Кандагар встретил безлюдьем и настороженностью своих окраин. Немало и здесь разрушенных и сильно поврежденных домов. Но в центре города картина совсем иная—оживленные улицы, шумные базары, толпы верующих у мечетей.
Собственный корреспондент "Правды" передает из Кандагара
Воскресение, 12 января 1986 года.
Кандагарские будни
В ранние утренние часы все вокруг Кандагарского аэродрома окутано фиолетовой дымкой: горы на горизонте, сонные домики за глинобитными дувалами, схваченные розовым цветом фруктовые деревья — все дышит миром и спокойствием. Но тишина в Афганистане обманчива. В любой момент ее могут вспороть бандитские выстрелы, взрывы гранат или мин. Кандагар в этом отношении—одна из самых беспокойных провинций. Особенно лютовали здесь бандиты года три-четыре назад, когда располагали крупными силами. Не раз они проникали и в столицу одноименной провинции. Душманы вольготно чувствовали себя среди глухих и кривых улочек старого города, на окраинах: по ночам выходили на разбой, терроризировали население, собирали «налоги» в пользу контрреволюционных организаций, то есть попросту забирали все, что могли.
Сейчас крупные контрреволюционные формирования разбиты. Но душманов в провинции еще много. Неудивительно — Пакистан рядом. Оттуда по многочисленным горным тропам, через пески пустынь засылаются сюда тысячи наемников, обученных иностранными инструкторами и оснащенных оружием из западных арсеналов.
От аэродрома до Кандагара всего километров двадцать. В придорожных кишлаках стены домов густо, словно оспинами, иссечены пулевыми отметинами, в глинобитных дувалах зияют провалы.
Проезжаем мост через неширокую речку. Его охраняет наряд белуджей. В белоснежных тюрбанах, с густыми иссиня-черными бородами они увешаны самым разнообразным оружием — карабинами, автоматами, пистолетами, крест-накрест перетянуты патронными лентами. Вместе с молоком матери впитывают они любовь к оружию. В бою промаха не знают. Белуджские племена стойко защищают революцию, активно помогают становлению новой власти.
За мостом на обочине чернеет обгорелый остов бронетранспортера. Чуть поодаль в капонире стоит танк. Ствол его пушки направлен в сторону гряды синеющих на горизонте невысоких холмов — оттуда жди опасности.
Кандагар встретил безлюдьем и настороженностью своих окраин. Немало и здесь разрушенных и сильно поврежденных домов. Но в центре города картина совсем иная—оживленные улицы, шумные базары, толпы верующих у мечетей.
Секретарю провинциального комитета НДПА Саиду Кадыру чуть больше тридцати лет. Из них четыре работает в Кандагаре. Саид не скрывает, что в его жизни они самые трудные.
— Необъявленная война против нашей республики,— рассказывает он, - была развязана силами империализма фактически уже в первые дни после апрельской революции. Вначале из-за кордона приходили душманы, наспех обученные и вооруженные чем попало, но с каждым годом росла их выучка, улучшалось оружие — сказывалась неустанная забота о контрреволюции ее заморских покровителей. Обнаглевшие бандиты осмеливались устраивать засады и диверсии в центре города средь бела дня. Западные средства информации не раз объявляли о захвате Кандагара контрреволюцией, но это было злостным враньем. Народная власть всегда жила в городе и провинции. Ее защищали рабочие фабрик, служащие, учащаяся молодёжь.
Потерпев поражение в открытом бою, главари контрреволюции изменили тактику. Действуют теперь душманы группами по 15—20 человек, перед которыми стоит задача диверсиями нанести как можно больший ущерб народной власти, дезорганизовать экономику. Бандиты обстреливают из минометов кишлаки и народнохозяйственные объекты, устраивают на дорогах засады, жгут машины с необходимыми населению товарами, взрывают мины на базарах, в дуканах, мечетях.
Изменилась не только тактика. Меняется и состав душманских банд. Все меньше в них фанатичных борцов за «идею», все больше — откровенных наемных убийц, которым безразлично, кому стрелять в спину — партийном) активисту или мулле, лишь бы хорошо платили. В стане афганской контрреволюции установлены соответствующие тарифы за каждое убийство, террористический акт.
Душманский разбой наносит провинции ощутимый урон. Нарушены торгово-экономические связи с некоторыми в основном отдаленными и горными районами. Бандиты уничтожили 82 школы — почти половину имевшихся в провинции, убили много учителей. Как сообщил мне Саид Кадыр, только провинциальная организация НДПА потеряла десятки своих членов. Многие из них — простые дехкане.
— Из десяти уездных и двух волостных центров в провинции в настоящее время лишь один, расположенный в труднодоступной горной местности, пограничной с Пакистаном, не контролируется народной властью, — рассказал командующий зоной «Юг» генерал-майор Мухаммад Хаким,— в четырех уездах и одной волости правительство полностью контролирует положение. В освобожденных кишлаках местное население создает отряды самообороны, их бойцами становятся все, кто может держать оружие.
Генерал высоко оценивает советскую помощь ДРА. «Само присутствие на афганской земле ограниченного контингента советских войск,— говорит он,— гарантия независимости Афганистана, залог того, что все происки империализма против нашей страны в конечном итоге потерпят крах. Советские воины — настоящие интернационалисты. Они не только помогают афганской армии отражать душманские наскоки, но и оказывают другую помощь населению — ремонтируют дороги, строят жилье. Народ это видит и ценит».
Мэра Кандагара Мухаммада Замона я застал за беседой с группой стариков. По их одежде, по прокаленным солнцем до черноты лицам, по огрубелым рукам нетрудно было догадаться, что они крестьяне.
Когда за гостями закрылись двери, Мухаммад Замон пояснил, что его собеседники — известные в провинции руководители племенных общин — пришли в город с просьбой помочь семенами, химическими удобрениями."
— Да, народ к нам пошел, жизнь налаживается, а обстановка нормализуется,— подчеркнул мэр.
В настоящее время в городе работают, хотя и не на полную мощность из-за нехватки электроэнергии, все промышленные предприятия, а консервная фабрика даже перевыполняет плановые задания. Четыре раза в неделю выходит газета «Заря Афганистана». Работает городской телецентр, восстанавливается взорванный душманами кинотеатр. Создано управление духовенства, отремонтировано 26 мечетей. Работают курсы ликвидации неграмотности, на которых занимается около семи тысяч человек. Действуют демократические организации молодежи и женщин. Есть на предприятиях, в учреждениях комитеты афгано-советской дружбы. Показателен и такой факт — за последние годы в городе и его пригородах открылось несколько тысяч лавок и дуканов. Восстанавливаются повреждённые дома, приводятся в порядок парки, ремонтируются дороги.
Находясь в провинции Кандагар, я не мог не посетить единственное пока здесь государственное хозяйство «Тарнак». Расположенная километрах в тридцати к югу от Кандагара ферма специализируется на выращивании селекционных сортов пшеницы и кукурузы. У хозяйства 960 гектаров, солидный парк машин. Как ни злобствует афганская контрреволюция, с каждым днем становится все более очевидной обреченность ее замыслов. Почва явно уходит у нее из-под ног. Народ тянется к революционной власти, ищет у нее защиты от бесчинств бандитов, активно помогает воинам вооруженных сил очищать от них территорию провинции. В. БАЙКОВ. (Соб. корр. «Правды»)
Мы продолжаем публикации проекта "Из афганского блокнота. Статьи газеты ПРАВДА". Фрагменты статей и публикации из архивов газеты за 1985 - 91 гг. Просим читать и невольно ловить переплетение времён, судеб, характеров. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.