацистские концлагеря.
И знаете что?
Гулаг во многих аспектах оставляет практически все эти примеры далеко позади...
Конечно, за исключением нацистских концлагерей, хотя, к сожалению, не всегда и не всех. Все-таки встречались в СССР такие лагеря, что переплевывали по смертности многие немецкие аналоги.
Смотрите сами. Например, в 1937 в Бухенвальде умерло 48 человек, а в колымском Севвостлаге — 2443 человек.
В 1939 г. в Дахау умерло 1235 человек, а в том же Севвостлаге — 13475 человек.
В четырех самых крупных лагерях нацистской Германии (Маутхаузене, Дахау, Бухенвальде и Заксенхаузене) в 1938 году умерли 1406 человек, а в одном лишь Сазлаге (Среднеазиатский лагерь) в том же году — 4703 человек.
Вообще, такие лагеря, как Сазлаг, Севвостлаг, Темлаг, Свирлаг, Кулойлаг, Каргопольлаг даже в мирные (довоенные) годы давали смертность, сопоставимую с самыми тяжелыми военными годами Бухенвальда и Дахау. Хотя, с одним существенным нюансом (но о нем чуть ниже).
О чем говорить, если, например, только в 1938 г. в Гулаге умерло 109 тысяч заключенных, в то время, как все немецкие концлагеря той поры насчитывали 60 тысяч сидельцев. Их общая численность наполнения в рейхе достигнет гулаговской смертной цифры образца 1938 лишь в 1941 г.! А ведь в том же 1941 г. в Гулаге снова умрет 115 тысяч...
Вообще военные годы дают абсолютно поражающие ум цифры. Например, в 1942 г. в Гулаге умерло 350 тысяч человек. Это почти вдвое больше, чем содержалось в том же году во всех концлагерях нацистской Германии! Еще даже в августе 1943 г. вся немецкая концлагерная система насчитывала "только" 224 тысячи узников. Лишь в 1944 г. она вырастет до 500 тысяч, а в начале 1945 — и до 800 тыс. К тому времени в Гулаге уже умрет около 1 млн. человек.
Ну что, так до сих пор и не понимаете почему "предатель Солженицын" обозвал сталинские ИТЛ — "истребительно-трудовыми"?
Но на этом месте стоит сделать несколько обещанных выше оговорок...
Во-первых, если нацистские концлагеря первоначально создавались исключительно для изоляции политических врагов рейха, во время войны они стали использоваться для создания сложной иерархической системы расового апартеида, которая должна была обеспечить доминирование Германии и "высшей арийской расы" на европейском континенте. Следовательно в них действительно без суда и следствия (бессрочно) морили совершенно невинных людей. И в этом главное отличие от пенитенциарного Гулага, где, как ни крути, сидели осужденные преступники, то есть люди, с четко обозначенными сроками. Конечно, среди них было множество невинно осужденных, но все-таки осужденных, что важно. К тому же в отличие от жертв нацистских концлагерей, они активно освобождались на волю.
Отсюда вытекает второе отличие: в немецких концлагерях значительное количество узников было умышленно и целенаправленно убито. Причем, многие концлагеря были специально заточены для потоковых конвейерных убийств промышленными методами. Ничего подобного не было в Гулаге, где смертность была непреднамеренной и незапланированной. Более того, сохранилось множество документов, в которых Москва требовала от гулаговского начальства во что бы то ни стало сократить ее, отчего тому постоянно приходилось выкручиваться и мухлевать со статистикой. Понятно, что в немецких концлагерях за смертность не спрашивали.
Но и это не все, ведь мы говорили лишь об официальных немецких концлагерях, то есть об учреждениях, стоящих на балансе Инспекции концлагерей и подчинённых WVHA Освальда Поля. Но ведь в рейхе существовало огромное множество других учреждений, которые формально не являлись концлагерями, но были ими по факту. В основном, на оккупированных территориях.
Например, знаменитый Саласпилс, где у детей сливали кровь, как ни странно, официально не являлся концлагерем, а числился "полицейской тюрьмой", хотя это в чистом виде был классический нацистский концлагерь.
И подобных учреждений у нацистов была уйма...
В сумме они дают гораздо большую смертность, чем все советские лагеря Гулага вместе взятые (причем, повторюсь, от прямых целенаправленных убийств).
Кроме того, не стоит забывать, что почти все нацистские концлагеря (и так называемые "полицейские тюрьмы") одновременно оборудовались целым спектром средств уничтожения. Например, в Бухенвальде, Маутхаузене, Дахау, Штутгофе (и мн. других) после освобождения обнаружились виселицы, небольшие газовые камеры, стены для расстрелов, "ростомеры", замаскированные под комнаты для тайных убийств, разнообразные дыбы для пыток и т. д. и т. п. Понятно, что в советских лагерях ничего подобного не было. Не могло быть по определению.
А ведь если ко всему этому добавить чудовищную смертность в лагерях остарбайтеров, в лагерях для военнопленных и в "крытых" тюрьмах гестапо и СД на оккупированных территориях— цифра уверенно устремится за 10 млн. (в Гулаге, напомню, за 30 лет погибло около 1,7 млн.)
И все равно, заканчивая, повторю вопрос одной из предыдущих статей по теме: легче ли нам от твердого второго места в общеевропейской истории концлагерей?
А если учесть, что это мы сотворили сами с собой?
