Довольно часто, когда я рассказываю истории травли, в которых школа не берёт на себя ответственность за безопасность ребёнка, читатели говорят, что надо в такой ситуации самим родителям разговаривать с обидчиками. И это я нежно переформулировала. На самом деле речь обычно идёт о том, что «надо им надавать, чтобы мало не показалось», «надо их мочить в сортире» и так далее. И даже в одной из недавних историй, в которой папа (сотрудник ФСБ) заставил дочку избить обидчицу, были те, кто посчитали это верным ответом на словесную травлю. Сегодня я поделюсь с вами письмом Анна, читательницы канала, в котором показан очень достойный пример того, как разговаривать с обидчиками. Орфография и пунктуация автора сохранены.
«Мой 10-летний сын занимался факультативно немецким. Он за полгода прошёл годовой курс немецкого языка, всю программу 5-го класса, даже научился произносить букву «Р». У мальчика были логопедические проблемы, логопед билась, но ничего не добилась, а занимаясь немецким, сын даже букву «Р» научился выговаривать. Учительница перевела его в группу ребят старше на год.
Там его стали обзывать фашистом. Он мне всё рассказал сразу. Сказал: «Обзывают за то, что у меня получается лучше, чем у других». Посоветовала рассказать учительнице и научила быть осмотрительным. Если заметит, что его могут обидеть после школы, чтоб ушёл раньше и сбежал. Если не получится, чтоб позвонил из школы мне, я встречу.
Через пару дней сказал, что понял, что его собираются подкараулить после занятий и заранее сбежал и спрятался. Я не стала ждать развития событий. Попросила переписать фамилии и имена всех, кто это делал, но незаметно. Договорилась с ним, чтоб бежал после немецкого ко мне на работу. Я тогда работала в магазине в соседнем от школы доме. Сказала, чтоб не слишком быстро бежал, чтоб ВСЕ ОНИ его догнали только у меня в магазине. Инструкции были чёткие, время я знала и ждала. Когда 5 человек (4 мальчика и девочка) забежали за моим сыном в магазин, я закрыла дверь. Бежать им было некуда. Преследователи попались.
А дальше было так. Я выделила лидера группировки, с ним и вела разговор, но зрительный контакт поддерживала со всеми. Я тихим, спокойным и очень серьёзным голосом им объяснила, что жаловаться на их поведение никому не буду, это бесполезно, и я об этом знаю, и они. Сообщила, что знаю каждого поимённо. А дальше рассказала им, что я мать, и что буду защищать своего ребёнка до последней капли крови, потому что роднее и дороже него у меня никого нет. И что они точно так же дороги родителям. И что, когда они вырастут, у них будут дети, для них самые дорогие и любимые. И что, если хоть волос упадёт с головы моего сына, я каждого из них найду и отомщу, но не им, а их детям. Страшно отомщу. И тогда, будучи взрослыми, они поймут, что сейчас чувствую я.
А ещё я добавила, что отомщу в любом случае всем им, найду каждого, даже если они будут ни при чём, потому что я сейчас очень зла на них за их попытки унизить, обидеть, избить моего ребёнка. И если они хотят в дальнейшем этой участи избежать, настоятельно рекомендую охранять моего сына и защищать его, в целях дальнейшей безопасности их будущих детей.
Девочка пыталась смеяться надо мной, но после моих угроз это желание у неё пропало. Я видела по глазам, что меня понимают, что меня слышат и воспринимают всерьёз.
Никогда никто из этой компашки больше не обижал моего сына, некоторые даже пытались дружить, но мой сын не хотел, и они это приняли.
Диалог с учителями, администрацией, родителями я не вела, знала, чем это кончится. До этого уже был случай, когда одноклассник сына лез к нему драться, мой его не бил из-за разницы в росте (тот маленький, мой высокий, он никогда маленьких не обижал). Побои были сняты, информация ушла в школу, меня вызвали к социальному педагогу, с порога начали обвинять, так как у моего ребёнка неполная семья (отец ребёнка с нами не жил), а у другого мальчика папа Гендир строительной фирмы. Я выслушала обвинения, и чётко объяснила социальному педагогу, что, если моего сына не оставят в покое, я устрою им такую сладкую жизнь, что мало не покажется, дойду и до РОНО, и до полиции, так как у меня на руках справка о побоях. Результат — отстали. Школу ребёнку я сменила через год, так как уровень образования в ней был ниже желаемого (одни пятёрки ставили). В другой школе сначала были тройки, даже двойки, но в дальнейшем всё наладилось. В СПбГУ поступил сам, без репетиторов».
Вдогонку к этому письму я задала Анне вопрос: «Уверена, могут прийти читатели, которые будут писать, что вам просто повезло, что чаще всего в такой ситуации становится ещё хуже, ребёнка начали бы называть маменькиным сынком». Как-то можете это прокомментировать?"
Анна ответила: «Хорошо, что Вы подняли этот вопрос (маменькин сынок). Я не поднимала этот вопрос с детьми, он отпал сам собой, потому что я привела пример, как кошка или собака и как их родители защищают своих детей (котят, щенков) в случае опасности. Дети меня поняли. Я вполне обоснованно считаю, что человек очень многое может и должен делать сам. Ребёнка воспитывать родитель должен сам в первую очередь. Не скажу, что я гуру в вопросах воспитания и выстраивания взаимоотношений, но стараюсь и учусь этому ежедневно. Зная, к чему сводятся разборки на различных школьных педсоветах и, имея ввиду предыдущий опыт, я приняла решение не привлекать никого из тех, кто будет это обсуждать (сплетничать). Я ни разу не пожалела о своём решении. Сына я похвалила за чётко выполненные инструкции. А он признался мне, что тоже впечатлён моим „выступлением“».
Комментарий автора канала
Я по-прежнему уверена, что не родители должны останавливать школьную травлю. Это должна делать школа. В идеале, родитель даже не от ребёнка, а от школы должен узнать, что в классе назревает конфликт, и школа уже предприняла вот это и вот это, чтобы не довести до травли. Ну вот, поверьте, в хороших школах это именно так работает. Но! Когда школа бездействует, и родитель остаётся с проблемой один на один, я считаю, что это был довольно достойный способ, хоть и не лучший, и у меня по нему много "Но...".Как минимум, Анна никого не оскорбила, не прижала к стенке, не стала жаловаться родителям обидчиков, а поговорила с ними, как со взрослыми. Может, это вообще был тот редкий случай, когда с ними поговорили, как со взрослыми, а не как с ущербными, дефективными, чаще всего ведь мы, взрослые, говорим с детьми именно так.
А как вам история Анны? Анна обещала читать комментарии, возможно, будет отвечать на вопросы. И готовы ли вы предложить другой способ решения проблемы? А если бы вы поняли, что ни школа, ни родители детей с ними это обсуждать не будут, а фактов (синяков и царапин) у вас пока нет, и всё-таки решаете общаться с детьми, как бы построили с ними общение?
Неравнодушных педагогов и осознанных родителей я приглашаю в Телеграмм-канал «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.
Книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно заказать тут.