Поздравляю своих читателей с Новым годом! Почему второго января? А почему нет? Сегодня, между прочим, тоже праздник и он тоже связан с разными чудесами.
Не знаете, о чём речь? Объясню. Сегодня неофициальный праздник научной фантастики, отмечаемый в день рождения одного из патриархов этого жанра, Айзека Азимова. Замечательный повод поговорить об этом удивительном, увлекательном и вместе с тем философском жанре литературы и кинематографа.
Тема эта, конечно, очень широкая и я сразу хочу её сузить. Предлагаю вам подумать о том, почему советская и американская научная фантастика (НФ) столь сильно отличались друг от друга и почему это повод призадуматься о настоящем и будущем человечества.
Время от времени в интернете вспыхивают споры на тему достоинств советской и зарубежной НФ. Кто-то в очередной раз замечает, что советская НФ была светлой, преисполненной верой в человечество, в то время как американская наполнена пессимизмом и насилием. Поклонники американской фантастики в ответ разражаются гневными отповедями, где указывают, что советские авторы творили в условиях цензуры и были вынуждены изображать мир будущего как мир победившего коммунизма. В дополнение к этому они пытаются найти образцы гуманистической американской НФ, хотя сделать это обычно не удаётся. То звучат имена Артура Кларка и Франсиса Карсака, но это англичанин и француз, а вовсе не американцы. То всплывает имя Клиффорда Саймака – например, упоминается его роман «Заповедник гоблинов», но и это неудачный пример. Книга является скорее юмористическим фэнтези, чем НФ.
Конечно, учитывая огромное количество произведений американских фантастов, можно допустить, что кому-то из читателей рано или поздно удастся обнаружить среди них нечто оптимистичное, полное веры в торжество разума и добра. Но для этого придётся переработать «тысячи тонн словесной руды». Не обнадёживает и американский кинематограф. Помните этот «золотой фонд» Голливуда? «Звёздные войны», «Безумный Макс», «Бегущий по лезвию бритвы», «Терминатор», «Робокоп», «Вспомнить всё», «Судья Дредд», «Матрица», «Дивергент» и т. д. и т. п. Ядерный апокалипсис, восстание машин, диктатура гигантских бизнес-корпораций, анархия и бандитизм, тоталитаризм, кастовый строй, новое средневековье, гражданские войны – вот основные мотивы американской НФ. Американская фантастика насквозь пропитана духом антиутопии. Всё хорошее позади, впереди только «тьма кромешная, плач и скрежет зубовный». Если же не всё так плохо, то автор часто просто проецирует на будущее современные ему американские реалии, придавая им в меру сил дополнительный футуристический колорит. В этом случае американская культура просто расползается по разным галактикам, мало чем отличаясь от исходного образца XX века (см., например, книги Гарри Гаррисона).
Но и представления о советской фантастике как о жанре, вынужденном обслуживать идеологию и предлагать образы коммунистического будущего, очень однобоко. Время романов, действие которых разворачивается на фоне становления коммунистического общества (например, «Прыжок в ничто» Александра Беляева, «Планета Ким» Абрама Палея), осталось в прошлом – в первой половине XX столетия. Далее наступило время более вдумчивых размышлений о будущем, тем более что классики марксизма-ленинизма описали его лишь в самых общих чертах. Ироничное отношение к более ранней советской фантастике заметно, например, в творчестве братьев Стругацких.
В своей повести «Понедельник начинается в субботу» они дали яркое сатирическое осмысление и прошлого, и будущего этого жанра. Герой повести, отправившийся на экскурсию в будущее, видит там Железную Стену, разделяющую Мир Гуманного Воображения и Мир Страха перед Будущим. В Мире Гуманного Воображения в целом всё хорошо, хоть и скучновато. Поначалу там ещё можно было встретить капиталиста-вредителя, схваченного при попытке испортить звездолёт, или человека, убегающего от «самопрограммирующегося кибернетического робота на тригенных куаторах». (Но даже в этом случае окружающие не сильно пугались, поскольку, «видимо, никто не верил в бунт машин».) В более далёком будущем все эти страсти вообще сменялись тихой пасторалью. А что же там, за Железной Стеной?
Вот как это описали сами авторы:
Я приоткрыл дверцу. Тррах! Бах! Уау! Аи-и-и-и! Ду-ду-ду-ду-ду! Все пять моих чувств были травмированы одновременно. Я увидел красивую блондинку с неприличной татуировкой меж лопаток, голую и длинноногую, палившую из двух автоматических пистолетов в некрасивого брюнета, из которого при каждом попадании летели красные брызги. Я услыхал грохот разрывов и душераздирающий рёв чудовищ. Я обонял неописуемый смрад гнилого горелого небелкового мяса. Раскалённый ветер недалекого ядерного взрыва опалил мое лицо, а на языке я ощутил отвратительный вкус рассеянной в воздухе протоплазмы. Я шарахнулся и судорожно захлопнул дверцу, едва не прищемив себе голову. Воздух показался мне сладким, а мир – прекрасным.
Герой решает проверить, что произойдёт ещё через миллион лет.
По ту сторону стены простиралось совершенно ровное поле, рассечённое до самого горизонта глубоким рвом. … Оказалось, что слева от рва человечество доживает последние дни под пятой свирепых роботов. Роботы там сделались умнее людей, захватили власть, пользуются всеми благами жизни, а людей загнали под землю и поставили к конвейерам. Справа от рва, на территории, которую он охраняет, людей поработили пришельцы из соседствующей Вселенной. ... А милях в двадцати отсюда, если идти вдоль рва, находится область, где людей поработили пришельцы с Альтаира, разумные вирусы, которые поселяются в теле человека и заставляют его делать, что им угодно. Ещё дальше к западу находится большая колония Галактической Федерации. Люди там тоже порабощены, но живут не так уж плохо, потому что его превосходительство наместник кормит их на убой и вербует из них личную гвардию Его Величества Галактического Императора А-у 3562-го. Есть ещё области, порабощённые разумными паразитами, разумными растениями и разумными минералами, а также коммунистами. И, наконец, за горами есть области, порабощённые ещё кем-то, но о них рассказывают разные сказки, которым серьёзный человек верить не станет…
За кажущейся несерьёзностью этих строк скрывается лучший литературоведческий анализ различий между советской и американской НФ, который мне когда-либо попадался.
И, пожалуй, вовсе не идеологическое вмешательство в литературное творчество было главной причиной столь кардинальной разницы. Всё-таки авторы были вольны писать то, что хотели, но и издательства не были обязаны публиковать всё, что им предлагали (между прочим, как и в США, где далеко не всё, написанное фантастами, публиковалось). Например, Стругацкие написали повесть «Гадкие лебеди», которую «зарубило» издательство, в итоге она 20 лет ходила в самиздате, пока её всё же не напечатали. Ефремов опубликовал свою антиутопию – «Час Быка». Книга хоть и имела оптимистичную концовку (кстати, новое слово в этом жанре!), но так сильно выбивалась из общего ряда советской НФ, что не переиздавалась 18 лет. Сергей Снегов создал трилогию «Люди как боги», насыщенную масштабными батальными сценами. Кир Булычёв создал множество разноплановых фантастических произведений. Словом, советская НФ была куда разнообразнее, чем многие думают.
Выскажу предположение, что на характер советской и американской фантастики больше влияли не идеологические, а... экономические причины. Да-да, та самая разница между плановой и рыночной экономикой.
У нас НФ быстро превратилась в пестуемый государством особый жанр литературы для молодёжи. НФ должна была не столько развлекать, сколько увлекать (творчеством, наукой, самосовершенствованием), а заодно и воспитывать. Правда, в эпоху оттепели один из титанов советской НФ Иван Ефремов, а затем те же Стругацкие напитали этот жанр социальной философией, заставив НФ «повзрослеть». В США же НФ как была, так и остаётся преимущественно развлекательным жанром. Отсюда немыслимый для советской НФ эротизм (например, роман «Плоть» Филипа Хосе Фармера, опубликованный в далёком 1960 г.), непритязательный юмор и обилие насилия. Так что у нас был соцзаказ, призванный сформировать определённый литературный вкус у читателей, а в США рукой писателя-фантаста двигала та самая невидимая рука рынка, что готова без устали ублажать клиента, который всегда прав, пока может расплатиться за свои капризы.
Но кроме этого, важной причиной различий в фантастике мог быть и различный исторический опыт двух наций, пресловутая разница в менталитете. Почему в американской фантастике так много эпических сцен битв, войн, насилия? Может быть, потому, что две мировых войны не затронули территорию США и не наложила такой отпечаток на массовое сознание нации, как в СССР. Поколению советских граждан, переживших Великую Отечественную, вымышленные битвы и подвиги в звёздных войнах будущего казались чересчур фальшивыми. Разве могут впечатлить выстрелы из бластеров человека, опалённого огнём Сталинграда или Курской дуги? Людям хотелось мира и скорейшего восстановления экономики, повышения уровня жизни, залогом которого было успешное научно-техническое развитие. Мечты о светлом будущем имели ещё и психотерапевтический эффект, который не был так востребован в более благополучном американском обществе, где в дефиците как раз была героика.
Получается, что даже без учёта идеологических различий советская литература должна была быть другой, нежели американская – так уж исторически сложилось.
Но после распада СССР отечественная НФ стала развиваться преимущественно по западному типу, теряя былое своеобразие и мощный гуманистический посыл. Мир Страха перед Будущим победил, причём, вопреки некоторым сюжетам, к этому привело крушение коммунистической идеологии, а не её экспансия. Но тот факт, что сверхдержава, претендующая на глобальное лидерство, не способна предложить никакого позитивного видения будущего мироустройства, по-настоящему пугает. Когда фантастика отражает не вековые мечты человечества о светлом будущем, а служит иллюстрацией к словам «мы живём для того, чтобы завтра сдохнуть», может быть, это говорит о том, что что-то не так с нашим настоящим? И не является ли возрождение Мира Гуманного Воображения непременным условием построения оптимального варианта будущего для нашего реального мира?
Что вы думаете на этот счёт? Интересуют ли вас литературные модели нашего будущего? Какую фантастику предпочитаете? Чего бы вы хотели от современных фантастов? И известны ли вам образцы американской фантастики, которую можно было бы назвать оптимистической и гуманистической?
P. S.: Спустя 2 года после публикации этой статьи я сподобился перечитать рассказы Азимова, с упоминания которого начинается эта статья, и пришёл к выводу, что именно его творчество как раз и роднит советскую и американскую НФ. Об этом можно почитать здесь. Впрочем, Азимов это исключение, которое лишь подтверждает правило...