- Может, скажете, что тут у вас случилось, - переспросила Вера, не дождавшись ответа, от подруг, - какие –то вы странные… -
- А, может, ты скажешь, о чем вы там с Матвеем так бурно обсуждали, - Лена повернулась к Вере. – Вы так сильно руками размахивали,, мы уже боялись, что подеретесь. –
- Да уж, до драки не дошло, хотя он давно хорошей трепки заслуживает. Моя бы воля, я бы ему накостыляла! Только знаешь, мне его в какой то момент даже жалко стало. –
- Жалко, тебе? Ты же совсем недавно готова была его на кусочки разорвать, - поддела её Лена.
Конечно же, она просто шутила над горячностью подруги. На самом деле, она к ним обоим уже очень привязалась, и не представляла своей жизни как без тихой, скромной Даши, так и шумливой, неугомонной Веры.
- Да, жалко. А что я, не человек? Знаешь, Дашка, а ты права оказалась, когда говорила, что он сам себя простить не может за то, что так поступил с тобой, с матерью. А самое ужасное, что он не знает, как жить дальше. –
- Это он сам тебе сказал? –
- Он, конечно, не скажет никому, а уж мне тем более! И еще я поняла, что он прощения у тебя просить не будет, а как-то по другому вину собирается искупить.
Вы мне лучше признавайтесь, чего это вид у вас был такой загадочный, когда я зашла, решили от меня что-то скрыть? Так это нечестно, я вам как на духу, а вы… - Вера обиженно нахмурилась.
- Да с чего ты так решила? Мы не успели просто, сразу тебя про разговор с Матвеем спросили… - Честно сказать, Лена за разговором с Верой даже успела забыть, о чем они с Дашей говорили.
Но та напомнила. – Лен, ты говорила, что у вас в селе Волковы жили.. –
- Ну да, жили. Только их давно уже нет, остались только воспоминания, из-за которых мне домой ехать не хочется. –
Слово за слово, Лена поведала девчатам историю своей жизни.
Максиму и Лене одному за другим исполнилось по четырнадцать лет, Сначала Максиму, а Лене через два дня. И на дне рождения у Лены они впервые поцеловались.
Поцелуи были робкие, совсем невинные, но оба приняли этот факт за то, что это любовь, и что она пришла к ним навсегда.
В селе давно уже знали, что эта парочка неразлучна с тех пор, как родились. Если появился один, значит, второй где-то рядом.
Он был красивый, рослый мальчик, на первый взгляд выглядел не на четырнадцать, а на все шестнадцать лет, и Вероника с первых дней, как пришла к ним в класс, выделила Максима из всех остальных .
К тому же её возмущало, что он не обращал внимания на неё, а все время проводил с какой- то замухрышкой. Впрочем, она всех девчонок считала такими.
И тогда она решила для себя, что добьется внимания этого парня. Тех, кто с первого дня бегали за ней и одаривали восхищенными взглядами, она решила оставить на потом.
- Это ты замухрышка!? – возмутилась Вера, окинув взглядом ладную, точеную фигурку, милое личико сердечком, обрамленное облаком белокурых кудряшек. – И много у вас в деревне таких вот как ты, замухрышек? –
- Хватает! – звонко рассмеялась Лена. – У нас нормальные девчонки, просто не пыжатся, как некоторые, и не изображают из себя первых красавиц. Одна у нас оказалась такая, залетная.
Я, между прочим, на эту Веронику особо внимания не обращала, да и Максим поначалу ни на кого не смотрел. Мы также сидели за одной партой, вместе из школы ходили, и никто к нам не лез.
А потом перед Новым годом, я заболела. Воспалился аппендицит, и меня на скорой отправили в город, в хирургию. Сделали операцию, а после неё я еще свалилась с воспалением легких, меня перевели в терапию, я там еще две недели пролежала.
Мои старшие брат и сестра живут в городе, и часто навещали меня в больнице. Родители два раза приезжали, но ни разу не привозили мне от Максима привета.
Я скучала, но спросить родителей о нем постеснялась.
В больнице я провалялась почти половину третьей четверти, а когда вернулась, за моей партой рядом с Максимом сидела Вероника.
Это был первый удар в моей жизни. Я и раньше пропускала школу по болезни, да и Максим тоже, но ни разу за все годы никто не занимал наши места.
Когда я вернулась, то попросила Веронику освободить мне место за партой, но та только нагло рассмеялась мне в лицо, и что самое страшное, Максим за меня не заступился.
Для меня начались тяжелые времена. Веронике мало было занять моё место за партой рядом с Максимом, но она, похоже, и в его сердце поселилась.
Кроме того, она всегда находила причину ко мне прицепиться и задеть побольнее, или выставить меня на смех перед всем классом.
До появления Вероники у нас был очень дружный класс, мальчишки и девчонки были заодно, а потом всех как будто подменили.
Девочки караулили Веронику на каждом углу по дороге домой, чтобы устроить разборки.
Правда, она всегда добиралась до дома благополучно, а вот почти у каждого мальчишки из нашего класса были синяки на лице – результаты постоянных разборок из-за дамы сердца.
Максиму в этих баталиях тоже доставалось, но не так, как другим Он был на голову выше всех своих одноклассников, да спортивная подготовка что то значила.
Разбираться и драться с этой красавицей я тогда не стала, а просто пошла и села за одну парту рядом с Иришкой Чеботарь.
Это была самая тихая девочка у нас в классе. Училась она неважно, постоять за себя не умела, да и не было раньше необходимости защищать её от чьих то нападок; никто её не обижал.
Дружный класс заменял Иришке задушевных подруг и друзей, на которых у неё и времени то не было.
После занятий она всегда торопилась домой, на ней было все домашнее хозяйство, да двое братьев погодков восьми и девяти лет. Мать работала телятницей, а отец утонул зимой в проруби лет за пять до этого.
Куда девалась наша дружная крепкая семья? Теперь и я , и Ирина, и еще несколько человек, которых директорская дочка не удостоила своим вниманием, оказались просто в опале.
Я старалась не связываться, но однажды не выдержала. Меня вызвали к доске на уроке географии, и когда я шла мимо парты, где сама сидела раньше, и вдруг резко споткнулась, упала, Вероника подставила мне подножку.
Мало того, что я больно ударилась плечом о парту, но вдобавок моя школьная форма с широкой юбкой задралась вверх, оголив спину и закрыв меня с головой.
Я чуть не потеряла сознание, насколько это было для меня стыдно и больно. Половина класса просто загибалась от хохота, а вторая половина смотрела на меня с сочувствием.
Самое ужасное было то, что я оголилась перед новеньким географом, недавно окончившим пединститут, ему и было то наверно, лет двадцать пять, не больше.
Класс ржал. Я повернулась и посмотрела на Максима, а он просто опустил глаза. И никто за меня не заступился. Молодой учитель просто откровенно разглядывал меня, пока я одергивала платье.
И тут случилось невообразимое, чего никто не ожидал. Иришка Чеботарь, скромная и боязливая, соскочила со своего места, подлетела к Веронике и залепила ей звонкую пощечину.
А потом повернулась, и так же звонко как её пощечина, в класс прилетело хлесткое определение « ДИКАРИ!». Я стояла на том же месте, где поднялась на ноги, а Иришка крепко взяла меня за руку, и мы вдвоем с ней вышли из класса.
Едва мы оказались в школьном коридоре, как со мной случилась истерика.