За посёлком Бор оба енисейских берега выравниваются, становятся скучными и пологими.
Берега раздвигаются и раздвигаются - не зря же Енисей первая река России по годовому стоку.
И только лес с каждой сотней километров становится всё ниже и желтее, дело ведь происходило в начале сентября.
Самые крупные населённые пункты расположены в начале и конце движения маршрута теплохода - Красноярск, Лесосибирск, Енисейск на юге, Дудинка на севере; только в них живёт больше 10 тысяч человек.
Всё, что между ними - это сельская местность, и довольно старая: большей части этих деревень и посёлков лет по 300-400, что гораздо больше чем средний возраст населённых пунктов в освоенной полосе вдоль Транссиба.
Особенного упадка тут не заметно, но и жизнь не выглядит особенно богатой и весёлой.
Здесь же нет ни нефти, ни газа, ни других полезных ископаемых - того, что скрашивает жизнь в этих суровых местах.
Так что люди живут примерно тем же, что и десятилетия, и даже столетия назад, разве что пушнина стала цениться меньше, а лес - больше.
А при отсутствии хоть сколько-нибудь длинных дорог большая река остаётся центром жизни.
Центр всей этой территории, занимающей бо́льшую часть пути следования теплохода - это село Туруханск у впадения в Енисей Нижней Тунгуски, и Туруханский район по площади превосходит многие страны Европы и почти все субъекты Российской Федерации.
Туруханск известен прежде всего как место ссылки Сталина, но на самом деле он успел пожить в разных енисейских посёлках в этих краях (бóльшую часть времени в Курейке) - и лучше бы там так и оставался, ходил бы на охоту и рыбалку, соблазнял бы местных девушек..
Но сейчас в этом немаленьком, но довольно печальном селе я не обнаружил никаких следов этого палача и диктатора: видимо, всё извели под корень в 1950-е и 1980-е - 1990-е годы.
Зато сохранилась изба-музей Свердлова (который, если честно, был не сильно лучше "вождя народов"), ну и небольшой монастырь (славный мощами заполярного святого Василия Мангазейского), и памятник рыбаку на высоком берегу у слияния двух больших рек.
Резко контрастирует с этой пусть не благодатной, но естественной картиной город Игарка, которому не повезло.
В 1940-е и 1950-е сюда тянули с запада, со стороны Салехарда Трансполярную железную дорогу (Сталин умер, находившуюся уже на немаленькой стадии готовности стройку свернули и бросили), потом город стал центром вывоза леса, построили порт (с распадом Союза эта деятельность тоже свернулась, порт почти не работает), и только расположенное западнее Ванкорское месторождение немного оживляет городскую экономику. Но игарчан за последние 30 лет всё равно стало впятеро меньше (депопуляция больше чем на Колыме), и всё оставшееся население переселили в два микрорайона, а остальная часть Игарки заброшена.
К Игарке (три четверти пути с юга) листва становится совсем жёлто-оранжевой, как у нас во время золотой осени, а воздух - и того холоднее.
А ещё погода наконец исправилась, появилось яркое солнце, на волнах совсем уже широкого Енисея появились барашки, а воздух приобрёл характерную для Арктики прозрачность.
Последние несколько часов плавания - это уже Таймырский район, бывший Таймырский автономный округ, но уже гораздо раньше в попутных населённых пунктах видно азиатские лица, представителей местных народностей - ненцев, энцев, нганасанов, некоторые из которых как раз и скрасили мне конец пути.
В южной части маршрута, до посёлка Бор (первые сутки пути от Енисейска), теплоход нередко пристаёт к дебаркадерам, по которым можно сойти на берег совершенно номальным образом и даже успеть погулять там за полчаса стоянки.
Но вот севернее, все вторые и третьи сутки пути от Енисейска теплоход причаливает только в Туруханске, Игарке и Дудинке, а высадка пассажиров и выгрузка товаров по всем остальным пунктам производится с помощью лодок - корабельных шлюпок или моторок, подплывающих от берега к вставшему посреди реки судну.
Да, доставка небольших грузов - частных или в местные небольшие магазины - тоже во многом происходит через эти теплоходы.
Вот тут, например, дары сентябрьского сибирского леса на дебаркадере деревни Ярцево.
Но это только с июня по октябрь, остальное время года движения по реке нет, и все эти десятки населённых пунктов живут таинственной уединённой жизнью, которая лишь в некоторых из них изредка прерывается шумом винта вертолёта или гулом двигателя машины, следующей по зимнику.Ntgkj[jlN
