Весна ворвалась в мир стремительно. Еще вчера бушевали метели, мороз обжигал на ветру щеки, а сегодня все изменилось. В одночасье рухнули дороги, Под снегом хлюпала вода. Работа бригады лесорубов в весеннем снегу стала еще труднее. Измученные бабы приходили вечером домой все мокрые. За ночь одежда не успевала просыхать на печи.
В то утро Верка чуть открыла глаза. Все тело болело, ныли руки и ноги. Степанида посмотрела на свою сноху и заохала: “Да ты, девка, никак захворала, Глико, вся горишь. Счас я сбегаю, Петровичу скажу про тибя да фельдшерицу позову, посмотрит хоть. Лечить тибя надо.”
Степанида ушла. Верке казалось, что она замерзает в избе. Ее била мелкая дрожь, зуб на зуб не попадал. Она перебралась на печку. Верка разгребла ворох одежды, сложенный сушиться с вечера, легла на раскаленные кирпичи. Жар охватил все тело, снова сползла на кровать. Вскоре пришла женщина-фельдшер из деревенского медпункта. Степанида так ее напугала, что та бежала почти бегом.
Женщина поставила градусник, прослушала. Лицо ее хмурилось все сильнее. “В больницу бы тебе надо. Да забита она. Вчера возили Ефросинью, и обратно привезли. В коридоре ито негде положить. Простывают люди на работе, - тихонько говорила женщина. - Дома тебя лечить буду. Уколы ставить. Хоть бы воспаления только не было. Освобождение от работы тебе напишу”.
Фельдшер поставила укол, дала какие-то порошки в пакетиках, велела их пить, сказала, что еще придет укол делать и ушла. Верка осталась вновь одна. Проваливалась в сон, просыпалась, снова засыпала.
К вечеру, словно почувствовав что то неладное, приехала Марья с отцом. Федору надо было в правление, вот и захватил мать с собой. “Дитятко моё, чё это с тобой сделалось? Вся как пластик лежишь.- запричитала мать.- Ела ли чё седни?” Она захлопотала у печки. Налила в миску щей. И хотя у Верки не было никакого аппетита, стала кормить ее, как малое дитя, с ложечки. Потом налила в кружку распаренного в печи шиповника с душицей.
Долго быть они не могли, отец уж и так поторапливал. Мать пообещала, что придет еще, сходит к колдунье выселковской. И вправду, через три дня она пришла снова к своей любимице. За это время сходила к колдунье, рассказала про дочкину хворь. Та наварила целую бутылку какого-то зелья, да пакетик травы разной намешала, велела запаривать. Все это Марья принесла дочери, строго настрого приказала, чтоб пила, как колдунья сказала.
То ли уколы, то ли колдуньино зелье, а может и все вместе помогли нашей больной. Ей становилось лучше. Постепенно руки и ноги наливались силой, ее уже не мотало из стороны в сторону, когда вставала с постели. Появился аппетит. Степанида приходила домой вечером, где ее уже ждала сноха. Скотина была прибрана, печь припасена к утру.
Верка с удовольствием вставала раненько, шла в хлев к своей любимой Зорьке. В конце февраля она благополучно отелилась, принесла телочку. Женщины посоветовались и решили оставить ее на племя. Раньше всегда телят от их коровы хорошо покупали. Вот и сейчас подержат немного, а потом продадут. Только бы корма хватило. Хорошо сена в том году много накосили, да соломы на трудодни выдали.
Маленькая телочка, с белой звездочкой на лбу, как и у матери, протяжно замычала. Пришлось подержать ее под матерью совсем немного. Надо было сдавать молоко на ферму. Вот и делили его на три части, себе, на сдачу и телочке. Первые струйки молока заплясали в дойнице. Верка любила эту веселую пляску, любила смотреть как белоснежная шапка поднимается все выше и выше. Зорька не отдавала все молоко, берегла для своей дочки. Верка хоть и знала, что не надо бы так делать, но не додаивала до конца, а выпускала малышку к матери. Та мигом подбегала, тыкалась своим лбом в вымя, требовала у мамки молока. И Зорька кормила своего ребенка. Верка смотрела, как телочка тщательно обходила каждый сосок, не забывая в очередной раз боднуть вымя.
Все, насытилась. Теперь обратно в свою клетку. Там для нее уже лежит охапка хорошего сена. Пусть приучается есть его. Верка закончила все дела в хлеву. Конечно слабость все еще оставалась. Уставшая, как после большой работы прошла в избу. Степанида управилась с печкой, собиралась на работу. Скорее процедить молоко, налить в бидончик, пусть несет на ферму сдавать. Себе осталось намного. Им то хватит. Но надо еще подкопить, да Варе послать. У них коровы нет, а как ребятишкам без молока.
Днем пришла фельдшерица, прослушала, порадовалась, что улучшение налицо. Еще с недельку полечится, а потом на работу ее выпишет. Только не в лес. Нельзя ей сейчас застужаться. Вера рассказала женщине, что помимо прописанныъх лекарств пила еще зелье, которое сварила колдунья, да траву заваривала. “Ну и ладно. Одно другому не мешает. Травы ведь они тоже хорошо помогают, - проговорила фельдшерица. - Видишь, как хорошо на поправку пошла. И температуры нет, и хрипов почти не слышно”.