99
Жаркое летнее солнце продолжало раскалять каменный город. И если Лакрия вместе с монахинями и их подопечными большую часть времени проводила в тени деревьев, что росли вокруг их здания, то Вете приходилось постоянно находиться внутри помещения лечебницы, где жаркий воздух вместе с запахами болезней создавал невыносимую обстановку.
По городу ползли слухи, что к ним едет кто-то важный в сопровождении свиты духовенства. Вета слушала эти новости краем уха. Ведь единственное, что её волновало в делах «больших» людей - когда закончится воUна и и её муж вернётся домой.
Но об окончании противостояния, растянувшемуся на многие годы, разговоров не шло. Солдаты продолжали сидеть в окопах, а короли даже не пытались договариваться о прекращении огня. Каждый хотел выиграть и ждал хороших для себя новостей.
Поэтому весть о том, что важный сановник приедет в их город, Вета пропустила мимо ушей. Мало ли кто куда едет.
Она продолжала спокойно ходить на работу, перестала прятать своё лицо под накидкой, как делала раньше, когда только переехала в город и боялась преследования Ирвинга. И жила своей привычной жизнью. Она часто вспоминала Климену и их разговоры.
- Магические действия создают предопределённость, - говорила колдунья, - пока ты не привлекаешь их в свою жизнь, перед тобой открыто много вариантов, ты можешь идти разными дорогами. Но если проведено магическое воздействие, то выбор сужается, иногда остаётся один единственный вариант того, что с тобой произойдёт.
- Но почему? - спросила тогда Вета.
- Потому что ты решила подчинить пространство своей воле, а у всего есть последствия. Что сделала - такой результат и получишь.
Думая об этом разговоре, молодая женщина размышляла, какой же вариант она выбрала для себя, проведя обряд по изгнанию духа Ирвинга из тела своего брата? И как все обернулось бы, доведи она ритуал до конца без своей самодеятельности? Ругать себя за это она уже перестала, но понимала, что последствия рано или поздно появятся.
В один из дней, выйдя на рынок за продуктами для лазарета, Вета увидела вдалеке процессию монахов. Они шли, растянувшись на всю узкую улицу, неся в руках какие-то знамёна. Одеяния служителей были ей не знакомы, как и изображения, которые они несли. Вета поняла, что в их город прибыли служители, о которых ходили слухи и приехали, судя по всему, издалека.
Что-то в этом кольнуло её сознание, но ухватить мысль женщина не смогла. Она скорее пошла к рынку, чтобы приобрести всё + необходимое и вернуться в спасительные стены лазарета.
Вечером Вета, как обычно, зашла за Лакрией в приют. Дочь возбужденно рассказывала ей, что завтра их приют посетят прибывшие в город священно служители и монахини велели ей явится утром очень опрятной.
Девочка ещё долго рассказывала о том, служители прибыли из далёкого города. Оказалось, это был родной город одной из монахинь и она весь день вспоминала своё детство, проведённое в тех краях.
Вета слушала в пол уха, рассказ о монахини её не интересовал. Женщина пытаясь понять, что её беспокоит. Чувство тревоги не покидало её уже несколько дней, а сегодня многократно усилилось. Когда они с дочерью проходили один из перекрёстков, она оглянулась и увидела стены монастыря, куда некоторое время назад привезли её знакомых женщин из лесной деревни.
Ворота обители были непривычно широко распахнуты и в них, длинной процессией заходили монахи. Возможно тех же самые, что она видела днём. Острая вспышка пронзила голову молодой женщины, Вета даже схватилась за неё, пытаясь заглушить боль. Она не понимала, что происходит.
- Мама, что с тобой? - с тревогой спросила Лакрия, видя, что та остановилась и сморщилась, прижимая руки к своей голове.
- Поскдём скорее домой, - тихо ответила Вета, - нам надо уйти отсюда.
Они зашагали быстрее. Лакрия замолчала, решив, что её рассказ не к месту. А в голове Веты билась лишь одна мысль: «Опасность, надо на время уйти из города».
Она хотела прямо сейчас направится к сестре Климены, но что-то остановило её. Вета не могла так просто уйти. Старик доктор плохо себя чувствовал уже несколько дней и не мог заниматься пациентами.
Она заменяла его на всех сложных случаях, работая или самостоятельно, или с его подсказками. Лекарь не уставал хвалить её золотые руки, которые снимали даже сильное воспаление и боль.
«Я не могу сейчас бросить его, - думала Вета, - старый доктор много сделал для меня. Взял на работу, когда я сбежала из таверны. Потом позволил перейти в пекарню, а когда я вернулась после долгого отсутствия, вновь помог мне».
Женщина чувствовала себя должной этому человеку, который столько раз помогал ей. И не могла его бросить, когда лекарю самому понадобилась помощь. Остальные сотрудницы были способны только на перевязки да уход за больными.
Делать небольшие хuрyргuческие вмешательства доктор доверял только ей. И если она завтра не придёт, то он сам начнёт приём, а Вета видела, как тяжело старику от жары и какой-то внутренней немощи.
«Помогу ему ещё несколько дней, - подумала он, - может ему станет легче. Буду приходить в лечебницу рано утро и оставаться до ночи. Так я никого не встречу на улице. Лакрию оставлю дома, а монахиням передам, что она приболела от жары».
Эти мысли немного успокоили Вету. За свою жизнь она пережила многое и всегда успевала ускользнуть от опасности. Со временем у неё выработалась уверенность, что Высшие силы оберегают её, как и талисман бабушки и защитные заговоры Климены.
Дойдя до дома, женщина решила, что весь вечер посвятит отдыху. Ей хотелось прогуляться с Лакрией по лесу, подышать свежестью, которой недоставало в каменном городе. Хотелось многое рассказать дочери, будто они не виделись несколько дней. В тот вечер женщина много обнимала Лакрию, говорила, как хорошо они заживут, когда вернётся её отец и они уедут далеко от этого злого города.
Тогда ей казалось, что всё так и будет. Она будто чувствовала руки Варда, вновь обнимающие её. За столько солнц черты его лица утратили в её памяти абсолютную чёткость, а вот ощущение рук любимого она помнила хорошо. И каждый раз замирала, погружаясь в эти воспоминания.
Утром следующего дня, Вета поцеловала дочь, велев ей оставаться дома, чтобы та не столкнулась в приюте с прибывшими в город служителями.
- Я зайду к монахиням и скажу им, что ты плохо себя чувствуешь, - сказала она. - А ты посиди сегодня дома.
- Хорошо, мама, - кивнув, ответила Лакрия и прижалась к ней.
Вета пошла по знакомой дорожке к городу. Дочь смотрела ей в след, а потом села в тени дома ждать её возвращения.