Черносотенство было единственным в истории России массовым общественным движением, базировавшимся на идеях крайней реакции, обскурантизма и ультранационализма. Этот сплав идей развивался в России издавна: от появления доктрины «Третьего Рима» - к опричнине Ивана Грозного, и далее к воинствующему никонианству второй половины XVII века, славянофильству и уваровской триаде середины XIX века, «совиным крылам» Победоносцева и исступлённым писаниям Константина Леонтьева.
Черносотенство стало массовым движением в первую очередь потому, что начало ХХ века в России вообще было временем массовых движений. Десятки тысяч состояли в партиях эсеров, социал-демократов и кадетов, и во враждебных им «Чёрных сотнях», «Русской монархической партии», «Союзе русского народа», «Союзе Михаила Архангела» и др.
«Чёрные сотни», названные так в честь нижегородского торгово-ремесленного сообщества, поддержавшего ополчение Минина и Пожарского, появились позже, чем левые и либеральные движения (первая группа, «Русское собрание», было создано в 1900 г.), и в качестве ответа на них.
В советское время «Чёрная сотня» изображалась в виде сборища неграмотных люмпенов, занимавшихся устройством еврейских погромов и нападениями на левых активистов. Эта карикатура, как и вся советская пропаганда, не отражает реальности. Черносотенное движение объединяло представителей всех сословий, классов и социальных групп – от низших, самых бедных и безграмотных, до высокообразованных людей из элиты, состоятельных и благополучных. «Имена академиков Дмитрия Менделеева и Алексея Соболевского, писателей Василия Розанова и Николая Тальберга, художников Виктора Васнецова и Михаила Нестерова, поэтов Аполлона Майкова и Михаила Кузмина, а также многих других знаменитых людей Российской Империи вписаны золотыми буквами в историю российского патриотизма [т.е. черносотенства]» («Черная Сотня» без штампов и лжи». Серебряный месяц, 13 октября 2020). К этой плеяде можно добавить и Николая Рериха, историка Николая Лихачева, правоведа Бориса Никольского. Одновременно на Украине, особенно в центральных районах, мужское население целых сёл поголовно состояло в черносотенных организациях.
Антисемитская тема действительно играла большую роль в черносотенной идеологии и пропаганде, хотя организация «Чёрной сотней» еврейских погромов – предмет дискуссий. Правильнее всего было бы утверждение, что черносотенная пропаганда и печать раздували антисемитскую истерию, но непосредственно в погромах участвовали полукриминальные элементы - люмпены, часто не имевшие отношения к организованному черносотенному движению.
Но антисемитизм был, скорее, внешним проявлением сути и основной цели движения. «Их [черносотенцев] всех объединяла вера в перспективность самодержавия и неприятие капитализма. Большинство правых говорили от случая к случаю, что больше уважают социалистов - за их цельность, за идею (которая хороша, но не реализуема). А вот капиталисты - либералы, кадеты, - по их мнению, это ужасно» («Евреев считали эксплуататорами русского народа». Лента.ру, 08.10.2016).
«Многие положения черносотенной идеологии переплетались с официальной монархической доктриной, платформой националистов, а в некоторых случаях с октябристской программой. … Черносотенная идеология являлась идеологией массового политического движения. Её постулаты преподносились в упрощённой вульгаризированной форме. Сами черносотенцы провозглашали себя наследниками славянофилов: "Если бы были живы апостолы славянофильства Хомяков, Аксаков и другие с одной стороны, и Катков, граф Толстой с другой стороны, то все они были бы в наших рядах" («Вестник союза русского народа», 11.02. 1910.). Перечисление имён говорит о том, что черносотенцы ставили на одну доску славянофилов и консерваторов охранительного типа, а также не делали различий между классическим славянофильством и эпигонскими учениями...
Черносотенцы использовали славянофильские тезисы, противопоставляя Россию Западу, под которым подразумевались страны Западной Европы и Северной Америки. Вслед за К.С.Аксаковым, заявлявшим, что «Итак, в основании государства западного: насилие, рабство и вражда. В основании государства Русского: добровольность, свобода и мир» (Аксаков К.С., «Об основных началах русской истории»// Полн. собр. соч. 2-е, М., 1889, Т.1., с16-17.), черносотенцы заявляли: «Необходимые свойства европейской цивилизации, бездуховной по существу - вражда, ненависть, разобщенность, узкий личный материалистический эгоизм, господство материальной силы, рабство духа и души». Общепринятым в черносотенной среде был тезис о загнивании Запада. О западных странах черносотенные брошюры вещали: «они уже давно умерли, разлагаются и издают невыносимое зловоние и скоро, скоро совсем разрушатся».
…Европейская цивилизация объявлялась порождением несовершенного человеческого разума. Материальный прогресс неминуемо оборачивался потерей духовности… Вопреки историческом фактам, черносотенцы идеализировали допетровскую Русь как общество социальной гармонии. Вряд ли можно утверждать, что черная сотня стремилась загнать страну обратно в 17 век. Московское царство скорее представало в образе реакционной утопии, помещенной фантазией крайне правых не в будущее, а в прошлое» (С.Степанов «Чёрная сотня», цитаты).
Итак, черносотенство было в первую очередь антикапиталистическим, антилиберальным и антизападным движением. Евреев черносотенцы ненавидели в первую очередь потому, что в их представлении евреи были носителями этих ненавистных им идей (при этом рядовые участники движения и погромщики видели в евреях прежде всего конкурентов). Именно поэтому социалисты и вызывали у черносотенцев противоречивые чувства – те тоже ненавидели капитализм и либерализм.
Черносотенцы возводили своё движение к антизападническому наследию славянофилов; изредка, но звучала хвала в адрес опричнины Ивана Грозного. Т.е. черносотенцы осознавали себя частью антизападнического направления российской общественной мысли, существовавшей к тому времени уже четыре века. Только к ХХ веку оно получило возможность использовать новые термины – капитализм и либерализм.
Государственное устройство России, по мнению черносотенцев, должно было основываться на уваровской триаде – «Православие, самодержавие, народность». «Самодержавие» – это не европейский абсолютизм, жёстко ограниченный законами и правовыми нормами, а восточный неограниченный деспотизм в православном облачении. Под «народностью» черносотенцы, вослед Уварову, понимали «единение народа с государем» на базе славянофильских «соборности» и «общинности», противопоставляемых западным индивидуализму и свободе личности.
Черносотенцы отвергали парламентаризм (некоторые из них допускали существование некоего совещательного органа при государе, другие ратовали за возобновление Земских соборов), многопартийность, демократические свободы и принцип разделения властей. Сторонники движения в разных формах требовали избавить Россию от иностранных заимствований – от идейных (книги, пресса, теории) до инвестиций.
Черносотенство охватило столь большие массы людей потому, что в начале ХХ века имел место слом традиционного уклада русской жизни, на смену которому приходил уклад европейский. А слом не бывает безболезненным, пусть он и открывает перед людьми светлые перспективы. Сама по себе необходимость менять жизнь провоцирует недовольство. Решение отказаться от земли и уйти в город было очень тяжёлым для крестьян. Он уходил в город потому, что земельный надел не мог его прокормить, а в городе он мог найти работу. Но работу тяжёлую и малооплачиваемую. Но вместо пусть убогой, но собственной избы ему приходилось снимать угол в каком-нибудь бараке. С годами он мог выучиться на мастера или завести собственное дело, но для этого приходилось тяжело и долго работать, нуждаться, а успех вовсе не был гарантирован. Неудивительно, что деревенская, общинная жизнь вспоминалась как потерянный рай: стабильность, пусть на убогом уровне, и отсутствие необходимости самому принимать решения (всё решает «мир»).
В начале ХХ века в России наблюдалось массовое разорение ремесленников и мелких торговцев в результате появления на рынке массы современных дешевых и качественных заводских изделий, а также крупных магазинов, вытеснявших лавки. Разумеется, бывшие ремесленники и торговцы, нанимаясь на заводы, теряли самостоятельность и, подобно вчерашним крестьянам, трагически воспринимали такую смену образа жизни.
«Нарастал протест против самой рыночной модернизации, гоночный темп которой оказывался психически и поведенчески непосильным для традиционного человека. Протест этот, однако, вовсе не осознавался в адекватных формах... Он проявлялся как стремление соединить блага индустриальной революции и прогресса с патриархальным личностным началом в производстве, культуре и политической жизни. Он строился на иллюзии освобождения от повседневной конкурентной ответственности за собственное существование в условиях гонки за счет переложения ее на «коллектив» и на олицетворяющую "коллектив" сильную личность, - будь то личность "вождя", "комиссара", "хозяйственника" или иная». (Л.Б.Волков. «Диктатура развития» или «квазимодернизация»? // Тоталитаризм как исторический феномен. М., 1989. С. 87-88).
Как и революционные движения, правый радикализм (черносотенство) был отчаянной попыткой остановить прогресс в России, отгородившись от ненавистного Запада, вернуться в выдуманный допетровский рай. В конце XIX – начале XXвеков образовательный уровень в России быстро рос, границы страны приоткрылись – и подданные российского царя увидели, что живут в отсталой в сравнении с наиболее развитыми государствами стране. Почему Россия живет хуже европейских стран, хотя в нашей стране гораздо больше богатств?
Это было очень обидно. Но выводы из отставания своей страны от других можно сделать разные. Либералы-западники предлагали переход к форсированному развитию путём технических, управленческих и идеологических заимствований (как поступила в то же время Япония, и вполне удачно). Реакционеры же, представленные в основном черносотенцами, сочли, что всё дело в том, что мы – хорошие, честные и высокодуховные, а Запад – растленный, бесчестный и жестокий, и вообще ему скоро придёт конец. И наша отсталость – это не грех, а достоинство. Нужно вернуться к исконному укладу жизни – и всё будет хорошо. Просто нужно принять, что рабство лучше свободы, курная изба лучше коттеджа, лапти лучше сапог, соха уместнее плуга, а кузнецы и офени лучшие члены общества, чем сотрудники универмагов и универсамов. Между прочим, основа идеологии народников (впоследствии социалистов-революционеров) – это зеркальное отражение черносотенства, с поправкой на признание демократии и многопартийности, а также отрицание негативной роли евреев и вообще инородцев.
Таким образом, черносотенство было реакцией на прогресс, движением за возвращение к архаике в идеологии, жизненном укладе и государственном устройстве. Кровавые столкновения между черносотенцами и революционерами были не битвой между старым и новым, а конкуренцией между реакционерами за души и умы народа. Но главными врагами тех и других были либералы-западники.
Нельзя не упомянуть и роль Русской православной церкви в черносотенном движении, хотя это – отдельная тема, которой посвящена обширная литература. Достаточно отметить, что РПЦ в тот период переживала серьёзнейший духовный и структурный кризис. Авторитет церкви падал, распространялись всевозможные секты. Обер-прокурор Священного Синода Константин Победоносцев четверть века вычищал из церкви наиболее образованных и мыслящих священников, в результате чего к началу ХХ века там укрепились малообразованные, жестокие деятели самых реакционных взглядов. Они, вместе с рядом высших чиновников, покровительствовали черносотенцам, увеличивая его поддержку в массах. Правда, падение авторитета самой церкви со временем уменьшило и поддержку черносотенства.
***
Политическая жизнь черносотенства была недолгой. Появившись в виде политического течения в 1900 г., оно быстро росло, превратившись в значимый фактор общественной жизни в 1905-06 гг. Однако массовость движения обусловила его разнородность: несколько крупных и множество мелких черносотенных организаций так и не смогли объединиться. Эффективная и масштабная пропаганда левых и либералов довольно быстро оттолкнула от движения образованные слои, а экономический рост и социальное развитие пусть медленно, но уменьшали число «униженных и оскорблённых». Поскольку черносотенцы были противниками парламентаризма, в выборах в Первую Думу они не участвовали – и лишились важнейшей трибуны. Во Второй Думе они сформировали небольшую фракцию, но многочисленные правые отказывались сотрудничать с ними. В местных органах власти они были представлены довольно широко, но сильно уступали оппонентам как по численности, так и по квалификации. Перед Первой мировой войной и в ходе войны черносотенцы потеряли массовую поддержку – потому, что им было, в общем, нечего предложить тем группам населения, которые сочувствовали их взглядам. Россия развивалась, хотя и очень неровно, но быстро, и поле деятельности обскурантистов сужалось.
В 1917 г. черносотенство исчезло. Но реакция, обскурантизм, антизападничество, антилиберализм и антипарламентаризм вновь оказались востребованными частью российского общества. На сей раз они вернулись в виде массового движения, на первый взгляд, противоположного толка – марксизма-ленинизма.
Движения против прогресса, направленные на возрождение архаики, существовали всегда, и существуют по сей день. В Европе были католическая реакция с её инквизицией, были массовые движения луддитов и вандейцев. В Японии был сёгун Токугава Иэясу, закрывший страну для иностранцев, и реакционные восстания самураев во время Реставрации Мэйдзи, в Китае – восстание Ихэтуаней, в Камбодже – тирания Пол Пота. Сегодня мы наблюдаем обскурантистский режим в Иране и движение исламских фундаменталистов от Пакистана до Нигерии. В России была опричнина и черносотенство, и типологически схожий с ними сталинизм. Подобные движения могут существовать долго, способны задерживать развитие той или иной страны, и даже надолго отбрасывать её в прошлое. Но всякий раз попытки реконструировать прошлое, защитив его современными, в первую очередь военными, технологиями, проваливались. Потому, что современные технологии всякий раз отторгаются архаичной структурой общества и власти.