22 июля перешли в наступление войска 42-й армии. Ударом левого фланга на Попов Крест части армии обошли Псков с юга, форсировали реку Великую и 23 июля силами 128-й, 376-й стрелковых дивизий и 14-го укрепрайона совместно с 291-й стрелковой дивизией из 67-й армии освободили Псков.
Приказами Верховного главнокомандующего войскам, участвовавшим в освобождении городов Остров и Псков, была объявлена благодарность, а в Москве 21 и 23 июля были даны салюты в честь этого события.
Машину трясло на разбитой дороге, по узким городским улочкам, кочкам и ухабам ехали уже довольно долго. Вот и тот самый шлагбаум, Ольга высунулась в открытое окно. Армейский автомобиль остановился. Вдоль железной дороги и разъезда работали минёры.
- Стоять ещё долго теперь, - водитель вылез и закурил, потом обратился к старшему лейтенанту, который вёз сейчас Ольгу в расположение 4-й партизанской бригады. - Может поедем через Высоковку?
- Нет, давай постоим... Там большой крюк делать, - и старший лейтенант тоже вылез из машины.
К железнодорожной станции от центра города приближалась колонна с пленными немцами. Они шли нестройными рядами, уже без лишнего лоска и уверенных поз, все они были с одинаково серыми лицами, покрытые дорожной пылью и с потухшими глазами. Колонна сперва остановилась, потом с разрешения офицера охраны продолжила свой путь, обойдя шлагбаум и по узкому тротуару втискиваясь в тесный дворик депо. Эта серая масса змеёй потекла к станции Псков-2, оттуда их погрузят в эшелоны и отправят в лагеря, потом куда-нибудь на стройки. Ольга наблюдала за этой мрачной процессией, искала глазами "знакомых", но не находила и, немного успокоившись, уселась в позу ожидания.
Наконец, стоявшие машины тронулись и водитель, который вёл автомобиль в партизанскую бригаду, которая уже частью своих сил оказалась на освобождённой территории, на ходу стал насвистывать весёлую мелодию из какой-то трофейной комедии. Всю дорогу старший лейтенант молчал, он даже не смотрел в Ольгину сторону, а ей так хотелось пообщаться со своим, послушать хотя бы, его голос, насладиться русской речью и поговорить на своём родной языке, наконец, без страха, быть кем-то разоблачённой.
Они приехали в Кривую Балку, когда солнце касалось горизонта. Багровые отсветы от догорающих облаков падали на предметы, меняя их очертания и линии. В мягких тонах розоватой предзакатной дымки, сонно и понуро стояли поникшие от дневного жара деревца. Было полное безветрие и, когда спускались в блиндаж, то уже на его пороге немного обдало прохладой и сыростью. На узкой лавке за досчатым столом, освещённым керосиновой лампой, висевшей на потолке, сидел заместитель командира бригады Лосев Николай Павлович. Он исподлобья взглянул на вошедших а потом приказал старшему лейтенанту удалиться и оставить его с Ольгой на едине для разговора.
- Значит, говорите, Стрельников вас отправил вместе с Комаровым в начале июня месяца через территории нашей бригады, и через 8-ю тоже шли? - спросил Лосев у Ольги.
- Да, так точно!
- Но, задание выполнить вы не успели или не смогли?
- Я указала всё в своём отчёте, думаю, что и Комаров тоже самое написал. Всё, как было... - Ольга села рядам с майором в ожидании откровенного разговора.
- Всё, как было... - повторил он и встал с места. - Всё ли было именно так, как вы оба пишите? У нас к вам очень много вопросов, причём не приятных.
Лосев прошёлся по блиндажу, подошёл ко входу на лестницу, поглядел вверх, а потом опустил на нишу, прикреплённую на верхнюю перекладину у двери, плащпалатку. Так было тише и разговор был не слышен на верху.
- К Стрельникову, ещё успеете, - как бы читая её мысли, произнёс майор. - Нам надо выяснить, почему в заданные сроки вы не вышли в эфир, ведь задание было таким образом сорвано, а партизанские бригады остались без связи.
- Решение принимал Комаров, а когда он понял, что это уже не целесообразно, то после первых радиопередач - мы свернули нашу деятельность, - ответила Тихонова. - Нам было приказано Стрельниковым, что если что-то пойдёт не по плану, то в эфир не выходить, затаиться и не обнаруживать себя, вопреки первоначальному замыслу.
- А, может быть, всё было совсем иначе, не так, как нам рассказывает Комаров? За ним следили, но, однако, он живой... В гестапо допросили и отпустили вместе с другими деповскими рабочими. Вы тоже... Пошли в город и там очень хорошо обосновались. Не странно ли это? Потом когда Ковалевич попытался с вами выйти на прямую связь, вы его... убили! - и майор, повернувшись к ней на каблуках, строго и в упор, беспощадным взглядом буквально просверлил её насквозь.
- Ковалевич, со мной шёл на связь?! - Ольга вскочила с места. - Он хотел отдать меня в гестапо... Когда идут на связь, не бьют по лицу и не выкручивают руки, не хватаются за волосы и не замахиваются прикладом!..
- Это только ваши слова и эмоции. Я не могу приложить их к делу, - заметил майор и молча стал разглядывать Ольгу со всех сторон.
- Эмоции?! Но, ведь есть свидетели - это квартирная хозяйка Нина Осиповна и Вильям Золингер, они не собирались никуда бежать из города и с ними вам тоже нужно побеседовать, - девушка не понимала, что происходит, она вскидывала свои ресницы, и чуть не плача, срывала голос, но майор был непреклонен.
- Золингер - немец, мы не можем принимать его слова всерьёз. А эта Нина Осиповна, всю оккупацию жила и работала у фашистов под боком, она тоже не свидетель.
- Я не понимаю, если такой хороший Ковалевич, про которого было и подпольщикам известно, что он предатель, то зачем же мне накануне всех событий рисковать и бежать в лес, чтобы передать очень важные сведения по приказу Маневича? - Ольга стояла перед майором, смотрела в его равнодушное лицо и совсем не понимала, что происходит.
- Вы говорите, что передавали ценные сведения в Москву? Но, ту информацию, о которой идёт речь в вашем докладе, передал Маневич... Он сам лично об этом доложил командованию! - майор победоносно ещё раз взглянул на растерявшуюся девушку, а потом сел на место.
- Как... Маневич? Как доложил? Что же он имел и мой ключ для передачи, и знал время выхода в эфир? А мой почерк, в конце концов? Вы, что, шутите, майор? - Ольга терялось всё больше и больше, эта история была сейчас похожа на какую-то немыслимую фантасмагорию.
- Нет, не до шуток - вот доклад Маневича об осуществлённой операции и о радиопередаче для Москвы, ознакомьтесь, - майор Лосев дал Ольге в руки документ.
Она читала и не понимала всей сути. Может быть, так нужно было написать? Но, зачем?
- Ведь Золингер меня там застал, во время передачи, он может это подтвердить!.. - снова не унималась она и старалась доказать этому человеку, что он не прав. - Он сам привёз меня в город...
- А рацию, куда потом дел?
- Он её уничтожил, после того, как ...убил Ковалевича.
- И, где же она, по вашему?
- Золингер бросил её в колодец...
- Браво! Ваш этот любовник, этот старик, всё сделает теперь, чтобы выгородить вас, такую услужливую во всех отношениях особу... Что думаете, мы не опросили местных, и они не рассказали нам про ваши "эти дела"? И после всего того, что мы узнали... Вы сами то себе верите? Вот вам бы рассказали такого рода басни, и вы бы тому человеку поверили? Ну, что?! - он уже сорвался на крик.
Ольга отвернулась и зажала уши ладонями, а потом взглянув на его постную физиономию, вдруг вспыхнула, подскочила к столу и кинулась на Лосева с кулаками.
"Простите, не сдержалась!" - скажет она потом на допросе, когда приедет Стрельников, но это уже будет намного позднее, а пока спустимся на юг, где 46-я армия, в которой служит Ольгин муж полковник Деев и 5-я ударная, в которую начальником контрразведки назначен полковник Березин и выступает там под псевдонимом Данилов - готовятся к седьмому удару по плану летней кампании 1944 года.
Итак с утра 23 июля немцы предприняли последнюю попытку выбить наши войска с Пуркарского плацдарма. Группы по 15 самолётов-бомбардировщиков под прикрытием "мессеров" начали обработку каждой позиции наших войск на этом водном рубеже. Противник снова атаковал с трёх направлений и отличился особенной огневой мощью, танки и пехота буквально проутюжили 808 стрелковый полк 394 дивизии. Встретив жестокий отпор из второй траншеи, он снова обрушил на обороняющихся море огня с воздуха и с земли. Но защитники плацдарма стояли неколебимо. Поддержанные огнём своей артиллерии и ударами штурмовиков, они решительно контратаковали и восстановили прежнее положение. В течении дня противник предпринял ещё десять безрезультатных попыток ударом с различных направлений сбить защитников плацдарма с занимаемых позиций. На поле боя остались десятки его подбитых танков и самоходных установок, сотни трупов.
В конце концов противник осознал тщетность своих усилий ликвидировать плацдарм. Однако, продолжал периодически бомбить переправы, обстреливать наши позиции.
2 августа 1944 года Ставка ВГК в своей директиве предписала 2-му и 3-му Украинским фронтам подготовить и провести во взаимодействии с Черноморским флотом и Дунайской военной флотилией операцию, получившую название Ясско-Кишинёвской. Цель этой операции заключалась в разгроме основных сил вражеской группы армий "Южная Украина", завершении освобождения Советской Молдавии, переносе боевых действий на территорию королевской Румынии. Замыслом операции предусматривалось нанесение двух мощных ударов силами 2-го и 3-го Украинских фронтов соответственно из районов северо-западнее Ясс и южнее Бендер по сходящимся направлениям на Хуши, Васлуй, прорыв глубоко эшелонированной обороны противника, окружение и уничтожение его основных сил в районах Ясс и Кишинёва, стремительное продвижение вглубь Румынии. Черноморскому флоту предстояло оказывать огневую поддержку приморскому флангу 3-го Украинского фронта, нарушать прибрежные и морские коммуникации противника, уничтожать его корабли, наносить массированные авиационные удары по военно-морским базам Констанца и Сулина. Дунайская флотилия должна была высадить десанты северо-западнее и южнее Аккермана (Белгорода-Днестровского), а с выходом войск 3-его Украинского фронта к Дунаю содействовать его форсированию и обеспечить судоходство на реке.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.