— Не пытался ли он проповедовать что-либо в присутствии солдат?
— Нет, игемон, он не был многословен на этот раз. Единственное, что он сказал, это, что в числе человеческих пороков одним из самых главных он считает трусость.
(Мастер и Маргарита)
Можно по-разному относиться к роману Булгакова "Мастер и Маргарита". Можно опрокинуть его на дно адово с точки зрения монашеского радикализма. Дескать, кто есть Воланд, как не хитроумный враль и переписчик Евангелия под человеческую справедливость в страстном и житейском понимании. Но нельзя отделить произведение от автора. Увлекался ли Михаил Афанасьевич иерархией темных сил? Несомненно. Знал ли он, как выглядят те или иные бесы? Думаю, да. Полагаю, что его знание сил бесовских напрямую связано с сильными мира сего. В его "кровавом кокетстве" со Сталиным куда больше изощренного садизма сатаны в облике человеческом, чем в литературном Воланде.
Нет, вы не подумайте, что я защищаю мир темных сил. Упаси Боже! Я призываю лишь раздвинуть завесу, за которой писался этот прекрасный роман. Да. Прекрасный. И никто не сможет убедить меня в обратном. А сколько замечательных цитат, открывающих поле для серьезной полемики, содержат поэтические строки "Мастера".
Сколько раз читал, сколько раз смотрел экранизацию романа, - не покидала меня одна фраза о трусости, как о величайшем пороке человека. Вроде бы отнюдь не святоотеческая мысль, не Евангельская форма. Но сколько, однако, мудрости.
Представьте себе, если бы Великий Прокуратор Иудеи Пилат не струсил в тот момент, когда книжники, первосвященники не придавили его к стенке одной фразой: "Мы пожалуемся на тебя императору. Лучше одному человеку погибнуть, чем на погибель пустить весь народ". Струсил великий бесстрашный воин. Дрогнула совесть. Умыл руки. А потом - вспомните - ходил в романе по лунной дорожке рядом с Иешуа и вымаливал прощения в вечности.
Примерьте, друзья, на себя этот порок человеческий - трусость, - и душа содрогнется от того зла, которое можно было бы избежать.
Теперь я вполне понимаю, что не имеют этого порока только святые блаженные люди. После кровавой резни в Новгороде Иван Грозный идет на кураже вместе с опричной на Псков, чтобы и там устроить резню. И вдруг встречается ему какой-то странный человечек, скачущий на деревянной лошади, городской сумасшедший. Кричит:
-- Покушай, Иванушка, хлеба, а не крови человеческой!
Потом блаженный пригласил царя в келью и сказал: "Не уберешься из Пскова, сдохнешь, как твоя лошадь".
И тут же посыльный приносит весть о гибели лошади.
Конечно, нам, людям обычным, зажатым житейскими страхами, тяжело даже подумать о трусости, как о величайшем пороке.
Но всякий, кто любит Мастера и Маргариту, помнит слова, красной нитью проходящие через весь роман:
"Единственное, что он сказал, это, что в числе человеческих пороков одним из самых главных он считает трусость."