- Глянь, привела тебе кого, а? Еле дотянула эту дуру через ручей, чуть руки мне не вырвала, мерзопакость. А ведь хорошая коза, сама Марфа выбирала личной ручкой. Да что ж ты стала, как вкопанная, давай, помогай.
Этот голос - грубоватый и веселый просто нектаром залил Лизино сердце - она успела привязаться к Нине, и очень по ней скучала. Подруга по-прежнему была верна себе, трясла, направленными в небо хвостиками-антеннами черных волос, правда, на этот раз туго перевязанными ярким платком, свернутым в широкую полосу, такой же платок она повязала на полные бедра, чудом втиснутые в узкие полотняные брючки до колена. Как Марфа терпела эти ее превращения, удивлялась не только Лиза, но она терпела, смотрела снисходительно и замечаний не делала. Тем более, что чаще эта ведьмака все-таки надевала длинные юбки, так ее пробирало редко.
Лиза, ковыляя и опираясь на костыль, пошла навстречу, с изумлением глядя на шикарную белую козу - здоровенную, упитанную, с огромным выменем чуть ли не до земли и изящно изогнутыми рожками над шелковистым, слегка кучерявым лбом.
- Господи! У меня ж своя есть! Что ее не привела, коль уж решила козой мне помочь?
Лиза смеялась, радость просто топила ее, как теплая вода в море жарким летом, живая ведь душа в ним явилась, да не одна - две…
- А твою дочка твоя пользует. Да научилась как, ты бы видела! Хозяйка такая получилась, откуда что взялось! Ладно, ты вон какая колченогая, говори куда тащить, отведу уж. Где тут у вас сарайчик? Ее Нарцисской, кстати. зовут. Во, имечко!
Лиза вздрогнула, но улыбнулась. Все в этом месте было странным, как будто кем-то продуманном, кем-то умным, хитрым, иногда безжалостным. Сначала она думала, что ей кажется, но теперь она точно знала - нет! Ничего ей не кажется, дергает их здесь за ниточки чья-то рука, управляет умело и точно.
- Вон туда, Нин. По дорожке, там сарайчик маленький пустует. Ты веди, я за тобой.
Вместе они затащили Нарцисску в сарайчик, Нина накосила серпом травы, Лиза нарвала веток, и коза, осмотрев свой новый дом, весело мекнула, одобряя.
- Вишь, нравится! Будешь пасечника своего молоком поить, а то отощал, небось. Ладно, пошли, чаем напоишь с устатку. Или, может, у вас кофе есть? Очень люблю кофе я, грешная.
Лиза усадила дорогую гостью за стол, поставила чайник, достала с полки давно забытую баночку с растворимым кофе ( откуда она здесь взялась, одному Богу известно), разрезала с утра испеченный пирог (прямо вот, как знала), подвинула мед.
- О! Я знаешь как пью? В кофе ложку меда кладу, а потом молоко наливаю. Ну, у тебя молока, вижу, нет. Обойдемся пока. Ну как ты тут, Лиз? Терпимо?
Лиза налила кипятку в Нинину чашку, в которую она насыпала четыре ложки кофе, села напротив, подперев щеку рукой.
- Нормально. Живем. Только вот хозяин уж очень скрытный, все на пасеке, на меня и внимания особо не обращает, вроде, как нет меня.
Нина с наслаждением, почти залпом выпила кофе, положила себе пирога, жадно откусила, прижмурилась от удовольствия.
- Вкууусный. Можешь… Так, он, Никодим, тебе ж дите сделал, чего ж ты еще хочешь?
Лиза покраснела, помотала ложечкой в нетронутом кофе, промолчала было, но не выдержала.
- Нин! Я его знаю. Я любила его когда-то, очень давно. Я чуть не умерла из-за него, с собой хотела покончить. А он…Он не помнит меня.
Нина помолчала, покопалась в кармане брюк, вытащила тоненькую пачку сигарет, пошарила глазами в поисках спичек.
- Курю, как школьница, где-нибудь подальше, чтобы Марфа не увидала. А потом мяту жую, чтоб не унюхала.
Она затянулась, воровато глянула в окно, вздохнула.
- Знаешь, Лиза, он ведь практически мертвый был, когда его в пещерах нашли. Грудь как будто кто-то гранатой взорвал, лохмотья болтались, кости торчали. Из винтовки саданул в себя, сам. А приехал, вроде, нормальный, веселый, поработать хотел в скиту, к Богу дорогу найти. Марфа его приняла, как родного, редко она здоровых принимает. И вот тебе - нашел! Нас тут таких немного, в смысле тех, кто уйти добровольно хотел. По пальцам пересчитать, но к нам особое внимание, мы отщепенцы, грешники. Я, например. Я в речку кинулась, а мой-то увидал, вытащил, избил до полусмерти.
Лиза слушала так жадно, что каждое слово Нины впитывалось в нее, в ее мозг, сердце, даже кожу, и от этого рассказа что-то горячее текло по венам, обжигало.
- А я думала, что твой муж… Ты же любила его, вроде, а он… ушел…
Нина подошла к зеркалу, опять покопалась к кармане, вытащила крошечную пробирочку, коснулась тоненькой пластмассовой палочкой волос, и по комнате разлился яркий и плотный аромат розы.
- Любила, да… А когда он вот это сотворил, решила, что помирать не стану, найду себе такого, чтобы меня любил. Ведь как думала - женщина бывает счастлива только когда ее любят. Самой не обязательно, а вот такого искать надо. Ну и нашла! Ладно, дорогая, мне бежать пора, скоро обед, Марфа по шее даст. Потом дорасскажу, я еще к тебе прибегу, ты мне вот прямо к душе близко. Ты вот что! Нож приготовь хороший, острый, в чугунке его прокипяти, да хворосту набери, да так, чтобы сама, Никодим не видел. А свечу я принесу, есть у меня нужная.
Она уже стояла у дверей, но, увидев непонимающее Лизино лицо и изумленные глаза, сжалилась.
- Лярв твоих гнать буду. У тебя их, как блох у собаки. Прибегу через пару недель, ты в эти дни молись побольше, да купайся каждый день. Прямо вот грей воду в чане, полоскайся с мылом.
Она выскочила до двор, но вернулась, посмотрела хитро, хихикнула
- А Никодим пусть тебе спинку трет. А то ишь… Пасечник хренов.
К вечеру, когда ужин был готов, Нарцисска накормлена и подоена, Лиза доковыляла до тропки, ведущей через еловую рощицу к пасеке. Очень ей хотелось пойти, встретить Никодима, но она не решилась. Стояла, смотрела сквозь редеющие кверху ветви на закатное небо, прислушиваясь к каждому звуку затихающего леса. Ждала. Она больше не врала себе… До сих пор, как будто не было этих долгих лет, она любит его… Димку этого поганого… Любит так, как тогда - до последней жилочки, до последней капельки крови.
…
Никодим пришел, когда уже стемнело, повесил кепку на гвоздик, перекрестился и устало и тяжело опустился на лавку у дверей,
- Лиз, ты уж мне ужин поставь, что-то я устал, прямо ног не тяну. Самый взяток идет, потом прервусь чуток, тебе помогать буду.А сейчас, прости, никак!
Лиза быстренько накрыла на стол, налила в кружку молока, поднесла Никодиму.
- Давай, выпей. Козье-то оно сразу сил придаст, а то, смотрю ты до стола не дойдешь. Я тебе курочку пожарила, кофе у тебя на полочке нашла. Хочешь кофе?
Она подавала Никодиму ужин с таким удовольствием и радостью, что сама удивлялась. И, наверное, если бы он сейчас попросил ее помыть ему ноги - с наслаждением бы стала на колени, поставила бы его натруженные ступни в теплую воду, намыла бы с пеной, обтерла полотенцем, натянула тапочки. И не на секунду бы не подумала, что в этом что-то не так….