оглавление канала
Надо начинать сначала. Я с мягкой улыбкой «а ля добрая мама» посмотрела на охотника и примирительно спросила:
- Тебя как зовут-то? – И не дожидаясь ответа, представилась сама. – Меня зовут Катерина. И я ищу своих друзей. Один из которых медведь.
Моя ласковость не произвела нужного эффекта. Мужик все еще с легким недоверием смотрел на меня, и неохотно пробурчал:
- Зови меня Федькой.
Он бочком пододвинулся к костру, косясь на мою улыбающуюся физиономию. А я продолжила мурлыкать.
- А скажи-ка мне, Федор, где медведь-то? Где видел? – Чуть не брякнула, что он, мол, медведь, велел мне на запад двигаться.
Но вовремя прикусила язык. Не ровен час, после таких заявлений сбежит мой охотник. Вон он, на лыжах. А мне пешком за ним по тайге не угнаться, это точно. Федор смерил меня взглядом с ног до головы. Судя по его недовольной физиономии, я ему не очень понравилась. И это было обидно. Женщина я, не сказать, что уж писанная красавица, но мужчины довольно часто и с удовольствием на меня смотрели, особенно, если я так зазывно улыбалась. А этот, бука, все больше и больше хмурится, словно перед ним не миловидная молодая женщина, Бабка-Ёжка в ступе. На физиономии моего нового знакомца была явно написана некая неуверенность, словно он в данный момент принимал непростое решение, можно ли мне открыть свою страшную тайну или погодить маленько. Скорее всего, так оно и было.
Но мое терпение, особенно после всего перенесенного за последние часы, было, практически на исходе. Я чуть шире раздвинула губы в улыбке, словно тигр, скалящий клыки, и вкрадчиво прошелестела:
- Федя, ты меня не томи. У меня день сегодня – хуже не придумаешь, да и силы уже на исходе. Мне Бог знает, что пришлось пережить, чтобы только найти путь к этому медведю. А тут ты ломаешься, будто сдобный пряник, только что выпавший из печи. – И я сделала маленький шажок по направлению мужика, чтобы для усиления эффекта от моих слов поближе заглянуть ему в глаза.
Но, увы, он мои слова и действия, скорее всего, воспринял, как некую угрозу. И меня это насмешило. Я представила себе, как в этот момент мы смотрелись со стороны. Какая-то зачуханная баба, непонятно откуда взявшаяся и он, бравый и бывалый охотник, с карабином наперевес. И он еще при этом от меня шарахается. Я чуть все не испортила, собравшись хихикнуть. Но вовремя спохватившись, скорчила серьезную физиономию. Видимо, получилось не ахти как, потому что Федор среагировал моментально, отпрыгнув от меня на значительное расстояние, и вновь потянулся за карабином. Это стало последней каплей в чаше моего терпения, и я, забыв, что передо мной не мужик из моей бригады, рявкнула так, что снег посыпался с нижних веток елей.
- А ну, хорош прикидываться!! Веди меня к Асхату немедленно!!
Мое рявканье не произвело на него ни малейшего впечатления. По крайней мере, такого, какого я ожидала. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы я не произнесла имя медведя. Между прочим, уже во второй раз. Федор наклонил на бок голову, прищурил свои и без того узкие глаза, так, что они превратились в две темные черточки и, растягивая слова, спросил:
- Почему ты называешь его Асхатом?
Подобного вопроса я ожидала меньше всего. Растерянно хлопнула глазами и уже спокойнее проговорила:
- Потому что это - его имя. Тебя вот зовут Федор, а его – Асхат.
Охотник о чем-то задумался на несколько мгновений, все еще рассматривая меня своими глазами-щелочками, потом, словно отвечая самому себе на какой-то вопрос, проговорил:
- Земля большая. Чудес много. Почему бы не быть и женщине Мось-Аюна… - Потом решительно убрал карабин за спину, взял свои лыжи, стоявшие прислоненными к ближайшему дереву в руки, и мотнул мне головой. – Пошли. Тут недалеко.
Мы засыпали костер снегом и стали пробираться вглубь леса. Я вполне оценила его благородный поступок, что он не встал сам на лыжи, а брел впереди меня по снегу. Не думаю, что из солидарности. Скорее всего, сработал некий рационализм его мышления. Если бы он был на лыжах, а я пешком за ним по снегу продиралась, то ему пришлось бы меня довольно долго ждать. Хотя, возможно, мне это только так казалось, а у него могли быть совершенно другие резоны на этот счет. Бредя за ним по снегу, которого здесь под пологом было чуть ниже колена, я попыталась задать ему вопрос, который меня заинтересовал с самого начала нашего разговора.
- Скажи Федор, а кто такой этот твой Мось-Аюна, которого ты встречал, как говоришь, только один раз в жизни? И что вообще значит это слово?
Идущий впереди меня охотник не сразу ответил на мой вопрос. Я уже думала еще раз повторить его, подойдя ближе и гаркнув ему вопрос в самое ухо. Ну кто знает, может он глуховат, или из-за своей меховой шапки плохо слышит? Но делать этого не пришлось. Федор неожиданно остановился так, что я от неожиданности чуть не налетела на его спину. Посмотрел на меня с подозрением, и наставительно, как учитель тупому ученику, проговорил, чуть ли не по слогам:
- Мось-Аюна – это Человек-Медведь. Душа у него, как у медведя, только в человеческом теле. Он – хозяин надо всеми медведями в лесу. Его все медведи должны слушаться…
Проговорив это, словно прочитав мне лекцию, он развернулся и опять пошел вперед.