Обзор немецких медиа
🗞(+)Süddeutsche Zeitung в статье «Наука в России: «Военкомы прочёсывают университеты» рассказывает о том, что многие российские учёные хранят молчание о войне. Они не хотят быть призванными в армию или арестованными. Тем не менее, последствия «специальной военной операции» бьют и по ним. Уровень упоротости: умеренный 🟡
Автор: Дмитрий Райдер (псевдоним), личность автора известна редакции. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец»
Ещё до начала войны российская наука переживала неоднозначную фазу. С одной стороны, некоторые учёные вернулись в Россию после кризиса 1990-х годов. В 2010 году в Подмосковье был основан научно-технологический инновационный центр «Сколково», который рекламируется как российская Кремниевая долина. С другой стороны, финансирование науки осталось на низком уровне: в 2021 году расходы на науку составили 1% от ВВП России. В Германии на исследования и разработки ежегодно тратится более 3% ВВП.
После начала войны в феврале и введения санкций положение российской науки резко ухудшилось. В центре «Сколково» под санкции попали несколько компаний. Десятки университетов и исследовательских центров по всей стране были внесены США в санкционный список.
В настоящее время нет точной информации о количестве учёных, покинувших страну после начала войны. Социолог Маргарита Завадская подозревает, что до 15% всех беженцев приходят из сферы науки и образования - третьей по величине группы после IT-специалистов и менеджеров. Она ссылается на опрос, проведённый этим летом среди российских эмигрантов.
Когда в феврале началась война, многие учёные всё ещё участвовали в акциях протеста и подписывали антивоенные петиции. Первое открытое письмо против российского вторжения на Украину появилось в научно-популярной газете «Троицкий вариант», независимом издании, редактируемом самими учёными. Письмо подписали более 8000 исследователей и научных журналистов, включая некоторых членов Российской академии наук. Вскоре газете был присвоен статус «иностранного агента».
Между тем, большинство учёных хранят молчание о войне и больше не обсуждают её даже со своими коллегами. Многие боятся, что студенты и коллеги, поддерживающие «специальную военную операцию», могут донести на них властям. Публичные высказывания против войны могут закончиться в лучшем случае увольнением, а в худшем - тюремным заключением за «дискредитацию российских Вооружённых Сил».
Например, Денис Скопин, профессор философии Санкт-Петербургского университета, в октябре был сначала заключён в тюрьму на десять дней, а затем уволен за участие в мирной акции против мобилизации [это не тот ли, про кого рассказывал Андрей Константинов? Который студента, отправляющегося на фронт, убеждал, что Россия войну проиграет? – прим. «Мекленбургского Петербуржца»]. В Иваново Ольга Назаренко, преподаватель местной медицинской академии, была уволена после неоднократного участия в антивоенных митингах. Теперь ей грозит либо штраф в размере более €8000, либо тюремное заключение сроком до пяти лет.
В Новосибирске, главном научном центре Сибири, полиция ворвалась в Институт прикладной и теоретической механики и арестовала четырёх видных ученых по обвинению в государственной измене и растрате [а подразумевается что, что им закрутили ласты по политическим мотивам? – прим. «МП»]. Один из них, Дмитрий Колкер, который был смертельно болен раком, позже умер в заключении. Хотя этот случай не имеет прямого отношения к антивоенным протестам, он показывает, что российские ученые всё чаще подвергаются репрессиям [репрессии, уважаемые «журналисты», бывают не только политическими. Вы бы лучше озаботились судьбой немецких профессоров, уволенных из университетов за то, что осмелились съездить в Крым – прим. «МП»].
Война также в значительной степени прервала давнее сотрудничество с международными партнёрами. С марта этого года метеорологические данные, полученные российскими учёными, больше не доступны для их западных коллег, поскольку они могут иметь военное значение. По словам одного из российских климатологов, «пока не ясно, насколько это повлияет на составление климатических прогнозов и моделей, но их точность, безусловно, снизится». Как и все интервьюируемые для этого текста, эксперт может говорить только анонимно.
В области социальных наук ситуация едва ли лучше. По словам одного из социальных исследователей, «мы не сохранили никаких институциональных контактов, остались только личные контакты с нашими европейскими коллегами». Институциональное сотрудничество, по его словам, стало совершенно невозможным. «Все возможные планы должны быть переориентированы - в лучшем случае - на поиск партнёров в других странах, таких как Индия или Китай».
Санкции также влияют на доступность материалов и научного оборудования. По словам одного из опрошенных исследователей, стало сложнее использовать необходимое программное обеспечение, поскольку лицензии были частично отозваны. Доступ к некоторым зарубежным базам данных, таким как Web of Science, ограничен, а доступ к базе данных литературы Scopus открыт только до конца года.
Биологи и врачи также пострадали от санкций. По словам одного из исследователей рака, «некоторые вещи, такие как реагенты, больше не доступны или стали дороже. Мы ищем аналоги у реселлеров».
Объявленная в сентябре «частичная мобилизация» стала для российских учёных проблемой совсем иного рода. Есть, по крайней мере, один случай, когда учёный был призван в армию: в Бурятии 36-летний сотрудник Института солнечно-земной физики был отправлен на военные сборы. По словам коллег учёного, сотрудники призывного пункта проигнорировали представленную институтом справку об освобождении от действительной службы. Физика забрали из дома в час ночи.
Биолог, который сам пересидел волну мобилизации за границей, говорит, что аспирант и студентка его лаборатории были вынуждены покинуть страну. «Я знаю лаборатории, где почти все мужчины сбежали от мобилизации. Многие люди, по крайней мере, думают о том, чтобы уехать из России. В некоторых институтах только некоторые сотрудники получили освобождение, другие - нет».
По словам опрошенного социолога, среди его коллег ещё никто не был призван в армию, потому что их работодатель гарантировал защиту от призыва. Институт истории в Санкт-Петербурге, напротив, не получил исключения, сказал он. «Многие сотрудники этого института бежали за границу, его работа была почти полностью парализована» [надо бы у Кирилла Борисовича Назаренко спросить, но похоже на пи*дёжь – прим. «МП»]
Он также говорит, что мужчинам-исследователям постоянно напоминают о необходимости явиться на призывную комиссию и предъявить документы, подтверждающие освобождение от обязательной военной службы. «Военные комиссары прочёсывают университеты, в том числе негосударственные. Их действия могут усилить страх среди исследователей и вызвать новую волну эмиграции».
Однако утечка мозгов становится проблемой и для оборонной промышленности. Например, доля выпускников университетов в возрасте до 35 лет в оборонных компаниях в настоящее время составляет менее 30%, о чём говорилось на конгрессе молодых учёных в Сочи. Тем не менее, в науке также есть события, которые отражают патриотический дух. На выставке «Аэронет-2035» в Москве НИИ имени Карцева представил квадрокоптер «Шершень», предназначенный для разгона массовых беспорядков. Используя направленные ультразвуковые лучи, эти беспилотники должны разгонять «несанкционированные митинги».
@Mecklenburger_Petersburger
Мекленбургский Петербуржец в: